И опосля протеста пойду-ка в магазинчик. Куплю колбаски, таки икры, кальмаров и, может быть, красной рыбки. И даже настрогаю маленькую кастрюльку салата. Ибо протест протестом, а кушать хочется всегда.

Гастроли столичного цирка - не халам-балам, ага. А я вместо того, чтобы смотреть на уссурийских тигров и львов, прыгающих через горящие обручи и прочую цирковую программу, выудила из сумки книгу, и читала прА благородных пиратов, коварных донов и прекрасных донок. Ибо! На черта мне все эти клоуны, кролики и проч, когда злодейский дон Педро задушил свою неверную супругу донью Инес, забальзамировал, упаковал еЯ наряженное в парчу и драгоценности хладное тело в сундук, и морем переправил еЯ полюбовнику дону Алехандро? Тот, значит, вскрыл и здравствуй, блин, любимая! Какая у тебя красивая мантилья, однако. Рас-рас.
Не знаю, какими глазами на меня смотрели зрители на соседних местах, ибо пребывала в краю роз, тубероз, магнолий и конского навоза, и никакие посторонние шумы меня ни разу не отвлекали.
Опосля представления у меня спросили:
— Тебе понра?
— Чрезвычайно! — пылко ответила я, и любовно погладила корешок книги.
И таки что же имею сказать по концовке.

Ничто, ничто не сравнится с хорошей книгой, однако! Буквально всюду-всюду можно брать ее с собой.

Так вот. В одной из сюжетных линий рассказывается грустная история. Мать ушла из семьи и зажила с полюбовником на Кавказе. Отец плачет и страдает. Детки плачут и страдают. А она предается порочной страсти и не спешит домой, чтоб пахать по хозяйству. Безответственная развратница! И тут внезапно еЯ заносит в родные пенаты, и ей срочно предъявляют претензии за свои страдания.
— Я так люблю тебя, а ты! — говорит муШШ.
— Папа так любит тебя, а ты! — вторят детки.
На этом месте мой мальчик поднимает голову с подушки и рычит.
— Блядь! Да что за хуйня! Да если б моя любимая женщина ушла к другому, я бы уничтожил Америку! Если бы она не вернулась, я бы убил любовника, ее, а потом себя! А эти, блядь, разводят сюсли-мюсли, интеллигенты недоделанные! Тьфу!

Ну что я хочу сказать по концовке. Боже, я обожаю наших мужчин! Какие же они дикие, страстные, прекрасные и доделанные во всех местах! А Америка, да и хай с ней, пусть горит синим пламенем. Я очень люблю красочные зрелища, чо.

В общем, еду я, еду. Как вдруг поезд останавливается и стоит. Стоит. Стоит. Все бы ничего, но что-то дымом начинает потягивать. Да так потягивает, что как-то становится нечем дышать, и пассажиры начинают тревожиться. Ну, вы понимаете, что такое пожар в тоннеле, да? На любого человека сразу наваливаются тонны радужных и приятственных мыслей, по типу:
А позвонил ли я родителям?
А заплатил ли я налоги?
А как же страна проживет без меня, такого красивого?
А какого хрена сотовая связь недоступна?
Мы умрем, мы все умрем и наши обугленные останки будут опознавать по зубам и костям.
Короче, сплошной позитив!

К счастью, через несколько минут выяснилось, что на рельсах тлела маленькая тряпочка. И всем пришлось вернуться в жестокий мир будничных забот. Что касаемо меня, то я выдохнула и похвалила себя за выдержку, потому что сильно хотелось метаться по вагону в белесом дыму и наводить панику-панику-панику. Но я вспоминала об одной своей знакомой, и стойко держалась.
Теперь, соббстно, основная часть рассказа. Есть у меня одна знакомая. В этом месте пауза. Театральная. Лестница, буфет, раздевалка, буфет, партер, буфет, буфет, буфет, бутерброд с икрой. Продолжили. Она самая обычная девушка, за исключением одного "но". Но как только создается какая-то тревожная или цейтнотная ситуация, из нее зачем-то лезет поп Гапон. Если кто не в курсе, што это за священнослужитель - гуглим, неучи, гуглим.



