Сегодня я проснулась в пять утра по местному времени, взяла фотокамеру и отправилась на поиски новых сюжетов.
Здесь, в Гоа, ранним утром можно увидеть интересное природное явление, - клубы белого тумана, который покрывает землю и пышную гоанскую растительность. Этот мистический туман, окутывая арки сплетенных ветвей, создает странное впечатление коридора в какую-то параллельную реальность. Возможно, эту иллюзию создает именно скорость передвижения. Солнце всходит над горизонтом и его лучи пронизывают утренний белый дым, - и только после этого туман начинает рассеиваться.
Сначала я поехала на арамбольский пляж и увидела рыбаков, тянущих свои широкие сети из океана. Вокруг рыбаков бегали собаки, в ожидании кормежки после удачной рыбалки. Сделав несколько снимков, я решила поехать в сторону Сиолима, там с большого моста открывается прекрасный вид.
Мне посчастливилось догадаться о том, что в местной школе скоро начнутся занятия и я решила по пути заехать туда.

Каждое утро дети ходят в школу в школьной форме, как мы когда-то в былые советские времена. Их путь может занимать около часа, может, даже больше. Совсем маленьких сопровождают родители: женщины в красивых сари ведут детей за руку, мужчины привозят их в школу на байках. Ребенок сидит впереди родителя и придерживает руль.
Я так понимаю, это делается для того, чтобы дитя могло заодно поучиться водить мотоцикл, почувствовать равновесие. Практика вождения, как часть школьных занятий.
Иногда мне кажется, что индусы водят байки с пеленок, настолько аутентично они смотрятся со стороны. Некоторые дети ездят в школу на велосипедах с большими круглыми колесами. Они так вертят рулем, что получается езда "восьмерками", - мы в детстве так ездили на велосипедах, когда учились не падать коленками или носом в асфальт.
После полудня, когда занятия окончены, детишки, с тяжелыми рюкзаками за плечами, идут домой или до остановки автобуса. Тех, кто опоздал на автобус, ждет долгий путь пешком под палящим солнцем.

На территории школы я очутилась как раз вовремя, - дети уже собрались. Они носились, как угорелые и громко смеялись. Я затаилась за углом, но меня, конечно, заметили. Они улыбались, то радостно, то смущенно, но, - при каждой моей попытке их сфотографировать, - закрывали лицо руками, отворачивались или убегали. Мальчишки, правда, были посмелей. Некоторые даже позировали перед камерой. Вскоре подъехал школьный автобус, из которого посыпалась детвора. Вот тут-то маленькие скромные школьники не отвертелись, - сделала несколько удачных снимков. Потом женщина старших лет, по виду директор школы, подошла ко мне, вежливо и решительно указала на ворота. И я сочла разумным тут же ретироваться.
На пути в Мандрем я увидела, как девочки лет тринадцати-четырнадцати несут на голове высокие сосуды. Я остановилась. Они находились ко мне спиной и не видели меня. За ними следом шла девчушка в красном платье. Девчушка обернулась, увидела мою фотокамеру и стала им что-то кричать. Но те даже не обернулись. Девчушка все звала их, потом схватила горсть мелких камешков, лежащих у дороги и стала бросать камешки им вслед. Но они все так же не обращали внимания на ее призыв и продолжали идти своим путем. И тут она взглянула на меня и .. побежала во всю прыть в мою сторону. Остановилась рядом и мило улыбнулась. У нее был такой задорный и лукавый вид, - ну настоящий маленький чертенок! В то время, когда она мне позировала, из дверей дома, у которого мы стояли, вышел мужчина средних лет. Он стоял и смотрел, как я фотографирую его дочь, - но почему-то ни разу даже не улыбнулся.
- Может, ты заберешь ее с собой в Россию?, - спросил он меня, и снова без улыбки.
Кажется, я смутилась. До сих пор не могу понять, шутил он или нет. Наверное, все-таки это была шутка.

