"Служили два товарища.

…А вот еще был случай.
В нашем партизанском отряде имени Монетизации Льгот, служил один дедок – звали его Иннокентий Павлович или попросту дед Кеша. Раньше Кеша был известным цирковым дрессировщиком, работал в цирке на Цветном Бульваре, много ездил по миру с группой дрессированных медведей. От природы дед Кеша был способен к языкам и в поездках хорошо научился балакать – и на пиндоском диалекте, и на чистом ангельском, и на шведском, и на германском, и по-китайски лопотал и даже на японском мог объясниться. Такого таланта, ясное дело, берегли, потому что в Оккупационном Корпусе Московского округа кого только не было – вся иностранщина сюда лезла, будто им медом намазано. В Сибири, видите ли, им служить холодно, на Кавказе страшно (абрекам-то все равно, кого похищать), на Дальнем Востоке радиация высокая. А в Москву все хотели. Ну так мы их всех, кого удалось живым взять, и вели к деду Кеше, чтобы тот поговорил по душам, разобрался, что за человек и вынес свой вердикт. Обычно, конечно, отправлял их дед в расход. Но некоторых велел отпускать, а кое-кто после беседы с дедом порывал с проклятым прошлым и в отряд записывался. Так у нас в отряде появился испанский доктор Хосе, украинский снайпер Подоприплечо и даже американский взрывник и негр Вашингтон Нотирвинг – он, впрочем, был совершенно долбанутый, ему все равно было, что взрывать – памятник Петру Первому, здание КГБ на Лубянке или собственную американскую авиабазу в Жуковском. Базу он даже с большим энтузиазмом взрывал, потому что там было много керосина и боеприпасов…
Но языки нам доставались нечасто и большую часть времени дед Кеша проводил в отряде. Мы тогда ушли с Лосиного Острова, потому что народ вокруг жил небогатый и кормиться было трудно и разбили базу в Сокольниках, аккурат между 5 и 6 лучевой просекой, ближе к Митьковскому проезду. Место, конечно, шумное, но американцы в лес заходить все равно боялись. А народ здесь жил побогаче, особенно в донстроевской высотке, и продуктовая команда снабжала партизан вдосталь.
Вот тогда, ранней весной, и прибился к отряду медвежонок. Некоторые считали он убежал с разграбленной виллы какого-нибудь олигарха, но разве сумел бы медвежонок сам дойти с пепелищ Рублевки до Сокольников? Другие считали, что он из зоопарка. А вот дед Кеша, осмотрев медвежонка, сразу твердо сказал: это сын Едра и Косолапой, парочки медведей, живших у богатого армянина на Медвежьих Озерах. Правда как он добрался до Сокольников – все равно оставалось загадкой.
Командир нашего отряда, Толя Вассерман, вначале медвежонка на дух не принял. Начал рассказывать про то, какой медведь опасный зверь и как плохо он поддается дрессировке, а потом еще про целебные свойства медвежьего жира и мяса – в общем, готовил народ. Но дед Кеша быстро понял, куда ветер дует и заявил, что если медвежонка обидят – он забудет все языки кроме русского матерного, а то и вовсе, уйдет от нас в моторизованную бригаду имени Шумахера, будет гонять по МКАДУ на Камазе и бортовать американские оккупационные грузовики. Вассерман поворчал, но смирился – и медвежонка оставили на воспитание деду Кеше. Тот назвал его Михайлом Потапычем и стал выкармливать сгущенкой, а как вошел в силу – науськивать на американскую военную форму…"

http://dr-piliulkin.livejournal.com/304074.html#cutid1