13-12-2011 16:01 Дядя Федор » История одной песни. Романс «Белой акации гроздья душистые»
Вот кто бы мог подумать, что у двух, казалось бы разных произведений, одни корни.
Довольно забавно, что существует два абсолютно равных по красоте романса, воспевающих цветущую акацию и сопутствующие настроения, возникающих один из другого и имеющих при этом ещё пару-тройку ответвлений. Но я снова забегаю вперёд, а, как говаривал АС пера Пушкин, «Il servigio delle muse non soffre frivolezza», то бишь, «Служенье муз не терпит суеты».
Авторство первого по времени появления романса теряется в музыкальной истории. Существует несколько «исходных» версий со своими авторами текстов и музыки.
Согласно одним источникам, романс "Белой акации гроздья душистые" был впервые опубликован в 1902 году. В конце 19-го века в Санкт-Петербурге немец Юлиус-Франц-Генрих-Мартин Циммерман открыл нотный магазин и музыкальное издательство, опубликовав произведения Балакирева, Гречанинова, Танеева и других русских музыкальных классиков. В том числе, им же издавалась серия «Цыганские ночи», в которой и напечатали наш романс без указания авторов.
Другие источники называют отправной точкой 1903 год, когда в серии «Цыганские песни Н. П. Люценко», издаваемой в том же Питере «Нотопечатней В. Бесселя и Ко», был опубликован клавир романса «с вокальными партиями для тенора и сопрано».
По крайней мере, два этих источника объединены «цыганским» происхождением романса, что, в общем-то, для того времени и не сильно удивительно, равно как и отсутствием авторов музыки и слов. С ростом популярности романса и его распространением на граммофонных пластинках по городам и весям росло лишь количество приложивших к нему руку постфактум. Например, со словами «экспериментировали» Варя Панина (1903), Волин-Вольский, А. Пугачёв. Музыку на свой лад аранжировали А. Зорин (он же А. М. Цимбал) (1903), М. Шаров, М. К. Штейнберг (1906) – каждый из них отличился в написании или переписывании тех или иных «цыганских романсов». Многие исследователи считают, что словами романса "Белой акации гроздья душистые" является творчески переработанное стихотворение упомянутого А. Пугачёва, хотя документальных подтверждений тому доселе не обнаружено.
А вот дальше бедный романс куда только судьбинушка не забрасывала. К 1914 году он был столь исполняемым и любимым, что «ушёл» добровольцем в Первую мировую войну, где приобрёл другие слова на тот же самый мотив (сия традиция, как мы уже знаем, была поддержана многими песнями также и во время Великой Отечественной войны). Теперь это уже была «Слыхали, деды, война началася». В 1917 году свершилась та, о которой так долго говорили большевики, после чего страна погрузилась в пучину другой войны – Гражданской. И вновь наш романс оказался на передовой, притом с обеих конфликтующих сторон и практически с одинаковыми словами припева. У «белой гвардии» это была песня «Мы смело в бой пойдём» с вариантами слов «Вот показались красные цепи/С ними мы будем драться до смерти» и идеей умереть «за Русь святую», на что красноармейцы вмиг ответили сначала «Вот и окопы/Трещат пулеметы/Но их не боятся/Красные роты», а после и вовсе ускорили темп до маршевого, мелодии припева придали элементы гусарской мазурки и выдали на-гора песню «Смело мы в бой пойдём», умирая уже «за власть Советов».
Так, триединым, романс и продолжал жить. «Добровольческую» версию, конечно, вряд ли кто-то исполнял, а вот исходный романс "Белой акации гроздья душистые", упомянутый, к слову, в книге Ильфа и Петрова «12 стульев» Остапом Бендером в контексте «Белой акации, цветы эмиграции», и, конечно же, «Смело мы в бой пойдём» ждала более счастливая судьба.
В 1975 году Владимир Павлович Басов работал как режиссёр над своим новым фильмом по пьесе Михаила Булгакова «Дни Турбиных», и довольно тонко обыграл тот момент, что одна и та же песня звучала в своё время по разные стороны баррикад. В качестве музыкальных специалистов были приглашены поэт Михаил Матусовский и композитор Вениамин Баснер, и вот как вспоминал сам Михаил Львович о своей работе над фильмом:
«Приступая к съёмке „Дней Турбиных“, Владимир Павлович вспомнил, что в те давние времена, когда происходит действие пьесы Булгакова, в моде был романс „Белой акации гроздья душистые“, мелодия которого позднее изменилась почти до неузнаваемости, приобрела маршевый характер и легла в основу известной революционной песни „Смело мы в бой пойдём“. Режиссёр захотел, чтобы темы этих двух песен прозвучали в картине как отзыв, эхо, отдалённое воспоминание тех лет, и поставил такую задачу передо мною и композитором Вениамином Баснером. Так появились в фильме две песни».
При этом песня о бронепоезде «Пролетарий» позже так никому из исполнителей не приглянулась, став лишь рядовой и одной из многих, а вот «Романс», как назвали поэт и композитор песню-реминисценцию к «Белой акации», обрёл свою вторую молодость.
В итоге все вспомнили и исходный цыганский романс, который вновь стал исполняемым известными певцами наряду с новым творением Матусовского и Баснера. Чему я, к слову, несказанно рад, так как и тот, и другой вариант весьма красивы и задушевны – каждый по-своему, а сам романс "Белой акации гроздья душистые", как мы видим, прекрасно себя чувствует аж в четырёх ипостасях.
Это блок управления, хранен...
[Print]
Дядя Федор