К примеру, однажды, она ехала на поезде. В купейном вагоне. Ехали они, ехали. И вдруг поздним вечером поезд остановился прямо на мосту. Не, сначала все было нормально. Но недолго. Потому что девушка внезапно взволновалась, и стала вопрошать.
— А что это мы остановились в таком месте? Мост же может рухнуть! Ой-ой-ой, ай-ай-ай.
Через пять минут по вагону метались ее соседи по купе, а с ними еще полвагона и пытали проводниц. Ибо жить же хочется! Между прочим. Что делала девушка. Она томно валялась на софе на своем спальном месте и наблюдала за паникой глупых людишек.



Как-то раз девушка с мужем пришла в жэк. Очередь там была преогромная. А время работы короткое. И все посетители сильно хотели обслужиться, а работники жэка совершенно не желали торопиться. ТрагедЪ. Жилищно-коммунальная. И вот минут за пятнадцать до конца работы перед девушкой все еще была очередь из пяти-шести человек. И все они сильно нервничали, что понятно. Да ведь?
И конечно, случилось неизбежное.
— Что же это такое? — громко начала возмущаться девушка. — Что они там по полчаса делают? Мы бы уже десять раз прошли, если бы не эти!!! А теперь из-за всяких мы не успеем!
Народ предсказуемо начал метаться, кто-то психанул и ушел, кто-то побежал к начальнику жэка скандалить, и когда те самые эти вышли из кабинета, под дверью почему-то никого не было. Девушка ужом проскользнула куда надо и быстро решила свой вопрос.
— Да ты же монстр, — восхищенно сказал ей муж. — Ты настоящий провокатор! — продолжил он. — Нет, ты просто поп Гапон какой-то! — нарек он ее.
И она даже не обиделась, скромно потупила глазки и слегка покраснела.

По концовке: Нет, вы таки не представляете, как с ней хорошо ходить во всякие места, где есть очередь и все такое... Главное, на какую-нибудь демонстрацию не попасть. А почему? Да, потомучто гуглим, неучи, гуглим!

— И что такое? — лениво интересуюсь я.
— Да вот смотрю. Мужик такой козел! *гагага* У самого любовница круги наматывает вокруг машины, а он жену ревнует и орет: "Мне можно, тебе нельзя" *гагага*
— Так это ж как с тебя списано, — сообщаю я.
— Да, я такой. Все мужики такие. Нам можно, вам нельзя.

По концовке нумер рас: До чего ж я люблю самокритичность в своем Еременко! Вы не представляете!

— Но я все равно лучше, чем этот козел, — продолжает он. — У меня никогда не было любовницы.
— Да ладно, — я таки проявляю недоверие. — Не верю. Не любовница, так проститутка.
— Проститутка - это другое. Это так, — между тем в фильмеце герой Еременко роет землю в поисках правды об измене жены.
— Вот как. А если я сниму проститута? — интересуюсь я.
— Мне можно, тебе нельзя, — он грозит кулаком. — Проститутка - женщина, а проститут...
— Ладно, не будем спорить, кто девочка, кто мальчик, и в чем соус чили, — перебиваю я. — Я тоже сниму себе проститутку.
И тут в меня кинули подушку. С особой жестокостью.

По концовке нумер расрас: ГАГАГА.

Как-то раз. Однажды. Да. Бывает такое. Бывает. Знавала я одну мамзель по имени Елена. Вот не совру, если скажу. А даже если и совру, то совсем немного. Для красоты картинки.



Брюнетка. Но не жгучая. Холодный северный тип. Идеальные черты лица. Белоснежная кожа, голубые-голубые глаза, опушенные густыми ресницами. Высокая. С длинными ногами и высокой грудью третьего размера. Короче, Богиня и ходячий набор общепринятых штампов одновременно. Я когда увидела ее, то подумала: "Да не. Так идеально не бывает. У нее...линзы. Точно!"
И проверила, конечно же. Нажрались мы: Я, Наташка и Ленок, вискарика с колой. Культурно, естественно. Как дамы. Было даже серебристое ведерко со льдом. Ну, я и устроила допрос. С пристрастием и обыском. Выяснилось наличие 100%-го зрения. Вы, наверное, сейчас думаете, что я завидовала?



Таких дур я еще не видела. Ни до, ни после. Вот если бы молчала, то ставь ее на пьедестал и молись. Но проблема в том, что рот у нее не закрывался. Причем, мамзель изрекала философскую чушь с высоко-нравственным уклоном. И бедные мальчики долго не выдерживали, массово спасаясь в объятиях среднестатистических и обычных дам. Но нам-то с Наташкой чО? Мы ж не мужики.



