Пивной бар. Пивнуха. Рюмочная. Баревич. Бормотушница. Как только не называли это заведение, больше напоминающее обычный сарай, его постоянные клиенты (если их так можно называть) - алкаши всех мастей. Чем руководствовался председатель сельсовета, когда дал распоряжение "об организации временного пункта общего питания" известно было тогда лишь ему самому, а также чести и совести народа нашей необъятной страны - партии. К сожалению, многое временное в нашем мире становится слишком уж постоянным, так стало и в данном случае.
А было это в 1968 году.
С момента окончания Великой Отечественной войны уже прошло достаточно времени, чтобы экономика, достаточно серьезно подорванная военными действиями встала на путь истинный.
Голодные послевоенные годы прошли, когда жители недавно созданного совхоза с
довольно сокроментальным названием «Диктатура», будущего поселка Родина, питались морожеными овощами, что выкапывали, выбивали ломами из земли совхозных полей, после того как уборка машинами будет проведена, боясь, что очередной поход на поля будет последним, варили супы из селедочных голов, добытых правдами и неправдами у продавцов совхозного сельмага. Жили в старых деревянных довоенных бараках, странно, что они сохранились после долгих трех лет оккупации Псковской области. Для кого они были когда-то предназначены, никто даже и не задумывался, есть крыша над головой, да и ладно. На 4-5 квадратных метрах площади барака ютились семьи из 3 человек и более, смешно говорить о какой-либо санитарии.
Любой ребенок, родившийся здесь в попытке выжить за детство переболевал всеми возможными болезнями, в том числе и дистрофией. Редкие выживали, их родителям стоило огромных усилий впоследствии поставить их на ноги, обучить, воспитать.
Новый совхоз развивался вовсю.
Постепенно осваивалась новая сельхоз-техника. Отстраивались рабочие помещения, МТСы (моторно-тракторные станции, а не то что вы могли подумать, фермы, лаборатории.
Среди многих зданий были два, явно выделявшихся из общего числа большей напыщенностью что ли, кирпичные, в то время как вся деревня была из дерева, с большими окнами, явно высокими потолками.
Институты! В деревне строились настоящие институты. Каждому из которых предстояло сыграть довольно большую роль в деревенской жизни – воспитать массу сознательных тружеников села, верно держащихся линии партии в рамках сельхоз планов спускаемых свыше. Это конечно все было относительно, как относительно все в нашем мире. А на деле зачастую успехи одного совхоза приписывались другому (в этом положении постоянно находился совхоз Победа, продукты с полей которого ложились на столы активных членов партии и видных «шишек» и как следствие именно по этому на полях его никогда не применялись химикаты), недостатки и прорехи скрывались, заслуженными тружениками села становились совершенно незаслуженные люди. Почему так? Об этом мало кто задумывался, ибо много думать было вредно.
И вот в этот период председатель совхоза подписывает уже упомянутое мною распоряжение.
В качестве места под данное заведение был выбран берег реки Великой с живописным видом на бывший когда-то в дореволюционные времена женский Снятогорский монастырь, а ныне санаторий для больных диабетом.
В считанные дни совхозными плотниками делается сруб, водружается в наспех изготовленный фундамент и обмазывается цементным шпаклевочным раствором неизвестной марки. Конечно же не забывается крыша. Стулья о столами изготавливают столяры, и наступает самый ответственный момент: питейное заведение готово к приему посетителей.
Думаете до этого в совхозе не пили? Пили, да еще как! Только выгоды государству с этого не было, да и умирали некоторые, потому как пили все что горит и не горит: клей разводили, процеживали и тот мутный раствор что оставался вливали в глотку, одеколон доставали, техническим спиртом баловались, у некоторых после распитий сего руки-ноги отнимались, так что их только ампутировать, функциональность не восстановишь, а то и вовсе умирал человек, но это все равно никого не останавливало.
Самым же главным, доступным напитком оставался и был самогон. Гнали его не все, во-первых это наказуемое дело, а во-вторых встречались люди с разумом. Но те кто гнал были воистину ценными людьми, ведь за бутылку самогона можно было жить припеваючи, или может приПИваючи, но это уже зависело от склонности конкретного человека к алкоголизму.
Сколько прошло через пивнуху поколений людей уже и не сосчитать. Сколько судеб порушило влечение к алкоголю никто не знает. Но питейное заведение за вот уже 37 лет успело сменить хозяина, вместе с которым оно получило новую красочную ржавую табличку «Пивной бар» с указанием времени работы, стены украсились кирпичом, за углом появился туалет с сложными и не различаемыми по-пьяни буквами «М» и «Ж» (хотя в нем смысла не было, т.к. испокон веков одна из стен бара выступала туалетом), внутреннее убранство стало деревянным и резным и каждый день в нем стала играть музыка. Тип людей же не изменился.
- М-м-мммужик, дай отпить… - Он выглядит уже старым, седина покрывает всю голову, трясутся руки, лицо испещрено красноватыми полосками выступающих капилляров, щеки втянуты.
- Ты что!!! – выдавливает из себя второй, внешне в сумерках мало отличающийся от первого. Диалог происходит около входа в пивнуху, заинтересовавшись что будет дальше стою невдалеке и искоса наблюдаю за происходящим. – Я сам только что ее выпросил…
- М-м-м. Ну, да-а-ай! – Первый сделал мученическое лицо. – Мне знаешь как ху…во.
- Иди-ка ты нах…й. Мне не лучше. Я сам выпросил это пиво у Сереги Краснопалова.
- М-м-м. Э… Ну и х…й с тобой! Сволочь ты!
