▲
информация из книжного канона
⬍
▲
о внешности, рассказывает Лионель Савиньяк
⬍
– Фелипе Рафиано пишет, – мягко вмешалась нареченная Ирэной, – что багряноземельцы просты, как меч, и не терпят золота. Это в самом деле так? Вы, граф, их видели?
– Видел. В Алвасете и в зеркале… Внешне я истинный агирниец, сударыня. Жители Дигады и Межевых островов черноволосы, как марикьяре, но им дано право называть себя морисками. Зегинцев и садрийцев я не встречал, но, по словам Алвы, внешне они мало отличаются от его родичей.

▲
про запрет и его нарушение
⬍
– Кэналлоа в кровном союзе с Агернэ, но это не значит, что Талиг в дружбе со всеми «звездами» и тем более – с Зегиной. Ты же знаешь, багряноземельцы любят друг друга не больше, чем талигойцы, гайифцы и вариты. Всей разницы, что они по некоторым причинам верны данному однажды зароку. Если мориски сочтут его неважным, Померанцевое море очень скоро назовут Кровавым. Восточное королевство сожрет Гайифу с Кагетой и захочет большего, а Агернэ понравится воевать на чужих берегах… Нарушенный запрет – уже не запрет.
– Тогда зачем ты их звал?
– Я их не звал, хотя бывшему Золотому Договору полезно считать именно так. На самом деле я просил своих родичей удержать Зегину от прыжка, но все, что они смогли, это прыгнуть вместе, втянув в войну еще и Садр.
– Значит, теперь их надо выгонять? И кому? Нам?
– Не обязательно. При хорошем раскладе мориски уберутся за Межевые острова по тем же причинам, по которым явились. В Багряных землях еще не докатились до подгребания веры под свои делишки, видимо, потому, что не столько верят, сколько помнят, так что скверна, которую они выжигали в Агарисе, вполне могла существовать.

▲
про жрецов
⬍
– Бывает. – Алва тронул своего нынешнего гнедого, вынуждая идти быстрее. – В Зегине, знаешь ли, думают о нашем союзе с Агернэ примерно то же, что в Золотых землях, но наоборот. Тергэллах готов представить нас эдакими исполнителями своей воли, которые завершат искоренение скверны, избавив морисков от необходимости с ней соприкасаться. Садр это устроит: ему хватает врагов за Внутренним морем, а вот Зегине придется захлопнуть пасть. Жрецы – чтобы не забивать тебе голову жуткими словами, назову их так – разрешили перейти море, лишь получив доказательства того, что Агарис исполнился скверны. Очень похоже, что так оно и было. Теперь Зегина нашла скверну в Паоне. Это может быть правдой, а может – политикой. Вытеснить «павлинов» с побережья, соорудить там «чумные» заставы, потом разрешить вокруг них селиться, передвинув Межевые острова за море и сделав их только зегинскими, – это заманчиво…
– Папеньке не понравилось бы граничить с морисками, – задумчиво протянул Марсель, – тем более с чужими. Но если мы будем граничить с гайифцами, которые граничат с морисками, может выйти неплохо. Так почему бы зегинцам не искоренить немножко скверны, а нам в это время не навестить фок Варзов? Пока мориски не нарушат еще чего нибудь…

▲
про желания
⬍
– Воистину, – весело согласился Ворон. – Баата не козел и не пес, он – не пожелавший седеть лис. Такому сподручней петлять и юлить, думая, что он делает это сам по себе и для себя. Казару нужно сожрать Хаммаила, не потеряв ни нас, ни бакранов, ни бириссцев. Нам надо, чтобы мориски убрались из Золотых земель, не имея претензий к Талигу. Вольным шадам надо грабить. Агирнэ не желает пускать Зегину в Золотые земли и ждет, что это сделаю я. Садр спит и видит, как Зегина и Агирнэ вцепляются друг другу в глотки. Зегина мечтает держать Померанцевое море за восточное горло. При этом все багряноземельцы хотят, чтобы «скверная империя Гайифа» исчезла, так почему бы ей не исчезнуть? Нет Гайифы – нет повода находиться в оскверненных землях, а мориски в таковом пока еще нуждаются.

