All I need is nothing!

11-10-2006 02:01 По заказу...

Я приношу людям несчастья.

И если сейчас кто-то подумал, что со мной случилось нечто ужасное, он не ошибется, но будет не прав, если решит, что, находясь в состоянии аффекта от горя, я не соображаю, что говорю. Нет, я говорю вам это деловито и спокойно. Я всегда, с самого детства, подозревала за собой эту страшную особенность, но мне хотелось верить, что у каждого своя судьба, и я не в силах повлиять на нее.
Часто бывало, что я проходила мимо человека, смотрела на него и знала, что произойдет с ним в следующее мгновение. Наверное, в моих глазах читался приговор, и люди старались обойти меня стороной или даже прогнать, но их все равно настигала нелепая смерть. Я усилием воли убеждала себя, что это произошло бы так или иначе, но жизнь доказывала мне снова и снова - на мне лежит проклятие.

Выход был один – стать изгоем ради блага других. И, клянусь, я стремилась к этому всеми силами! Но судьба словно насмехалась надо мной. На людей я действовала, как магнит на металл, который неизбежно притянется, и тогда ему ничего не останется уже, как только удивляться, что за неведомая сила такая лишила его возможности сопротивляться. Зная это, я все старательнее избегала людей, шарахалась редких проявлений добра и ласки, потому что мне было страшно сознавать, что за это свое добро люди могут поплатиться собственной жизнью.
Но как бы я ни старалась, я страдала и болела без любви. Я ходила в лабиринтах улиц, бывала в тех местах, где не ступала нога человека, сидела на крышах домов, наблюдая как люди, словно шахматные фигуры, передвигаются по полю города. Родители мои умерли, когда я была совсем крошкой, друзей я не нажила, и мое существование – не жизнь даже – заключалось лишь в созерцании жизни других.

Была зима, холодная и строгая, вся в белом. Я сидела на скамейке у дома, кутаясь в своей шубке. Не знаю, зачем на меня нашло это оцепенение, но я сидела и сидела, ждала чего-то, может, смерти? Сквозь снежинки, спускавшиеся с небес и заполонившее все вокруг, я увидела крупную фигуру мужчины и еще одну – маленькой девочки. Они быстрым шагом двигались в неярком свете фонарей, и под их ногами весело похрустывал снег. Я насторожилась. Они были уже недалеко от меня, пора было уходить, как я делала это всегда, но на этот раз рефлекс не сработал - я не сдвинулась с места. Мужчина с девочкой приблизились ко мне.
- Привет, ты, наверное, совсем замерзла? – Дружелюбно спросил улыбающийся бородач, крепко держа дочку за руку.
Я едва слышно и как-то жалобно – неожиданно даже для себя самой - ответила ему что-то замерзшими губами. Он продолжал улыбаться, видимо, так и не разобрав мои слова.
- Давай пригласим ее в гости, папа? – Предложила девочка, отряхивая с пальтишка снег. – Она выглядит такой усталой...
- Замечательная идея, дочка!

Так я оказалась в доме Владимира Николаевича Пирогова и его дочурки Татьянки. Все у них было по-спартански – просто и незатейливо, но очень уютно. И, как это ни странно, пахло выпечкой. В тот же вечер я узнала, почему.
- Видишь ли, Снежок, - это прозвище дал мне, обладательнице густой черной шевелюры, Владимир Николаевич, памятуя обстоятельства нашей встречи. – Мама наша умерла при родах, готовить я совершенно не умею, а Татьянка еще малая, хотя кулинарные азы уже начала постигать, да, Татьян? – Та кивнула головой, и от этого движения ее светлые кудряшки весело подпрыгнули. – А фамилия-то обязывает… Пирогов! Так вот, взял я однажды поваренную книгу, выбрал рецепт пирожков и научился их готовить. Теперь у меня есть фирменное блюдо. На, попробуй, пальчики оближешь! – Я взяла небольшой кусочек, и он растаял у меня во рту, как снежинка на ладони. Вкусно! Я слопала целый пирожок, и была очень и очень довольна. Я улыбалась, хотя, казалось, давно забыла, как это делается.
- Ты останешься? - С присущей детям прямотой спросила у меня Татьянка и дружеским жестом похлопала меня по спине. Я молча глядела в ее серые глаза, потом посмотрела на хозяина дома. Владимир Николаевич одобрительно подмигнул мне, жуя свой фирменный пирожок.

И я осталась. Это был мой шанс обрести семью.

Близился Новый Год. Вместо того чтобы заниматься украшением елки, мы с Татьянкой играли новогодними шариками. Владимир Николаевич не участвовал в наших забавах, считая это «женским делом», но ни на шаг не отходил от нас, сидя в своем кресле с книгой в руках. Неясно, зачем она была ему нужна, потому что он все равно не читал, а смотрел на нас светящимися от счастья глазами. Я несколько раз хитро покосилась на него, пока он, наконец, не заметил это. Владимир Николаевич покачал головой, постучал пальцами по подлокотнику кресла, а потом неожиданно кинулся к нам, издавая устрашающий медвежий рык. Он сгреб нас обеих в охапку и целовал, а мы с Татьянкой уклонялись от его колючей бороды и смеялись. Мне так хотелось, чтобы это длилось вечно!

