А я вот, кстати, запомнил отлично тот самый практически, момент, когда закончилось мое детство. То есть у меня есть четкая грань - где был я-ребенок, а потом сразу стал я-юноша-молодойчеловек-пробейтеталончег.
А было это так, примерно. Ща расскажу.

Есть у меня в городе-герое Бресте родственники. Довольно, кстати, много родственников, но все правда достаточно дальние - только бабушка была, да дедушка, более менее родные, а остальные - всякие там дядья, троюродные деды и прочие седьмые воды на киселе - меня как-то не заводили, в качестве родственников. Бабушка давно умерла, я еще в первом или втором классе учился, помню ездила даже на похороны, была осень, дождь, совсем незнакомый мне осенний Брест, куча незнакомых родственников, поминки, поезд... Скомканно как-то все было и неправильно. Да и родственников этих всех я не знал и особо не любил...

Но с ними со всеми плотно общался мой батя, ибо это как раз с его стороны родственники, поэтому, каждый год, меня, в оздоровительных целях, отправляли пожить в Брест, "к бабушке", даже тогда, когда и бабушки-то уже никакой не было, а был дедушка и его новая жена. И со мной ехал как раз мой батя, который занимался походами к родственникам, возил меня купаться на грязнющую речку Муховец, а вообще по большей части я был там предоставлен себе, пробовал курить с местными пацанами, воевал с соседним двором, лазил по подвалам и катался на взятом в прокат велосипеде, который, на мое удивление, так никто и не спиздил ни разу.

Ездил я туда много раз... Ну вернее, как много. Это тогда было много, сейчас-то уже и не очень наверное... Но лет до двеннадцати - практически каждое лето я там месяц проводил.

Брест - город по сравнению с Москвой южный. Как и Луганск (тогда еще Ворошиловград), где жили родственники с материной стороны, где я проводил вторую половину лета, обычно с маман. В Бресте, в основном, песчаная почва (участок в пять соток, принадлежащий моему дедушке - вполне можно было бы использовать как пляж, если б был хоть какойнить водоем, кроме грязной ямы с мутной цветущей водой), много сухеньких акаций, высоченные поджарые тополя, жесткая степная трава, встречаются колючки и повсюду множество цикад постоянно что-то натрескивает в этой траве. Там ослепительное солнце, сосновые рощицы, в которых скрываются на удивление грибные, для такой почвы, места, разогретые рельсы часто встречающихся железных дорог, шум-гам местных небольших рыночков, где полуоткрыто барыжат польскими кофточками и арабскими жвачками по рублю. Запах мокрой мелочи в отделе, где из большой такой треугольной штуки наливают тебе томатный или ставший теперь экзотикой, а тогда продававшийся в любом магазине, березовый сок. Нет, вполне допускаю, что Брест совсем не такой и никогда таким и не был. Таким мне, московскому мальчику, он запомнился.

Чего я только не делал в этом солнечном городе (да, про себя я кстати его так называл - сказался носовский Незнайка) тогда - и бутылки сдавал, организовав местных детей стаскивать их мне со всех окрестностей за какой-то ничтожный процент от общей операции и детский сад грабил (то ли цветы в горшках мы оттуда утянули, то ли что-то такое же ликвидное и нужное:) и шалаш строил, и отбивался от обозлившихся на меня местных молодых чемоданов, часа четыре просидев в заброшенном подземном тире, где меня зажало пять человек с брызгалками и стреляющими пластиковыми пульками пистолетами, но так и не сдался, за что получил от них неожиданный респект и перестал враждовать. Катался на велике по всему городу, до которого было довольно далеко - я жил на Партизанском проспекте, а это типа московского Южного Бутова на тот момент был райончик...

В общем, там практически на одну треть, прошло мое детство. Небогатое. Довольно неказистое. С трепками от бати за выкуренные сигареты и сожранное жадно мороженное. С воем и нависшим ремнем, с южной (по сравнению с москвой) ночью, туманными утрами и размеренно тихой рыбалкой на маленьких озерцах, куда мы с батей ездили на его, казавшемся мне тогда огромным, велосипеде - я на раме, он на сидении. Я отбивал себе задницу на брестских каменистых пыльных дорогах, но тем не менее чертовски любил эти поездки на веле и единственной моей мечтой во время таких поездок была мечта о втором сидении на раме и маленьком мопедном моторчике на велосипед - тогда многие самопалом такие изготовляли и ездили без педалей.

Одним словом, поехал я тогда, очередной раз, в вот такой вот Брест. Ну недельку прожил там, акклиматизируясь, привыкая к солнцу, воздуху и небу естественно. Я вообще очень тяжко переношу смену климата - у меня начинается бурный процесс в кишечнике и все мои малозаметные в мск гипертонические хрени вылазят тут же наружу. Так что неделю меня особо не трогали, только постоянно предлагали первым делом определиться где тут туалет ближайший. Сейчас как-то неактуально особо, а тогда я дико стеснялся подобной фигни и крайне переживал из за неприспособленности других городов к акклиматизирующимся Морбидам:) Тема эта была мне дико неудобна, особенно когда это почему-то без зазрения совести высказывали всяким пришедшим в гости родственникам и я старался куданить забиться, чтоб меня не видели и не слышали. А лучше вообще уйти на улицу, пока всякие семейные собрания происходят в квартире.