- Это я то сволочь? – Старик начинает осторожно ставить уполовиненную кружку с пивом на железный табурет, внешне больше напоминающий тумбочку, сваренный из двух кусков трубы.
- М-м..м. Да ты! Пиво не да-а-ешь, м-м-м… значит сволочь!
- Ах ты сука!
То что было потом довольно сложно назвать потасовкой, и тем более дракой, нельзя отнести и к вольной борьбе. Драка стариков выглядит довольно забавно, как будто оба драчуна настолько мощные и сильные что им даже не повернутся. Синяков в таких случаях бывает минимальное количество. Но если бы это были старики.
Одному из них было 51, второму 48. Обоих я знаю, они частые посетители этого богоугодного заведения, о каждом мне отец рассказывал массу историй и каждый когда то был моего возраста, такой же энергичный, быстрый, мечтательный, со своими амбициями и жизненными принципами. В свои прожитые полвека они выглядят уже довольно древними. Ходят с палочками, еле передвигаясь и постоянно кряхтя. Имеют множество болезней, постоянно принимая лекарства и в моменты когда наступает лечебный эффект выползают на улицу чтобы… выпить.
Они живут чтобы пить, а не наоборот, как было в самом начале, по-молодости.
А тогда… эх! Дом первого из них как раз (пожалуй назовем его Василием, ведь я пишу про ныне здравствующих, хотя нет, это неправильно, я пишу про ныне «существующих») находился метрах в 200 от бывшего здания усадьбы Приютино (так называлась территория будущего совхоза Диктатура до революции, правда сразу после революции на этой же территории находилась экспериментальная колония-поселение, где зеки возделывали землю, толстым слоем поливаемую экспериментальными химикатами с самолета и жили в экспериментальных бараках, оставшихся по наследству будущему совхозу и пригодившихся в качестве жилья для новоиспеченных тружеников, которым же ничего не оставалось как по-первости жить в них).
Тогда в этом здании находился сельский клуб. Самый настоящий что ни на есть клуб несущий культуру в массы, с просмотрами кино, танцами и неизменным атрибутом сопровождающим все эти мероприятия – пьянкой с мордобитием. Чуть поодаль, метрах в 100 находилась танцплощадка, организованная на месте бывшего зековского барака. Совхозные труженики просто снесли его, заровняли и положили асфальт. Тоже довольно романтическое место. Был даже случай, когда один парень надавал по физиономиям на танцплощадке всем кому следует, прямо перед обликом любимой признался ей в любви, давая понять всем бывшим претендентам на ее руку и сердце что только лишь он достоин ее. Взял ее под руку и они ушли по берегу реки мило общаясь и разглядывая красноватый закат. Минут 15 не прошло как этот парень уже был на танцплощадке и к тому же один. «Что случилось то? А где твоя девушка?» спросили его. «Да ну ее к нах…й, у нее в животе бурчит, зачем мне такая нужна!» - ответил новоиспеченный Ромео. Юмор юмором, но это правда 
По-середине же между клубом и танцплощадкой и был организован пивной бар.
Время молодости – время огромного количества энергии, желания вдыхать жизнь полной грудью.
Сельская молодежь с одной стороны работавшая днем на благо Родины все-таки не полностью расходовала свою энергию, а с другой явно видела что ей не суждено выбраться из деревни, ведь паспорта сельским жителям по мнению руководителей страны советов были не нужны, а без них на работу в городе не брали. И молодежь пила, пила чтобы не думать о будущем, пила чтобы чувствовать себя счастливой, пила потому что это был единственный способ отдохнуть на каждый день назначая свой особый праздник. Когда праздников уже не хватало то день назначался днем «граненого стакана» или «писькиным праздником».
Но Василий был не такой! Он последовал примеру некоторых все-таки выбивших паспорта из совхозного начальства. Достал паспорт и упорно подготовившись, сдал экзамены и поступил в ПТУ, чтобы выучиться на мастера по починке телевизоров.
Электроника. Васе открылся новый мир, невиданный доселе. То что он даже не подозревал как работает оказалось настолько простым. Телевизоры тогда вовсю входили в быт людей. И еще не окончивший учебное заведение будущий мастер уже зарабатывал деньги, или лучше сказать выпивку? Ведь как бы то ни было он оставался деревенским мастером, а в деревне не привыкли платить деньгами. Проще дать бутылку самогона на протирку деталей, а лучше прям сразу с мастером ее и распить. Так и происходило. Конечно же и постоянное посещение клуба и танцев. Куда же без них, на парня заглядывались девчонки, а он был горд собой и воспринимал свои знания и умения как нечто дарованное свыше. Каждому он говорил что он лучший, проживет дольше него и уж он то думает о будущем.
Личные амбиции? Они со временем ушли. Плата за работу стала платой за жизнь. Речь стала растянутой и мычащей. Он как будто выдавливает из себя слова. Руки трясущимися. Мозг не соображающим. Характер, да о каком характере можно говорить. Это уже не человек, быдло, дерьмо зря топчущее землю и поддерживающее «отечественных производителей ликероводочной продукции».
Занятно видеть как он кропотливо пытается починить хоть один телевизор, и чинит его по нескольку месяцев. Постоянно прячет бутылку с заначкой где-нибудь и экономит на табаке, разрывая папиросу на две части и выкуривая по отдельности, в то время как весь шкаф забит ими. Подозревает всех во всем и старается раньше своих родственников прийти на почту чтобы забрать пенсию, т.к. у родственников есть доверенность на ее получение, а он пенсию может попросту пропить.
Кажется зачем такому «жить»? Но он все равно карабкается и глотает таблетки десятками. Держится чтобы существовать. И существует чтобы пить.

Current music: тишина
Состояние: голодное