▲
про обычаи переписки
⬍
«Скверный город Агарис взят нами во второй и последний раз. – Тергэллах, как и положено мориску, начал с главного. – Третья часть освободившихся кораблей будет у побережья Бордона не позднее, чем в середине Весенних Ветров. Главные силы я поверну на Рассвет. Скверная империя Гайифа ответит за причиненное зло, но для предотвращения зла нового Агернэ заключил союз с Зегиной и Садром. Время велит объединяться. Закон велит выжигать скверну. Сердце велит забыть о себе. Пятая звезда велит отвернуться от несущественного. Флот Агернэ пойдет с Заката вдоль горящего берега навстречу флоту Зегины. Мы соединимся в Паоне, и ее не станет» .
– За Межевыми островами не забывают ничего. – Фома изо всех сил пытался казаться спокойным. Герцог знал очень много и почти обо всем, но родичей шадов все же не имел. Эмиль Савиньяк ущипнул гроздь синего винограда, подбирая слова. Он учился разговаривать с хитрецами, хотя разбить парочку капрасов было б и легче, и веселее, чем сидеть с Фомой и думать о политике. Обычно ургот чего то хотел, а талигоец пытался понять, с чем лучше не соглашаться, но сегодняшние новости были понятней Савиньяку.
– На этот раз павлину хвостом не отделаться, – заверил маршал. – Если не ошибаюсь, «три звезды становятся одной», только вознамерившись кого нибудь сжечь. Дотла.
Глаза Фомы расширились. Для него мориски все еще оставались источником товаров, а не войн. Маршал выждал еще пару мгновений и протянул союзнику исписанный острыми буквами лист, на который тот с вожделением поглядывал. Эмиль ничем не рисковал – морисская вежливость требовала посылать одинаковые письма всем, кто почитался союзником. То, что предназначалось друзьям, передавалось на словах проверенными гонцами. Рокэ в Фельпе три вечера кряду болтал о привычках и обычаях своей багряноземельской родни.

▲
отчасти про веру
⬍
Мориски молчали. Даже корсары. Стояли, будто на смотре, и глядели на причал, на мешки, на галеру. Не улюлюкали, не кидали в осужденных всякой дрянью, но и глаз не опускали. Так они служили своим Грозам, они все время им служили – не хватались за обереги, когда припечет, не поминали всуе, не откупались, а жили. Веруя и помня, что заповедано. Потому и бросали чужих клириков в море вместе с ызаргами. Не за иную веру – за предательство того, чему клялись и чего требовали от других. А вот Аристида победители не тронули, когда тот собрался разделить участь конклава.

▲
про родственников
⬍
Глава фамилии: Рокэ Алва (род. 362 к.С.), Первый маршал Талига, прозванный Кэналлийским Вороном.
Владения : герцогство Кэналлоа и маркизат Марикьяра.
Резиденция: Кэналлоа, замок Алвасете в городе того же названия.
Семья: не женат, официальный наследник – кузен по женской линии маркиз Диего Салина. Ближайшие родственники:
племянники: дети Инес (348–374 к.С.), избранной жены нар шада Багряных земель Шауллаха ар Агхамара (род. 340 к.С.), Тергэллах (род. 366 к.С.), Альдеррах, (род. 369 к.С.), Тэгме (род. 372 к.С.), Инзаррих (род. 374 к.С.); племянница, наследная принцесса Улаппа Ада Марина (род. 361 к.С.), дочь Антонии Каэтаны Алва (343–361 к.С.) и великого герцога Улаппа Хулиана Второго (род. 340 к.С.).
Основатель фамилии и сближением с Талигом:
Род Алва идет от Альбина Борраски (398 к.В. г.п. – 71к. В.), старшего сына главы Дома Ветра полководца Лорио Борраски и Беатрисы Борраски, в 17 году круга Волн бежавшего в Багряные земли вместе с сестрой близнецом Альбиной и ее возлюбленным.
Официально лишенный титула Повелителя Ветров и имени Борраска, Альбин был усыновлен нар шадом Багряных земель Заллахом, отрекся от родителей, перешел в веру морисков, принял имя Алва ар Заллах и женился на названной сестре. В 26 году круга Волн он с небольшой армией высадился в Кэналлоа, сверг нар шада Нарлаха и в 29 году провозгласил себя нар шадом Кэналлоа, основав династию Алва.
Наиболее известные представители рода:
Соберано Гонзало (332–387 к.М.), политик и полководец, мечом, золотом и дипломатией завершивший объединение Кэналлоа. Гонзало женился на дочери последнего шада Дьегаррона Альшатин и выдал дочь за нар шада Багряных земель Минкараха. Соберано Гонзало и нар шад Минкарах кровью и железом за себя и своих потомков до шестнадцатого колена поклялись хранить дружбу между Кэналлоа и Багряными землями и приходить друг другу на помощь, ставя договор превыше любых иных обязательств.
***
Луис Алва (198–271 к.С.), прозванный Белым Вороном, – друг и соратник короля Георга Оллара. С 235 по 256 г. – кансилльер Талига. После гибели (240 к.С.) короля Георга и до совершеннолетия Карла Второго (255к.С.) – регент Талига. Передав дела бывшему оруженосцу, а затем ближайшему помощнику графу Дораку, уехал в Кэналлоа. Несколько раз гостил у морисских родственников, добился закрытия Астраповых Врат для кораблей враждебных Талигу держав. Погиб на охоте в Багряных землях, похоронен в Алвасете.

