мне приходили.... Но я не могу себя убить.... Мне страшно

А вообще пишет красиво :о)
Если серьезно о суициде: никогда не хотела покончить жизнь, а жила всем назло :о) Вот так вот... пусть со мной мучаются :о)

НипоНяТЫйСамоубИЙца вчера выпил таблетки, а сегодня подписался на мой дневник. Нелогично
А если серьезно, то бросай себе морочить голову и продолжай жить, надо быть выше всех жизненных сложностей!

шо так много? ....страшно?

А вообще то таблетками ты это зря. Если уж решил. То мог бы повеситься правда потом некрасивым буду тебя хоронить. А лучше в воде вены вскрыть тогда черты лица от потери крови утончаются и становятся какого то прикольного цвета.
Так же советую вместо всей той гадости которую ты выпил, сделать себе инъекцию воздуха в вену. Несколько кубиков выше крыше. Смерть будет безболезненной.
Или лучше, если есть деньги и знакомые аптекари, врачи, достать никотиновай кислоты в чистом виде или в очень слабом растворе. Если в инъекциях то думаю 20 кубиков хватит. В таблетках не помню... Но если надо будет, то обращайся всегда раз помочь ближнему своему...

Мдя.. С такого кол - ва колёс и прочей дряни ывернуть должно 100%, хотя если малыми дозами и запивая водкой, хотя тоже вырвет....
Значится так, хаватит хернёй строжать. Надо жить. Жизнь это как коробка конфет. Тебе её подарили и отказаться уже нельзя. Смысл в том что бы съесть все конфеты. Одни сладкие, други тянучие, попадаются с таким твёрдыми орешками, что не с первого раза разгрызёшь. Но ведь ЭТОТ подарок ВЕРНУТЬ НЕЛЬЗЯ.
З.Ы. Суицид - как свадьба. К нему надо подходить вдумчиво и со смыслом. Что бы потом обидно небыло.
У мя на такой случай в деревне наган есть. В нём два потрона...

Пусть пишет - правильно!
А я скажу что:
"Сбежать от жизни можно,
От смерти - никогда."

(Не помню чья песня)

Padla А нахуй тебе два патрона?

s0ul


имхо, хватит людям мозги ебать...
некоторые даже верят, пытаются поддержать...
смешно...

