Несколько лет назад Орен сдал на шкиперские права и записался в яхтклуб. Пока он на них сдавал, я сидела молча и не отсвечивала. Просто возраст такой, что всем его друзьям чего-то такого хочется, то ли феррари, то любовницу, то ли развестись, так что оренские яхты на этом фоне нормально смотрелись. Хотя, конечно же, мне было что сказать. Во-первых, яхтами увлекался мой папа, с какого хрена Орен тоже в тот же огород ломанул, ведь ничего же не предвещало! Папа мне всё детство пытался любовь к этим самым яхтам внушить. Но внушил только, что капитаном быть весело, а всеми остальными членами команды - не очень, потому что они драют палубу, чистят картошку, и ещё всё время тянут за какие-то канаты, сами не понимая, зачем. А во-вторых, мы не семейство ротшильдов, чтоб таким дорогим спортом увлекаться. Хотя, с другой стороны, наверное феррари, любовница или развод ещё дороже бы обошлись.

В общем, я не очень люблю прогулки на яхте: жарко, рисовать и читать невозможно, укачивает, да ещё и постоянно нужно следить за детьми, чтоб они не падали с палубы и не нажимали на всякие кнопки. Зато оренские друзья и семья восприняли яхту на ура. Правда, через год желающих покататься на яхте сильно поубавилось. Орен перешел на моих друзей, но они тоже быстро закончились. Почти в каждой поездке кто-то зеленел и бежал к борту вызывать ихтиандра. Дети хотели на берег и мороженое, им было жарко и скучно. И вот сегодня пришел тот день, когда с нами не захотел кататься на яхте НИКТО. Даже моя мама сказала нет, спасибо. Вместе с ней дезиртировала и Роми, которой в прошлой раз на яхте стало плохо, поэтому на борт поднялись только Орен, я, Мишель и Татай. Мишель никогда не укачивает, а у Татая вообще есть такой бзик, он обожает качели. Если он на них залезет, то минут 40 вытащить его оттуда невозможно. Так вот яхта на волнах на него действует, как качели. Он сидит и кайфует. Правда, иногда вспоминает похулиганить, лезет к приборам и быстро жмет на все кнопки, пока не началось.

Мне очень понравилось кататься в формате "только мы". Например, можно было просто загорать и не волноваться, с какого боку я красивее лежу. Вокруг - никого. И тут Мишель обнаружила "абув". Это такая круглая шина с ручками, что-то среднее между легким надувным кругом и лодкой, которую привязывают сзади и тянут вслед за яхтой. Мишель уговаривала Орена, чтоб он дал ей на этой штуке покататься, а Орен не соглашался. Но в конце концов под Мишиным напором он начал сдавать позиции, при условии, что я первая опробую, как оно там. Я подумала, в конце концов, какая разница, где загорать, и согласилась. А зря!

Инструктаж Орена был таким: я должна спрыгнуть четко в середину шины, но если случайно промахнусь, то ни в коем случае не отпускать верёвку, а не то яхта уплывёт, а я останусь.
- Ты всё поняла? - грозно вопросил шкипер.
- Ясное дело, чего ж тут сложного, - сказала я и лихо прыгнула в середину этой надувной хреновины.

Ну что я вам скажу. Вы видели когда нибудь картину Брейгеля "Падение Икара"? Там, где пасторальный пейзаж, а сбоку нелепо торчат из воды две ноги? То ли я траекторию неверно сосчитала, то ли там на другой вес было рассчитано, но шина тут же перевернулась, накрыв меня с головой, зато ноги мои весело брыкались снаружи. Памятуя оренский наказ, я попыталась ухватиться одной рукой за шину, а другой поймать солнечные очки, которые уже уходили в пучину. Очки-то я поймала, а вот шину - нет, и когда вынырнула, увидела удаляющуюся яхту, где на палубе стояло моё семейство с квадратными глазами. Орен, бледный, как мел, лихо развернул яхту и каким-то образом подогнал мне снова шину, я даже испугаться как следует не успела. Я попыталась вскарабкаться внутрь, но она всё время переворачивалась. Успокоившийся Орен с детьми с удовольствием наблюдали за моими дикими попытками туда влезть и подбадривали меня советами и комментариями. В конце концов, булькая под водой, как большая белая лягушка, обхватившая шину руками и ногами, я пришла к выводу, что быстрее будет по канату доползти до яхты и влезть на эту штуку с лестницы, что я и сделала.

Не успела я перевести дух, как Орен уже развернул яхту по ветру и мы помчались с дикой скоростью. Шина прыгала с волны на волну, а внутри, сложившись пополам, сидела я. Больше всего это напоминало скачки на охреневшей кобыле, когда руки вцепились в сбрую, а ноги подпрыгивают где-то в районе ушей. Короче, адская конструкция. Скачу я в ней по волнам, а сама пытаюсь вспомнить, водятся ли у наших берегов акулы? А тут ещё Орен завопил: "Хочешь виноградику?" и начал в меня кидаться такими крупными виноградинами, чтоб мне там ещё уютней стало. Потом мы остановили яхту и в шину влезла Мишель, она вопила от восторга, подпрыгивая на волнах, а я на палубе с интересом рассматривала мизинец на правой руке, который почему-то болел и посинел, сломался, может?
В общем, понимаете, почему я недолюбливаю парусный спорт, вечно какие-то подлянки.