Комиссар Репин. Постъядерная клюква.

Колеса Победы встретили очередной ухаб, вернув задремавшего Василия к реальности. Дорога бежала так же прямо, перетекая с неровного асфальта на спекшийся грунт. Василий любил это ощущение непрерывного движения, почти полета, когда расправившая крылья солнечных батарей машина... Комиссар тряхнул головой. Деревня Теплынь, где он должен был провести инспекцию, была на хорошем счету. Передовой колхоз, как сказал бы старый большевик Копейкин, бывший начальник комиссара.
Солнце уже клонилось в облако пыльной бури, когда Василий увидел первых пастухов, гонящих на ночлег стадо угрюмцев. Не успела Победа убрать солнечные батареи, как оказалась в центре селения. Среди пылевых палаток, в которых днем укрывались от суховеев колхозники, выделялся бугор входа в ХБЯУ.
Химическое, биологическое, ядерное убежище - маленький город под землей, приютивший много лет назад спасающихся от третьей мировой войны, встретил Комиссара неприветливо. Из тени нависающих ворот Василий услышал металлический голос часового:
- Стой, кто идет!
- КППС!
- Бляху-то покажи! - уверенности в голосе часового поубавилось.
- Я тебе покажу... Кузькину мать. - Беззлобно, почти по-отечески молвил Василий.
Отработанным, быстрым и изящным движением он распахнул плащ-палатку. В лучах закатного солнца блеснули регалии борцов за народное счастье — звезда, чтобы светить в кромешной тьме, семь каменных башен древнего кремля, и похожий на дерево сноп, символ возрожденного сельского хозяйства. Задержавшись на доли секунды, ткань сомкнулась снова. Но и этих мгновений хватило часовому, чтобы узнать знаменитый Нагрудный Знак Комиссара.
Служу Великому Ленину! - гаркнул страж и взял на караул. Василий, похлопав часового по стальному оплечью, вошел под темные своды.


Председатель Убежища, а заодно и Теплыньского колхоза, недавно сменился с дежурства и отдыхал перед вечерним Митингом. Василий согласился не тревожить уставшего руководителя, удовлетворившись обществом Зама. Иные замы даже отращивали на народных харчах огромное пузо, лишь бы в случае нужды перекрыть собой доступ к "телу" председателя, отрезав того от трудящихся и вымогая у них блага и почитание.
Этот Зам был человеком худым и подвижным. Верный признак Председателя сильного, но о народе помнящего.
Топот лап стада по металлическому настилу и мерная поступь спускающегося в подземелье часового завершали хороший день и сулили безопасную ночь.
Но тут возникла неожиданная трудность.
Мне бы поесть с дороги.
-Дык э...
-Что «Э...»?
-Ро'здали все.
-Как так все?
-Как положено, паек жителям ро'здали и магазин закрыли.
-Каким таким жителям? Кто у вас тут живет-поживает, кроме человеков?
-Дык, э... Человекам и ро'здали. Магазин, стало быть заперли.
-А ключ у кого? Отоприте! - Пошел в решительное наступление Комиссар.
С такими речами они, наконец, добрались до Кладовой. В годину великих испытаний питание может оказаться важнее боевых припасов. Так, в Убежище одну из оружейных, комнату с крепкой стальной дверью-люком отвели под хранилище готовой еды.
По дороге к спорящим присоединилась Продавщица, приятная толстушка в красном чепце и фартуке. Пришлепав босыми ногами по теплому полу, она сразу включилась в спор, показав на вполне человеческом лице нечеловеческую преданность расписанию.
Изрядно подавленный и даже напуганный зам одними губами шептал страшное «КППС». Но Продавщице, видимо, было все равно. Почесывая татуировку «Галя» на бицепсе, она гнула свою линию.

Вот уже показалась Кладовая, вот уже Зам начал хвататься за сердце, вот уже Комиссар, рассвирепев, хотел выхватить чудо электронной техники — кремниевый пистолет — как за дверью что-то стукнуло. За этой дверью, ведущей в недра нижних уровней Убежища, кажется, раньше хранили крупнокалиберные снаряды. Возможно, даже ядерные. Во всяком случае, дверь должна была выдержать взрыв. Звук, сумевший проникнуть сквозь дверь, должен быть просто оглушительным.

