В общем, смотрю я вокруг. И вижу, как народ готовится. Голову моет, и полы. Елки рядит, подарки покупает, и рапортует о готовности. Сижу в своей разрухе, и думаю где ж моя елочка? А и где моя елочка? Сиротливо валяется на балконе. И еще где-то завалялась банка горошку и пара яиц. И чот мне так ленивоооо. И вообще, даешь антиновогодний манифест по типу: "Я девочка и я не хочу..."!

Очень странно. В последнее время куда ни пойду - всюду елки! В магазинах, на перекрестках и во дворах. Штучные: украшенные шарами, игрушками и гирляндами, и группами: бесстыдно голые. Я таки не пойму, что бы это значило?

Еще более загадочная штука - это черные перчатки. Они везде. В автобусах, на земле, в магазинах, на снегу. По одной штуке. Это что, массовый флешмоб: терять перчатки? Или как-то связано с елками?

Недавно мне позвонили в домофон. Подхожу, спрашиваю: кто?
— Здрасьте, а у вас на этаже не живут многочисленные узбеки или таджики? — интересуется приятный женский голос.
— Неа, — озадаченно отвечаю я.
Голос извиняется за причиненное беспокойство и затихает вдали. А я щас думаю, может, он просто хотел вернуть им потерянные перчатки?

В первый раз в жизни купила мужские джинсы. Задолбалась, знаете ли, с этой женской модой и пошла в мужской отдел. Подозреваю, что на очереди мужские ботинки, свитер, майки и, вполне возможно, труселя! И перчатки, без них никак. Ибо нефиг фигачить на женскую одежду бантики, стразы, рюши, тупые буковки и всяческую финтифлю! Вооот...

По концовке: Подумываю, а не украсить ли свою новогоднюю елочку перчатками.

Бананы уже не актуально.

читать подробнее

... не какой-нить разврат. Это реклама стирального порошка.

Антон Чехов о литературных штампах ("Что чаще всего встречается в романах, повестях и т. п.):

... от Леннона.

Принарядила дневник в новый фон, ибо теперь тут есть функция загрузки фона. Ура.

Это прям про меня.

Вот так всегда. Копишь-копишь на бриллиантовое украшение, а потом - бац, не сдержалась и купила сникерс.

Как-то раз шел дождь, и я поцапалась с моим мальчиком. Начали с себя любимых. Выяснили какие же мы хреновые. И я, и он. Затем копнули. Глубоко, еще глубже. ГлЫбоко, короче! Спецтехника отдыхает! Мой мальчик вспомнил про то, как его героические предки громили моих в великую войну.
— С чего ты взял, что мои были немцы? — хладнокровно вопросила я. — Вдруг онЕ были евреи, эстонцы, еще кто???
— Все равно громили! — припечатал он. — Помнишь фильм "Горячий снег"? Так вот мой дедушка лежал в том снегу и громил твою вражескую родню! И ты просто мерзавец, да и все тут!
— А это случаем, не повод для развода? — поинтересовалась я.
— Еще какой! — прищурился он.
— Значит, разводимся? — спросила я.
— Разводимся, — подтвердил он.
— Вот и чудненько, — с энтузиазмом воскликнула я, и мы разошлись.
Он в комнату, я на кухню. Достала кусок мяса и начала готовить на пожрать. Ибо война разводом, а кушать надо. Сытно и вкусно. Не прошло и минуты с момента запаха жарящегося продукта, как раздался громкий крик, призывающий вроде как меня. Не, я практически незлопамятная, так что пришла. С ножом наперевес.
— Это ... — сказал мой мальчик. — Ты, конечно, очень плохой человек.
— Еще какой плохой, — подумала я, помахивая ножом.
— Но ты мне почти не противоречишь и исключительно готовишь мясо. Поэтому будешь терпеть меня до конца дней.
— То есть развода не будет? — уточнила я.
— Щас прям! Размечталась! — рассердился он, и показал фигуру из трех пальцев. — Хочешь легко отделаться? Ага, хаха.
— Ну, раз так, — подытожила я. — Пойду на кухню, а то мясо сгорит.
— И макароны свари, — попросил мой мальчик и включил песенку "Лили Марлен".

По концовке: Однако снова был облом разводу и сковородка мяса в остатке.