15-05-2007 12:48 Про Ивановскую — 3
Ещё вспомнилось…
Примерно раз в месяц ранним воскресным утром со двора доносилось заунывное: «точу ножи-нооожницы!.. Точу ножи-нооожницы!..» То был представитель тогда уже исчезавшей профессии бродячих точильщиков в лице пожилого толстого татарина. Мама собирала имевшиеся колюще-режущие предметы, давала с собой два рубля, и я бежал смотреть, как с обода широкого серого круга летят фонтаны холодных искр. Наточив «взрослые» ножи-ножницы, татарин, поворчав для порядку, забесплатно острил наше, мальчишеское, вооружение: обломки напильников и перочинные ножи. После чего, вскинув на плечо широкий ремень своей точилки, неторопливо шёл в соседний дворовый конгломерат. Не помню точно, когда он перестал приходить, но это было задолго до нашего переезда в 79 году.
А ещё два или три раза к нам забредал и вовсе уже диковинный раритет былых времён — старьёвщик. Воочию я его ни разу не видел, но крик «старьё берём!!» слышал отчётливо. А бабушка, торопливо роясь в шкафах и ящиках, объяснила, что это за человек и чем промышляет. Вынесла она, на мой взгляд, сущее барахло, годное только на половые тряпки и в металлолом. А вернулась с изрядной горкой мелочи, с которой я тут же побежал покупать мороженое. Как тут после этого не верить в добрых волшебников?
Помню тоскливую процедуру заклеивания на зиму окон: мама варила крахмал, я резал полоски бумаги — и ещё более нудную процедуру весеннего отрывания и отмывания тех кусков, которым таки удалось приклеиться. А зимой ветер поддувал из-под отстающих кусков бумаги с противным дребезжащим свистом.
В противоположность заклейке окон натирка полов мастикой была занятием весёлым и нетрудным. Я надевал на ноги две мохнатых щётки и катался по полу во все стороны на манер ледяной дорожки. Так здорово было видеть, как пол постепенно приобретает хоть и не пресловутый зеркальный, но вполне отчётливый блеск! Единственное — мастика противно пахла. Просто-таки-напростаки воняла, как выражался мой приятель и сосед по лестничной клетке.
Про новогодние мандарины написано уже столько, что добавлять смысла нет. Да и не оставили они настолько ярких воспоминаний.
На этом, пожалуй, всё.
Про следующую квартиру напишу как-нибудь потом. Там тоже было интересно, особенно поначалу.
Начало
Про Ивановскую
Про Ивановскую 2
Примерно раз в месяц ранним воскресным утром со двора доносилось заунывное: «точу ножи-нооожницы!.. Точу ножи-нооожницы!..» То был представитель тогда уже исчезавшей профессии бродячих точильщиков в лице пожилого толстого татарина. Мама собирала имевшиеся колюще-режущие предметы, давала с собой два рубля, и я бежал смотреть, как с обода широкого серого круга летят фонтаны холодных искр. Наточив «взрослые» ножи-ножницы, татарин, поворчав для порядку, забесплатно острил наше, мальчишеское, вооружение: обломки напильников и перочинные ножи. После чего, вскинув на плечо широкий ремень своей точилки, неторопливо шёл в соседний дворовый конгломерат. Не помню точно, когда он перестал приходить, но это было задолго до нашего переезда в 79 году.
А ещё два или три раза к нам забредал и вовсе уже диковинный раритет былых времён — старьёвщик. Воочию я его ни разу не видел, но крик «старьё берём!!» слышал отчётливо. А бабушка, торопливо роясь в шкафах и ящиках, объяснила, что это за человек и чем промышляет. Вынесла она, на мой взгляд, сущее барахло, годное только на половые тряпки и в металлолом. А вернулась с изрядной горкой мелочи, с которой я тут же побежал покупать мороженое. Как тут после этого не верить в добрых волшебников?
Помню тоскливую процедуру заклеивания на зиму окон: мама варила крахмал, я резал полоски бумаги — и ещё более нудную процедуру весеннего отрывания и отмывания тех кусков, которым таки удалось приклеиться. А зимой ветер поддувал из-под отстающих кусков бумаги с противным дребезжащим свистом.
В противоположность заклейке окон натирка полов мастикой была занятием весёлым и нетрудным. Я надевал на ноги две мохнатых щётки и катался по полу во все стороны на манер ледяной дорожки. Так здорово было видеть, как пол постепенно приобретает хоть и не пресловутый зеркальный, но вполне отчётливый блеск! Единственное — мастика противно пахла. Просто-таки-напростаки воняла, как выражался мой приятель и сосед по лестничной клетке.