И вот в этот раз, как всегда, по призеду, накрыли стол, собрались родственники и начали вспоминать всякое и тут очень в тему вспомнили, что когда-то давно, году в 86-м приблизительно, я с батей и еще с другими всяческими родственниками (плохо помню с кем - было двоей моих дядьев вроде и какие-то их взрослые довольно, дети) ездил на машине, на несколько ночей на рыбалку на Луковое Озеро. Может оно кстати, и не так называется даже совсем, я ж не знаю - пишу как запомнилось. Не скажу где это находится, сам понятия не имею, но знаю, что где-то там, в Белоруссии оно наверняка и посейчас такое, как тогда стоит. Тогда мы ездили туда дня на четыре, померзли там в дождь в палатке, порыбачили отлично, покупались, несмотря на прохладную погоду и уехали.

А тут мне уже лет двеннадцать и мой дядька, машиновладелец предлагает нас на это самое озеро отвезти. Меня и батю, без лишних родственников, массовиков затейников и прочей фигни, вдвоем, чтоб никто не мешал рыбачить. Ну то есть он нас туда забросит на машине на пару недель, мы там поживем, а потом он нас оттедова и заберет. Надо сказать, озеро это нифига не рядом с городом-героем Брестом, а довольно таки от него далеко... Ехать там часа два-три наверное на машине, как минимум. Это если не больше, но где оно находится - опять же я вам сказать не смогу, ибо не знаю.

В общем, мы с батей туда естественно поехали. И все там на этом самом Луковом Озере было здорово - и уходящая за горизонт водная гладь (другого берега нифига на нем не видно) и лещи, торчащие хвостом и головой из ведра, и утки, которых приносили жарить местные охотники и первая моя буря, пережитая на лодке (это когда в кино смотришь - девятибальный шторм кажется фигней - а когда сам в лодке, берегов не видно и волны кажутся высотой с двухэтажный дом, хотя штормик-то фиговенький - совсем бля несмешно) и костерок ночью с охотничье-рыбацкими байками и печеная картошка и комариный звон и отсиженная на лодочной скамейке-банке жопа и премудрости донного лова, прикормки и навигации на лодке.... Много всего было в эти две недели, которые я провел на Луковом Озере. Мы жили в маленьком охотничьем хозяйстве - домик из трех комнат, в одной - живет егерь, в двух других на двухярусных койках спят охотники, маленький причал с десятком лодок на прокат, катерок на всякий случай, сарай, где лодки хранят зимой и смолят, да кладбище зачем-то. И все это на маленьком островке чуть ли не посреди озера, а ведет к нему длинная такая насыпная дорога... Тишь, да гладь, да божья благодать в общем со всех сторон.

Так я провел две наверное практически самые шикарные свои две недели детства - ловил рыбу, купался, жег костер, пек картошку, греб на лодке, изучал рыбацкие премудрости, завистливо разглядывая чужие уловы, учился ощипывать настоящую, только что подстреленную утку... В общем занимался такой приятной деятельностью на свежем воздухе, был в целом, умеренно сыт, доволен и единственное что немного напрягало - ранние, еще до света, подъемы - ибо на рыбалку опаздывать нельзя, рыба не поймет.

А потом неожиданно, вечером, оказалось что дядька мой за нами не приедет - ибо у них авралы на работе. Шел 1991 год, дядька служил прапорщиком в пограничных войсках. У них там черти чо происходит, всем необходимо быть на месте.

И тут, неожиданно, в этой вот первозданной тишине, которую до этого прерывало или мое собстсвенное дыхание, или батин голос, или смех или говорок заезжего охотника, неожиданно заговорило радио. Радио было самым обычным - как и пятьдесят лет назад, возможно по нему же кто-то вот так же слушал голос Левитана про войну. А тут рассказывали про события в Москве. Путч, ГКЧП и все такое - ну вы все все знаете... И батя тут же засобирался и как-то скомканно мы расплатились, долго шли пешком до станции, на перекладных каких-то неторопливых белорусских электропоездах добрались таки до Бреста... А попали в совершенно уже другую жизнь - по телевизору показывали народ, кучкующийся у Белого дома, Лебединое озеро, звучали первые выстрелы, по радио выясняли где Горбачев и что с ним, в общем была вся эта канитель, а батя немедленно отправился брать билеты в Москву, причем на удивление быстро их приобрел, правда за большую цену - пришлось копнуть старые связи бабушки, которая на тот момент уже умерла, но так как всю жизнь она работала билетером на вокзале - вето на билеты на нашу семью как-то худо-бедно все же распространялось.

И вот я ехал в поезде, ехал домой, в Москву, к перепуганной слегка всем этим маме, у батя появилась сразу складка на лбу и он уже активно обсуждал с попутчиками то, что творится в стране, меня практически не слышал, вокруг все зудели про ГКЧП, много курили, пили водку, купленную за четверную цену на станциях, все были на взводе... А за окном медленно уплывали торчащие прямо из песка акации, маленькие уютные озера, Луковое Озеро и мое детство, где-то там слуайно оставшееся. А за кном уже скоро была Москва, центр города, танки, баррикады, молодой и не сильно пьяный Ельцин, Белый дом и прочая канитель. Детство кончилось.