(засуну и сюда, для сохранности. Самому понравилось, гы)

Когда я добился права не носить «девчоночьи» колготки (лет в 6 с чем то), мама торжественно преподнесла мне кипу мужских носков.
Достались они мне (как и найденные позже в шкафу кальсоны военного покроя) от дедушки, сгинувшего где то в лагерях, или имели более позднее происхождение – для меня до сих пор загадка.
Большая их часть была какой то безразмерной или, точнее, бесформенной. Нитяная трубка, зашитая с одного конца, неплохо сидела на ноге любого размера, хоть на детской, хоть на взрослой 45 размера. Проблема была в том, что нормально они сидели лишь до уровня шиколоток. Дальше они сидеть отказывались напрочь, несмотря на все мои и мамины ухищрения. Дело в том, что эта нитяная трубка, на всем своем протяжении радовавшая глаз своей лаконичной простотой, ака отсутствием архитектурных излишеств, была лишена каких либо приспособлений, могущих удержать ее, трубку, на прямо стоящей ноге.
Живописно ниспадающие складки чудо-носков приводили в умиление взрослых, но совершенно не радовали меня самого. В холодное время ноги мерзли, забившиеся внутрь сапог складки натирали кожу, да и вообще… Хотя с сапогами носить их я все же приноровился, заворачивая верхние края трубки поверх голенищ. Но со временем я заметил, что эти самые верхние края, за котороые я то и дело подтягивал ползущие вниз носки, стали принимать форму воронки. Т.е. имело место растяжение материала, но, вопреки усилиям, отчего то не вверх, а вовсе даже в стороны. Одна пара, помнится, поставила рекорд, и я мог спокойно натянуть ее на голову.
К несчастью, запас чудо-носков был из разряда стратегических и последние из них я донашивал уже в классе 5-6. Примерно тогда же я обнаружил в каком то чемодане довоенного вида поразившее меня до глубины души устройство. Эта была круглая резинка с двумя свисавшими по бокам зубастыми «крокодильчиками». Меня сразу озарило – вот оно! То, недостающее звено, которое сразу ставит мои «трубки» на вершину эволюции всей чулочно-носочной промышленности. Но было уже поздно. К тому же, как я ни искал, вторую резинку мне обнаружить так и не удалось.
Носки моей более взрослой жизни также оставили в памяти немало ярких воспоминаний.
Одни протирались на пятке уже после трех дней носки, и никакие штопки не могли вернуть их к жизни.
Другие терзали кожу и душу чудовищно грубыми швами (казалось, их сшивали не нитками, а воловьими жилами).
Третьи вызывали жестокое разочарование тем, что их эластичная верхняя часть, не позволявшая носкам спускаться (о дивное блаженство!) с положенного места, после первой же стирки превращалась в какую то корку, хрустевшую и рассыпающуюся под неумелыми пальцами…
Особо запомнились четыре пары, купленные мною самостоятельно незадолго перед армией.
Суровые конструкторы этих изделий, словно услышав мои мольбы и проклятья, особое внимание уделили как раз верхней части, которая должна была надежно удерживать их продукцию на вертикально расположенной конечности.
С первого раза не удалось натянуть ни один из восьми образцов. Наконец, приложив неимоверные усилия (ткань и то, что в нее было вшито, испытания выдержала с блеском), я натянул один носок до верха, и упругая горловина со стальным щелчком охватила мою голень.
Кровообращение в ноге прекратилось практически сразу. Ощущая, как холодеет и теряет чувствительность моя ступня, я горечью окончательно понял, что мне никогда не найти с носками общего языка.
Впрочем, были в моей жизни и другие носки, но это уже совсем другая история.