Про новогодние мандарины написано уже столько, что добавлять смысла нет. Да и не оставили они настолько ярких воспоминаний.
На этом, пожалуй, всё.
Про следующую квартиру напишу как-нибудь потом. Там тоже было интересно, особенно поначалу.
Начало
Про Ивановскую
Про Ивановскую 2
Комментарии:
вот читала и вспоминала не столько реал, сколько книжки. Точильщики ножей, для меня, из книжек, я их не помню. Помню в Одессе у бабушки кричали "МОЛОКО!!!", а вот точильщиков не помню. А старьёвщиков помню, потому что они там за тряпки давали свистульки какие-то) Зато помню сдачу макулатуры за талон на книжку))
Заклейку окон на зиму прекрасно помню, особенно когда в магазинах стали продавать специальную бумагу. Но я помню как ватой щели затыкала))
Заклейку окон на зиму прекрасно помню, особенно когда в магазинах стали продавать специальную бумагу. Но я помню как ватой щели затыкала))
дваждырожденный
Ромашка макулатурные книжки это отдельная история. :) Помнится в книжных магазинах на обмен (где трёхтомник "избранного" Чехова можно было обменять на томик Дюма) в самых заманчивых предложениях неизменно стояло "мак." Этакий знак качества.
Вата, да. Или куски поролона.
Вата, да. Или куски поролона.
Mikki Okkolo трёхтомник "избранного" Чехова можно было обменять на томик Дюма - 
не помню чтобы в Н-ске были такие обмены 
))
не помню чтобы в Н-ске были такие обмены ))дваждырожденный
Ромашка Что, вообще обменов не было? У нас в те годы (конец 70-х) только так и делали. За макулатуру получали два талона на Апдайка, бежали покупали, потом одного из апдайков несли обменивать на Дрюона.
Я, наверное, выше не очень точно сказал. Обменять Чехова на Дюма можно было лишь в том случае, если хозяин "Королевы Марго" такой обмен допускал явным образом, когда выставлял книгу.
Я, наверное, выше не очень точно сказал. Обменять Чехова на Дюма можно было лишь в том случае, если хозяин "Королевы Марго" такой обмен допускал явным образом, когда выставлял книгу.
Mikki Okkolo аааа..так скорее Дюма можно было обменять на Чехова)) ну и наоборот) кому чего надо) да, что-то такое вроде было, но я етим не пользовалась, потому не помню..
дваждырожденный
Ромашка а у нас только таким образом и можно было достать приличные книги.
Mikki Okkolo а папа из ух Тувы привозил, там их никто не покупал, а папа из командировки всегда привозил. И в Кишиневе с книгами было неплохо, особенно если иметь хоть какое-то знакомство в книжном.
дваждырожденный
Ромашка Ага. Мы в 86 году, будучи в Башкирии, на Урале, забрели в местный книжный магазин. Культурный шок. Пушкин? Бери, дорогой -- ПСС в 12 томах. Ахматова? -- Есть немного. Пруст? -- Есть. Белый верх, чёрный низ? -- есть. И даже с перламутровыми пуговицами на складе лежит.
Такие совковые пардоксы.
Такие совковые пардоксы.
Mikki Okkolo Такие совковые пардоксы - по научному ето называлось "плановое народное хозяйство" 
Ромашка 
Mikki Okkolo, мы тож макулатуру сдавали на абонементы. И в нашем доме был классный книжный магазин с букинистическим отделом.. хех..
Mikki Okkolo, мы тож макулатуру сдавали на абонементы. И в нашем доме был классный книжный магазин с букинистическим отделом.. хех..
дваждырожденный
Ромашка там, по-моему, были книги, завезённые еще до войны. Чапаевым.
Major Pronin :dezl: :dezl: :dezl: :dezl:
Major Pronin :dezl: :dezl: :dezl: :dezl:
Камрад
Гд-то лет 10 с лишним назад я немного столкнулся с книжным бизнесом, в котором крутились люди начинавшие как раз на всяких макулатурных книжках. Так вот. например, один из таких бизнесменов начинал с того, что его папа, работая проводником, привозил из регионов дефицитные книги.
дваждырожденный
Конкретные люди И чем дремучее регион, тем более ценные книги там можно было найти. Видать, курились плохо.
ёбаный пиздец. Всё только..
[Print]
Duke