▲
про верования
⬍
Абвениатские культы и суеверия
Несмотря на внешние различия, верования торских и алатских горцев и моряков Померанцевого и Устричного моря являются искаженным абвениатством с элементами доабвениатских ритуалов, призванных привлечь и удержать спутников богов.
В горной части Алати наиболее выражен культ Астрапа, в прибрежных районах – культ Унда и Анэма, в Торке – Лита и Астрапа, на Марикьяре – Астрапа и Унда. Что до Нуху, Кэналлоа и Багряных земель, то их обитателей можно назвать абвениатами без жрецов и эориев.
Кэналлийцы, марикьяры и мориски веруют, что Четверо оставили созданный ими мир, положившись на совесть и волю своих детей. Когда Абвении вернутся, каждый получит что заслужил. Багряноземельцы и обитатели Кэналлоа ни о чем не просят, ибо Четверо велели людям жить самостоятельно. Их редкие молитвы напоминают письма, посылаемые отсутствующему любимому человеку. Они никогда не повторяются и произносятся тогда и там, когда просит душа.
Грехом и святотатством считается отягощать отсутствующего своими бедами и особенно жалобами на других. Каждый должен делать то, что за него никто не сделает, и отвечать за свои поступки. Абвении сражаются, негоже отвлекать воинов во время боя. Возвращения ушедших богов мориски и кэналлийцы ожидают не как Последнего Суда и неизбежных кар, а как праздника, ведь Отцы любят своих детей и стремятся к ним всей душой.
В Багряных землях религиозных праздников нет, каждый праздник исполнен конкретного смысла и приурочен к какому то событию – победе, рождению, свадьбе, совершеннолетию. В Кэналлоа, напротив, отмечают не только дни Излома, но и устраивают так называемые альегры – напоминающие карнавалы празднества, посвященные астэрам, и венсии – праздники победителей.
Формально Кэналлоа, как и Марикьяра, находится в лоне олларианской церкви, по сути же влияние официальной религии свелось к тому, что к древним праздникам кэналлийцы добавили сначала эсператистские, а потом и олларианские.

▲
о других обычаях
⬍
На прошлом приеме Алва развлекал отцов и слуг города Фельпа поэзией Дидериха, на этот раз речь шла об охоте на черных львов. Главу прайда полагалось убить ударом копья, причем не кому нибудь, а самому нар шаду, после чего шады уничтожали львиц и детенышей, а шкуры посылали врагам, объявляя таким образом о войне. Сами же мориски по такому случаю меняли повседневные белые одеяния на багряные, что, видимо, и дало название южному континенту.
– Весьма поучительно, – протянул генералиссимус, когда Алва замолчал, – весьма… Значит, язычники охотятся на львов только перед войной?
– На черных львов, – поправил Ворон. – Они раза в полтора больше обычных, и грива у них растет не только у котов, но и у кошек.
\***\
Запоздавшие гуси торопились на юг через Померанцевое море в Багряные земли. Мориски не охотятся на птиц, их добыча – звери, способные дать бой человеку.
\***\
– У шкатулки нет замка, мориски не прячут драгоценности.
\***\
– «Львы созданы для того, чтоб ломать спину быкам», – в серых глазах Эрнани мелькнула лукавинка, – по крайней мере, мориски полагают именно так.
\***\
Мориски гадают по очертаниям грозовых облаков
\***\
Почему вы не смиритесь с тем, что талигойские клирики ходят в черном, а мои родичи мориски молятся под открытым небом?
\***\
Мориски говорят, что дороже глупости обходится только доброта.
\***\
Гибкие лозы оплетают невысокую стену. Перистые бархатистые листья, багряные, словно старое вино, соцветия. Жара наполнена звоном цикад и дальним ржаньем. Вечером нужно ждать бури, но сейчас тихо, слишком тихо.
– Ты спрашивал, – смеется Тэргеллах, – вот она. Жизнь после смерти, смерть после жизни.
– Красота не может быть смертью, – будь что будет, он тронет дрожащие лепестки, – они слишком похожи на алые ройи, чтоб быть цветами.
– Пока они живы, они безопасны, – рука мориска касается цветочной грозди, – они защищают свою жизнь своей же смертью...
– Уходите! – услышал собственный голос Робер. – Это понсонья... Ею нельзя долго дышать.
Откуда он это знает? Неважно, главное, знает.
– Это яд? – взвизгивает кто то, кажется, Ванаг. – Яд?
– Яд, – подтверждает Спрут. – Мориски пользуются цветами понсоньи при бальзамировании. Запах держится несколько дней.
\***\
фациески с лошадиными, соколиными, кошачьими головами на форштевнях

\***\

▲
про оружие
⬍
– Мартин, конечно, твое дело, но я бы их не брал. Оружие, безусловно, достойное, но не лучшее.
– Почему? – недоверчиво уточнил дядя и чихнул. Он часто чихал от солнца. – Лично я не заметил ни единого изъяна!
– Золотая насечка. Мориски все делают на совесть, но то, что они делают для своей войны, лучше того, что делается для чужой. Шады не терпят излишеств, но знают, что в Золотых землях падки на роскошь, вот и украшают то, что идет на продажу. Чаще всего золотом и теми камнями, которые сами называют «бессмысленными».
– Ты точно знаешь?
– Точно. Я видел настоящее морисское оружие. Оно очень простое, и оно редкость даже в Талиге, но достать можно. У кэналлийцев.