Отец, понятное дело, не я. Начала, значит, Ленок в какой-то момент своей незамутненной жизни встречаться с простым, как валенок, но вполне симпатичным мальчиком Димой. Это был единственный мужчина за все время нашего знакомства, кто хотел ее во всех смыслах. Даже в жены. И вдруг! На горизонте образовался роковой женатик, хиляк в дырявых носках, но с высшим образованием. Саша. Такой трепетный персонаж с языком, заточенным под соблазнение дурочек, мимо Елены пройти безнаказанно не мог.
Расцвел роман. Страсть затуманила головы. Этот Казанова умудрялся и меня с Наташкой обволакивать томными взорами. Скотина. Не, серьезно. Такое я наблюдала всего пару раз в жизни. Изменять жене с любовницей, стремиться изменять любовнице с остальными дамами. Так не делал даже поручик Ржевский. Он просто любил всех дам на свете. Все-таки у гусаров были понятия о чести. Единственное, что этих двоих объединяло: гигиена умерла, пройдя мимо их ног.
В конце концов даже этот кобель не выдержал ее пафосных сентенций. И предложил остаться друзьями. Мы с Наташкой валялись. Ну, суки мы. Не прониклись горем подруги. Не, ну чО бы мы проникались, если только и делали, что предупреждали о подобном исходе. А нас посылали. Культурно.
После расставания Елена побежала и повстречалась с Димасиком, залечивая душевные раны. Ну, бывает. Не преступление.
Сейчас же начнется трагедь. Через пару месяцев в животе Богини завелось дитЁ. Маленькое, человеческое и по срокам, зачатое от мальчика Димы в момент попытки №2. Но...
— Да никогда! — возопила Елена Прекрасная, трагично заламывая античные руки. — Мое дитя не от этого вульгарного мужлана, который двух слов связать не может! Я уже молчу о длинном монологе, наполненном глубоким смыслом о бренности бытия. Нет! Это плод нашей любви с Александром.
— Пип-пип-пип, — ответили мы. — Ленуся, у тебя с головой все в порядке? Тебя считать в школе научили?
— Я сказала, что это дитя Александра! — ответствовала она.
Сказала, так сказала. Матери, как говорится, видней. Димочка тут же свалил. Ибо мальчик был гордый, бастарда воспитывать не пожелал. И сроки тоже считать не стал. Не, я его очень понимаю. На фига нужна жена, которая всю дорогу будет орать, что дитя не его производства? Кобель Саша шатался по девочкам. Но Ленок к нему даже не обратилась. Я так подозреваю, что нужен он ей был лишь в качестве быка-осеменителя. Мы с Наташкой поорали-поорали. Да и отстали. Но сейчас я думаю...



По житейским меркам Елена просто ДУРА. А по божественным. Вот послушайте. Жила-была в Древней Греции тетка по имени Олимпиада. Дама была царских кровей. К тому же, колдунья. А в мужья ей достался забулдыга и грубый мужлан, местечковый царек македонский. Филиппок. Мылся, брился. Даже не знаю, делал ли он это. Но бухал и девочек тискал исправно. Воевал. Не без этого. Довольно-таки удачно. Но Греция морщилась. Под такого завоевателя ложиться неприятно. Моветон.
А сынка Саша, который у них народился. Он, как бы, не от папы был. А от Бога. Олимпиада только так всей Греции и сопредельным государствам и заявляла. И Сашеньке говорила: "Ты на это чудище, волосатое и немытое, не смотри. Твой отец - персона культурная. В тебе, кровиночка, кровь божества."
И ведь подействовало! Такой мужик из него вырос. Целый Александр Македонский! Имя славное в веках. Кино снимают. Благо, проценты потомкам отстегивать не надо. В школе изучают. Это ли не популярность? А если б смотрел на биологического папашу, то так и остался бы мелким македонским царьком, употребляющим в несметных количествах кислое красное вино прямо из амфоры, тискал бы девочек, содомировал бы мальчиков. И Греция бы вся заморщилась, исплевалась, бедная.
Это я к чему? Елена осталась мамой-одиночкой, но с отличной легендой об отце. Что-то в этом есть, если у тебя далеко идущие планы в отношении дитя. Отсюда вывод.