На секунду вся троица застыла. Тут Зам окончательно упал в обморок, Василий выхватил из кобуры пистолет, а Продавщица сказала «Ой, что-то упало» и, вынув из кармана передника большой Желтый ключ, побежала открывать. За прилавком и массивным карточным аппаратом открывалась картина мечты каждого постъядерного человека — заставленные едой полки. Бумажные пакеты, жестяные и стеклянные банки, расставленные с умом и изяществом, как некогда драгоценности. Такому ассортименту позавидовал бы любой манхэттенский супермаркет!

Но картину товарного изобилия нарушала текущая по полу красная жидкость.
-Дедушка Ленин! Неужто холодильник потек?! - воскликнула женщина и пошлепала вглубь помещения прямо по луже.
Вдалеке что-то белое и квадратное взлетело над стеллажами и упало, образовав густое белое облако. «Мука» подумал Василий. «Пачка на четыре кило. Это кто же там хулиганит?».
Машинально сняв пистолет с предохранителя, Комиссар двинулся за Галей.

Через полсотни шагов стал виден источник происшествия — разбитые трехлитровые банки с каким-то красным компотом. Галя собиралась было шлепать дальше, к вожделенному холодильнику, но тут за одним из стеллажей явно переступили с ноги на ногу.

Настало время поймать загадочного хулигана.
-Я Комиссар Полит-Проповеднической Службы! Выходи, именем Ленина!
Пока Василий соображал, откуда у полки взялась торчащая дыбом шерсть, из-за нее показалась огромная, со льва размером крысиная голова. Зверь перепрыгнул препятствие, встал на задние лапы и одним махом откусил продавщице голову.
Но не тут-то было. Отшатнувшаяся Галя подскользнулась и упала плашмя на пол. Огромная пасть пронеслась в каком-то миллиметре от цели. Галина так и осталась лежать в глубоком обмороке. Линия стрельбы открылась.
Световой луч будто сам родился в блестящей коробке комиссарского оружия и ударил зверю прямо в мохнатую грудь. Вспышка, пар, чудище совсем по-человечьи вскрикивает и бросается на Комиссара.

Шаг, шаг, шаг. Выстрел! Чудовище оглушительно пищит, но продолжает неумолимую погоню. Лишние два шага пришлось уступить чудовищу, меняя батарею. Насмешливый бес на задворках сознания шепчет, что неплохо бы носить с собой удлинитель. Шаг... Шаг... Спина упирается в прилавок. Батарея заканчивается. Кажется, жизнь тоже. Кувырнуться назад, лаской скользнуть к двери и захлопнуть ее перед чудовищем... Только если выйти из боя, оторваться от так похожего на медведя-шатуна Пасюка.

Краем сознания почувствовав движение у двери, Комиссар подается в сторону. И тут же из-за его спины бьет очередь пулемета. Над припавшем на колени Василием склонилась металлическая громада часового.


Еще мокрые, но оправившиеся от потрясения с помощью армянского коньяка, любимого напитка кого-то из древних героев, Комиссар с Галей решили присутствовать на Митинге. Вся община собралась в подземной зале и в торжественной обстановке заслушивала Председателя.
Галя прижималась к Василию, которого считала своим спасителем, а тот, потеряв на время всю свою твердость, не горбился только из-за Нагрудного Знака, кирасы, закрывавшей от пуль и ножей грудь и спину.
Председатель читал попеременно из двух священных книг. В одной говорилось про народ, его борьбу с мифическими Угнетателями. В другой о семенах в доброй почве и любви к ближнему своему. Все они были Трудовым народом и все Ближними друг другу.
Комиссар вспоминал, как много лет назад он помогал Копейкину, которого все почему-то звали Евгением Федоровичем, выкапывать в сгоревших подвалах остатки древних фолиантов, и тот плакал горькими слезами, потому что от одной из Книг осталось гораздо меньше, чем от другой.
А за спиной Председателя доисторическая картина изображала склонившуюся к младенцу женщину, видимо, Великого Ленина в детстве и его неизвестную мать. Глаза малыша светились таким озорством и мудростью, что способны были наполнить смыслом и надеждой любые труды. Даже людей, которым по должности положено быть циниками. Создателей новой империи. Не империи насилия, но страны идеи и надежды, идущей верной дорогой в светлое будущее.
(с) Принц Евгений 2012