Разговаривая с умирающими, ты становишься жестче. Ты слышишь слова достойные величайших людей, но те, кто говорит эти слова, обычные люди. Такие низкие и подлые, как и все. Что же им мешало быть всегда такими же, как и сейчас? Поэтому действительно надо уважать лишь тех людей, кто мог красиво сказать свое прощальное слово, но промолчал. Тех, кто принял свою смерть как мужчина. Тех, кто знал, что идет на верную смерть, тех, кто знал, что завтра их могут убить, но все равно шли в бой. В бессмысленный бой. Всегда можно умереть как мужчина…

Еще один бессмысленный день.

Вечерняя передышка после семичасового боя была нужна и нам и им. Потери наши были не больше потерь противника, но это не кого не радовало. Трупы было бессмысленно считать, раненых было бессмысленно спасать, все равно завтра и вы сами, и спасенные вами товарищи будете мертвы. Мне надоело слушать стоны умирающих, и я отправился в траншею, где укрывался от шальных пуль мой взвод. Когда они увидели меня, то их смех и шутки замолкли. Мой вид всегда мешал им расслабится в затишьях боя поэтому приходя с поля боя, я отправлялся в глубь землянки и включал плеер, что бы не услышать их разговоров. Когда я не спал, а наполовину дремал, я видел, как привозят пополнения и как новички знакомятся с "ветеранами", которые сами вчера были так же зелены, как и они. На этой войне никто не задерживается на земле, отправляясь на небеса через пару дней, ещё не успев подумать о смысле этой войны. Новенькие иногда пытались познакомиться со мной, на что я не отвечал взаимностью. Лишь фраза "я не хочу знать тех, кто завтра умрет". Боялся ли я привязанности? Да. Но те, кого посылали пополнением в наш взвод её не заслуживали. Когда они понимали, что завтра скорее всего они умрут, то они напивались, накуривались и начинали откровенничать со всеми о их жизни, которая закончится так рано. Особенно мне были неприятны те люди, которые впервые в своей жизни пили или впервые закуривали. Почему? Не ужели объяснение в том, что "перед смертью надо все попробовать"? Низко, глупо и примитивно…

Закончился отдых, и послышались первые выстрелы. Я накинул плащ и выполз из траншеи. Повсюду слышны были выстрелы и взрывы гранат, но эти звуки пугали только новобранцев. Я медленно пошел в сторону тех мест, где уже почти не был слышно выстрелов и увидел идущего со стороны противника человека в плаще похожем на мой. Подождал, пока сблизимся на расстояние в пару метров, и поприветствовал его. Оба отправились в одну и ту же сторону, работы нам хватало в любом месте. Кто же мы? Мародеры или медики, военные или штатские? Нет. Мы просто оказываем людям последнюю услугу. Мы не носим никакого оружия кроме маленького ножа, специально рассчитанного, что бы он доходил до артерии на шеи. Нас не любят за то, что мы являемся воплощением их завтрашней смерти, но никто не относится к нам открыто презрительно, ведь каждый знает, что возможно завтра именно ему нужна будет наша помощь. У нас нет звание или должности, но кто-то с чувством умора назвал нас "Спасители" и это название к нам привязалось. Вот и сейчас десятки "Спасителей" ходят по полю боя, нередко наклоняясь над смертельно ранеными солдатами. В нас не стреляют, нами не прикрываются, в наши одежды не одеваются лазутчики - эта единственная честь, которая нам оказывается и не кем не нарушается. Нам больше не нужно. Единственная вещь которую мы хотим - это что бы война закончилась, но мне ясно что это случится только когда все люди умрут…


Current music: 1995 - Железнодорожник