"Здесь бесконечно идут дожди, но капли не стучат по крыше дома и не сверкают на листьях. Дождь совсем не похож на тот, к какому вы привыкли - он просто висит в воздухе непрекращающейся влажностью, не падает на землю, а окутывает, безысходно обволакивает тебя и погружает в мокрую бездну. Все здесь - до боли знакомо и непривычно одновременно, и иногда - а впрочем, что притворяться, почти всегда - я начинаю сомневаться в принятом на трезвую, как мне тогда казалось, голову решении. Я принял его в надежде избавиться от боли, но мне удалось расстаться с чем угодно - только не с ней.
В моем доме нет электричества и горячей воды. На подоконниках больше не цветут цветы, даже кактус, который можно поливать раз в полгода, сморщился и завял. В мутной поверхности зеркала отражается лишь неясный силуэт предметов… и мой… И этот постоянный дождь, непроходящая серость за окном, за которой не видно ни неба, ни солнца, ни привычного мира…
А там у меня была маленькая комнатка с окнами на восток. Каждое утро, просыпаясь, я смотрел, не зацвела ли лилия на подоконнике, а в окно заглядывало солнце и играло в моих волосах. С книжного шкафа улыбалась фотография, а на спинке стула, создавая уютный беспорядок, висела одежда. Ничего особенного, такого, что стоило бы подробно описывать, кроме, может быть, ощущения счастья и покоя, которое я испытывал, каждый раз, когда смотрел на восходящее солнце, освещающее мой дом.
Вы говорите, что самоубийцы попадают в ад. Вы думаете, что ад - это своего рода воспитательная комната, где нас сажают в отдельный котел и начинают нещадно пороть ивовыми розгами, чтобы мы прониклись идеей о том, что лишать себя жизни нехорошо. Особенно по доброй воле. Ничего вы не понимаете! Потому что ада - нет! По крайней мере, в том виде, что его нарисовали классики в своих поэмах и картинах: с кипящей водой и огненными молниями. Наш ад - это бесконечное одиночество и повторение. Каждый день начинается и заканчивается одинаково, нет ни солнца, ни луны, ни света, ни тьмы, и времена года не меняют друг друга. Все застыло, и каждое мгновение наполнено серой влагой, которая витает в воздухе. И привычный мир становится ненавистным, а дом, в котором прошла вся жизнь - пустым и чужим.
А тогда мне казалось, что хуже не может быть. Бесконечно тянулось время, и я сидел на подоконнике и монотонно гладил глянцевую поверхность фотографии, задерживаясь пальцами то на волосах, то на лице, пытаясь воссоздать то привычное ощущение, когда мои пальцы действительно зарывались в эти волосы. Жизнь словно раскололась на две части, и в той - меньшей - что поглотила меня, остановили время и приглушили звуки. Я не задавал риторических вопросов, я даже не плакал - и не мог заставить себя выпустить фотографию из рук. Жить не хотелось уже тогда - но думать о смерти было страшно. Не потому, что я боялся ее. Просто всякий раз, пытаясь представить себе столь желанное избавление, я видел другое. Вереница серых силуэтов без лиц и одежды, тысячи людей, каждый из которых не сумел выжить без другого. Мы любим кого-то, а кто-то любит нас, а значит следом за мной уйдет кто-то еще… И еще… И еще… До бесконечности. Я искренне желал остановить этот порочный круг и выжить во что бы то ни стало. Даже если всю оставшуюся жизнь мне придется провести на этом подоконнике, с фотографией в руках… И не слышать звуков, не видеть солнца. Ведь главное - выжить… не допустить…
Иногда я засыпал, прислонившись к косяку щекой. И во сне все было проще. Цепочка невидимых людей отступала, растворялась в тумане, и я снова оказывался в своей комнате, у распахнутого окна, которое манило избавлением… Мне говорили, что невозможно сбежать от себя. Но я свято верил, что боль, которую я устал испытывать и прогонять, является частью моего тела. Я вспоминал все прочитанные когда-то книги о жизни после смерти, в которых эта самая жизнь представлялась равнодушно-радостной, и мечтал очутиться там. Потом мечты уступили место планам, а претворить планы в жизнь стало делом одной минуты. Последним шагом моей жизни стал шаг из окна седьмого этажа, вперед, на улицу. Спокойно, словно переступая порог дома, я шагнул в другую жизнь, от которой ждал так много - и ошибся.
Там осталась пустая комната. И фотография на подоконнике. Она по-прежнему смотрела на меня, и в глазах светился укор… словно она уже знала, что этот шаг был ошибкой.
Сейчас я скажу вам самое главное. Готовы? Обещаете не удивляться и не кричать, что я обманываю вас или заблуждаюсь сам? Нет, я не боюсь непонимания - что мне до него? Просто мне не хочется, чтобы сегодня кто-то еще шагнул с крыши или легким движением руки опрокинул в рот горсть таблеток и повторил величайшую глупость моей жизни. Я уже сказал, что ада нет. Но это не важно. Важно, что смерти нет тоже.
Вы спросите, как тогда быть с естественным ходом вещей, когда старики умирают просто "от старости", а молодые люди сплошь и рядом гибнут в катастрофах, пьяных драках… да мало ли где можно погибнуть в нашей жизни? Вы спросите, а я отвечу вам, что смерть не стирает нас с лица земли, а всего лишь обнажает душу. Вы снимаете платье - и остаетесь без одежды. Вы умираете - и остаетесь без тела. Оно лежит на асфальте или в больничной палате, голое и чужое, а вы просто смотрите на него со стороны, как на привычный, дорогой сердцу, но все же - положа руку на то же сердце - ненужный и изношенный предмет. Вы смотрите на себя, понимая, что это не вы, а вы остались жить, как и минуту назад, когда еще держались рукой за карниз или задумчиво смотрели на пузырек с таблетками. Со своей болью, которая подвела вас к подоконнику. Со своими привычками. Со своими чувствами. Их никто не отнимет и не изменит. Я сделал шаг, и проиграл. Я живу в черно-белом пространстве, заполненном удушливой влагой. Я никого не жду, а боль, живущая внутри меня - мой единственный спутник и собеседник. Я не жалуюсь. Я почти привык. И мне, как никогда, хочется верить, что сегодня кто-то шагнет с подоконника в противоположную сторону, выпустит из ванной теплую воду и еще очень долго будет принимать снотворное из Той пачки - по одной таблетке на ночь. А здесь бесконечно идут дожди…