В Мандреме меня остановил какой-то человек на байке. Назвался Домиником, журналистом итальянского издания "Космополитен" и дал мне свою визитку.
- Почему бы тебе не поехать к сиалимскому мосту?, - спросил он меня, доставая из небольшой сумочки синюю визитную карточку.
Кусочек синего картона перекочевал в мой большой карман шорт и я тут же пообещала отправиться в Сиалим прямо сейчас.
Забавно, что итальянцы отличаются не только такой удивительной прозорливостью; они говорят по-английски нараспев, так, словно песню поют, не иначе, - и еще, так и норовят вставить в эту песню свое знаменитое "o" в конце каждого английского слова. Испанцы же, в отличие от своих соседей итальянцев, изящно грасируют: они умудряются подчеркивать в произношении звучное "ррр" в английских словах таким образом, что, если ты раньше в каком-то слове английскую "р" не замечал, то теперь уже точно, - не только заметишь, но и запомнишь эту транскрипцию без труда.
И те, и другие чрезвычайно артистичны в выражении своих эмоций; они словно выступают в Лисеу или Ла Скала, - и при этом выразительно жестикулируют. Надо заметить, их жесты отличаются плавностью и изяществом.
Когда я добралась наконец до сиалимского моста, солнце затянуло облаками, но мне удалось все-таки запечатлеть величественный вид на озеро и густую лесистую местность.
Две байдарки вольных рыболовов, дороги красной земли, домики на берегах и мчащиеся байки, - эти живописные картины попали в поле моего объектива.
По пути домой я увидела поселение низшей касты, неимущих людей.
Возле небольших гор мусора стояли дети разного возраста, грязные и изможденные, одетые в какое-то тряпье. Они увидели, что мой байк остановился и побежали ко мне. Девочка лет четырех протянула мне свои испачканные песком и землей ладошки и что-то робко пролопотала на хинду. Другая девочка, постарше, была более бойкой. "Money, money!", - с недетским напором просила она.
В багажнике байка я нашла 15 рупий. Схватив деньги, они очень обрадовались, - особенно младшая.
Они улыбались в мой объектив и звали остальных. Как я понимаю, эти дети были представителями низшей касты; кастовость строго соблюдается в Индии и является частью традиций.
О свободе от сословий и статусов говорил еще Шива, который был бунтарем и нонконформистом. Хранителем традиций в Индии считается бог Вишну.

Жизнь в индийской деревне начинается ранним утром, около пяти часов.
Проснувшись, индусы могут пойти на пляж или еще куда-нибудь неподалеку от дома, - и там чистить зубы, к примеру. Сегодня, на пути в Сиолим, около шести тридцати утра, я встретила свадебную процессию, кажется, это было сватовство или что-то вроде того. Идут со своими красно-желтыми зонтиками и бьют в барабаны. И это в такую-то рань. К счастью, удалось запечатлеть и этот, в нашем европейском понимании, оксюморон.

Торговые палатки, где продаются шляпы, сари и прочая одежда, которую, как правило, покупают туристы, - закрываются к одиннадцати вечера, иногда раньше. Открывают индусы свои палатки утром, около шести. Мне до сих пор не понять кому нужны сари и шляпы в шесть часов утра. Даже самые ранние туристические жаворонки просыпаются не раньше восьми часов. Зато продуктовые магазины открывают свои двери, большей своей частью, не раньше десяти.

Вообще, индусы - народ ленивый, работать мало кто здесь любит. В воскресенье у них вообще все закрыто даже в поселениях городского типа. Пару дней назад, как раз в воскресный день, была в Мапсе, в ближайшем от Мандрема городе, - почти все закрыто, поразительно просто. С двух часов дня в Индии сиеста - время отдыха и сна. Индусы отдыхают до пяти часов вечера и в сиесту опять-таки все закрыто.
Вечером жизнь бурлит, ресторанчики заполнены, как и пляжи, музыканты, приехавшие со всего мира, играют в шейках, байки снуют повсюду, перемигиваясь красными огнями. И начинается бурная и веселая гоанская жизнь. Люди уходят в джунгли на джангл-пати на всю ночь, на пляжах фаеры крутят огни, музыканты бьют в барабаны, светятся огоньки множетсва заведений, повсюду играет музыка, люди смеются и танцуют. На найт маркетах шумиха не смолкает до двух-трех часов ночи. В торговых палатках предлагают самый разнообразный товар, как индусы, так и представители других национальностей, - среди них много европейцев.
Национальные праздники здесь почти каждый день в туристический сезон. В праздник красок, holy, всех обмазывают разноцветными красками. Можно, конечно отказаться от перспективы быть разноцветным, но риск быть измазанным, зазевавшись или задремав в шейке, все равно остается. Да и, кроме того, это символ равенства среди людей, о котором говорил Шива и если ты разноцветный, - значит, для тебя свобода и равенство - главное достояние.