Но судьба жестоко вмешалась в мои планы.

Однажды Татьянка лежала на ковре у дивана в гостиной и рисовала. Я находилась поблизости. Владимир Николаевич ушел в магазин за продуктами. Я отвлеклась немного, засмотревшись на снегиря, прыгающего по заснеженному подоконнику, и уже хотела подбежать к окну, но странное шипение отвлекло меня. Я оглянулась и увидела тень-крыло, которая начала медленно выползать из-под двери смежной комнаты. Я была в ужасе, меня затрясло, как в лихорадке, и я бросилась навстречу тени.
Заметив это, Татьянка спросила тревожно:
- Снежок, что случилось?
Она хотела подойти ко мне, но я пресекла эту попытку страшным воплем. Девочка в ужасе отшатнулась от меня и заплакала.
- Снежок, что с тобой? Перестань! – Кричала Татьянка сквозь всхлипывания, забравшись подальше от меня на диван.
Тем временем я, преградив путь тени, впилась когтями в ее черную спину. В ответ она зашипела и вспенилась, как химический реагент, и, когда я потеряла на мгновение бдительность, накрыла меня с головой и начала обволакивать, проходить сквозь меня, становясь мной. Нет! Только не это! Теперь я уже пыталась скинуть ее с себя, извиваясь всем телом, прыгая из стороны в сторону, как тушканчик. Как раз в это время послышался звук поворачивающегося в двери ключа.

Решение пришло ко мне мгновенно. Как только Владимир Николаевич переступил порог, я прошмыгнула в дверной проем, оставшись незамеченной. Перемахнув через несколько ступенек, я посмотрела на захлопнувшуюся дверь квартиры, откуда до сих пор доносились рыдания Татьянки и приглушенный голос Владимира Николаевича.
Слезы затуманили мне глаза, но тут же высохли, когда зловещий враг впился мне в живот, от чего я подпрыгнула с воем и кинулась из парадной на улицу. Я неслась по дорогам меж домами, которые обступали меня со всех сторон, а тень смерти развивалась за моей спиной, словно пиратский флаг, вырывая из меня клочки шерсти. Наверное, я могла бы добежать так до экватора, если бы после очередного виража я не поскользнулась, перебегая проезжую часть.

Очнулась я в сугробе. Моя шерсть вся слиплась от запекшейся крови и снега. У меня были сломаны ребра и передняя лапка. Глаза щипало от режущей боли во всем теле. Я являла собой ужасное зрелище. Оглядевшись вокруг, я нашла это место незнакомым. Как я здесь оказалась? Я напрягла память и вспомнила все. Цепляющаяся тень, безумный бег в никуда, столкновение с машиной… Конец. Как же я выжила-то? И тут меня словно током прошибло. Конечно, я ведь умерла! У-М-Е-Р-Л-А. Какая это жизнь по счету? Кажется, пятая началась. Что же, есть еще порох в пороховницах! Мне хотелось смеяться и резвиться от счастья, несмотря на боль. Первый раз в жизни я чувствовала себя по-настоящему свободной.

Уж не знаю, как это мне удалось, но спустя двое суток я добралась до дома, где жила моя семья. Упав в снег рядом со скамейкой, на которой Владимир Николаевич и Татьянка увидели меня в тот памятный вечер, я посмотрела на небо, звездочки заплясали перед моим взором, и я потеряла сознание. А когда пришла в себя, почувствовала знакомый сдобный запах. Рядом со мной сидела Татьянка и блестящими от слез глазами смотрела на меня, поглаживая мой бок.
- Ты так долго спала, Снежочек. – Тихо сказала девочка, проверяя, крепко ли держится шина на моей правой лапе. – Папа нашел тебя два дня назад. Ты была такая худенькая! Ну, ничего, на пирожках раздобреешь! И знаешь, я тебе открою одну тайну… - Она склонилась к моему уху и быстро зашептала: - Я видела ту тень… Она хотела меня убить, да? Снежок, ты спасла мне жизнь, я тебя так люблю, так люблю!
В комнате появился Владимир Николаевич:
- Как поживает наша выздоравливающая?
- Хорошо, папуль! - Татьянка обняла меня и уткнулась носом в мой живот.
- Доча, дай Снежку отдохнуть и беги скорее помогать папе! – И он направился на кухню, напевая густым басом мелодию Джингл Беллз. Татьянка чмокнула меня в лоб и побежала следом за ним. А я осталась лежать в комнате одна, прислушиваясь к биению телевизионных курантов, отсчитывающих минуты до наступления Нового Года. И когда вся округа взорвалась праздничными возгласами и потрескиванием салюта в небесах, я мысленно попрощалась со своей прежней жизнью, и улыбнулась себе обновленной.

И кто сказал, что черные кошки приносят несчастья?

(c) Евгения Краева

Группы: [ проза ] [ чужое ]

URL • Print

Комментарии: