На попутке Савельич прибыл к месту назначения, то есть на берег реки Ольховки. Там он с удобством расположился на льду, пробурил отверстие нужного размера, забросил удочку в темную воду и со знанием дела употребил первую чекушечку. Водочка пошла хорошо, как по маслу; и Савельич продолжил, пока не уговорил полфляги.
Тут и клевать начало. Удочка затрещала, задергалась; видать, крупная рыбина попалась на крючок. Савельич не стал мешкать, подсек, дернул что есть силы и вытащил щуку. Ох, и здоровая же оказалась особь. Савельич аж залюбовался и начал прикидывать, как по уму распорядиться этим рыбьим богатством. Но вдруг щука горестно вздохнула и с укором посмотрела на него. И внезапно он увидел, что глаза у нее голубые-голубые, совсем как у котенка, которого его мать выкинула за порог, потому что от кошек в доме вонь и блохи. И взгляд у нее жалобный-жалобный, совсем как у хомячка, которого его отец выбросил в мусоропровод, потому что просыпался ночью от шума в клетке. После этого родители строго-настрого запретили ему заводить любых животных. Порушили его заветные мечты в зародыше, так сказать. Потом он вырос, женился и стало совсем недосуг. Супружница не давала продыху с утра до вечера: пилила и плешь проедала. И неожиданно Савельич пожалел рыбину. Живая ведь тварь, ничем не хуже его супружницы. А в некоторых моментах много лучше, потому что немая. И судьба у нее незавидная. Мерзнет, небось, зимой в реке и голодает. Некому о ней позаботиться.
— Эх, бедолага, — ласково сказал Савельич и запустил щуку в контейнер с водой. — Поехали-ка до дому, Васенька. Поселим тебя в ванне со всеми удобствами и придумаем, как отбиться от Серафимы Григорьевны. Это супружница моя, чтобы ты знала. Характер у нее тяжелый, вздорный, и сразу предупреждаю, что нам с тобой нелегко придется. Но вместе выдюжим. В этот раз я не дам в обиду своего домашнего питомца.
Щука метнула в него загадочный рыбий взгляд и предсказуемо промолчала.

По приезду домой разразился небывалый скандал. Серафима Григорьевна не оценила рыбий сюрприз и разбушевалась почище первой грозы в начале мая. Соседи с перепугу чуть милицию со скорой помощью не вызвали, но вовремя одумались. Решили, что не стоит влезать в семейный скандал. Потом им же боком и выйдет. Муж и жена - одна сатана. Как-нибудь разберутся между собой и в этот раз.
— Да ты совсем ополоумел, старый! Крыша прохудилась на старости лет! — уперев руки в бока, верещала супружница. — Где теперь полоскать белье и мыть ноги? Как принимать гостей? Весь дом провонял рыбой! Мне перед нормальными людями стыдно! И на какие шиши ты будешь кормить эту речную образину? На свою копеечную пенсию?
— Моя Васенька - не образина, а породистое животное, — возмутился Савельич и мужественно загородил телом дверной проем, не позволяя пройти в ванную комнату и совершить злодеяние.
От коварной супружницы можно ожидать любой гадости вплоть до убийства невинной рыбьей души.
— Вот, значит, как? Перечить мне вздумал? — зловеще спросила Серафима Григорьевна. — Ну, пеняй тогда на себя, отщепенец. Полудохлая рыбина ему дороже родной жены. Ну погоди, я тебе устрою. Ты у меня бедный будешь с утра до вечера.
Но Савельич не испугался угроз. Бывалого ежа не напугаешь голой задницей. Так что он закрыл дверь на щеколду и присел на край ванны, решив дождаться, когда супружница перебесится и угомонится.
— Такие грустные дела, Васенька. Не разглядел ее вовремя, а все потому что был молодой и глупый. Думал не тем местом, когда выбирал подругу жизни. И теперь уже поздно, черта с два она слезет с моей шеи. Будет измываться до самой могилы. Так-то я уже привычный. Но знаешь, так иногда хочется тишины и покоя, чтобы никто в самый ответственный момент не переключал хоккей на "Давай поженимся", не отбирал пенсию, не запрещал видеться со старыми друзьями, — Савельич изливал душу в приступе внезапной откровенности. — А ты не бойся, я не дам тебя в обиду.
Щука залегла на дно ванны, еле заметно шевелила хвостом и внимательно слушала. Из крана тихонько капала вода.
— Только ты и понимаешь меня, Васенька, — растроганно сообщил Савельич. — Вот рассказал тебе о своих бедах и сразу полегчало.
Он встал, подошел к двери и прислушался. В квартире было подозрительно тихо.
— Не случилось ли чего нехорошего? — встревожился Савельич и с опаской решился выйти из укрытия.
Хоть супружница и вредная баба, а все же не чужой человек. Худо ли бедно, а пятьдесят лет вместе прожили. Своими глазами видели социализм, строительство коммунизма, застой, перестройку с ускорением и гласностью, распад союза и приход капитализма с ваучерами и кооперативами. И никогда, ни при каких обстоятельствах Серафима Григорьевна по доброй воле не замолкала, пока не выговорится и не настоит на своем. Надо бы проверить, отчего сейчас ее не слышно. Савельич осторожно прокрался в кухню и увидел на столе листок в клеточку.
Это оказалась записка. В ней супружница уведомляла Савельича о том, что уходит от него к военному пенсионеру - полковнику Барбосову. Когда-то они вместе учились в школе, сидели за одной партой, а потом роковые обстоятельства развели их в разные стороны. Но пару месяцев назад Серафима Григорьевна случайно встретила свою первую любовь и поняла, что хватит терпеть постылого мужа, который перечит и ни во что не ставит ее. Из старой нищенской жизни она ничего брать не станет, потому что у ее полковника большая пенсия, квартира, дача, машина и вообще денег куры не клюют. А Савельич пусть живет со своей рыбиной и мучается без женской заботы. Это суровое наказание за то, что он старый дурак.
— Так я брошенный рогоносец, оказывается? — прочитав записку, воскликнул Савельич и стащил с носа очки. — Вот радость-то какая, да неужели счастье привалило напоследок. И супружница пристроена, и квартиру на коммуналку разменивать не придется.
И он бодро потрусил в коридор. Надо было сходить в магазин, купить бутылочку "Беленькой" и корм для Васеньки, чтобы отпраздновать освобождение из оков долголетнего рабства.

Так и зажили они вдвоем в однокомнатной хрущевке. Как говорится: "В тесноте, да не в обиде". Савельич вовсю наслаждался обретенной свободой. А чего не радоваться? Телевизор можно смотреть с утра до вечера: хоть новости, хоть спортивные каналы. Выбирай - не хочу. В любое время можно читать, не опасаясь, что супружница опередила и спустила прессу на свои нужды. Каждый вечер можно резаться с мужиками в домино и беседовать о текущем международном положении. Дежурную чекушечку можно выпить не втихаря, а законным путем, и вдумчиво занюхать ржаной корочкой. Не жизнь, а рай на тридцати квадратных метрах вместе с милым дружочком Васенькой. С готовкой, стиркой, уборкой и прочими домашними делами у Савельича проблем не было. Сызмальства руки росли из нужного места. Чай не в барской семье родился, а в самой, что ни на есть, пролетарской. Да и в армии послужил, не только отдал долг Родине, но и научился многому, что после на гражданке пригодилось. И сейчас он содержал дом в образцовом порядке.
У щуки тоже были значительные перемены в рыбьем существовании. Она обживалась в роскошном аквариуме, который Савельич справил на рублики, припрятанные в заначке. И уж он не поскупился, расстарался как следует, ничего не пожалел для милого дружочка. Дно аквариума устилал чистый песок с камушками; по стенкам змеились пышные водоросли; а питалась щука знатно, ничуть не хуже супружницы какого-нибудь нефтяного олигарха. Еще Савельич обеспечивал Васеньке какой-никакой досуг: непременно желал доброго утра и спокойной ночи, читал передовицу "Известий" и обсуждал с ней результаты хоккейных матчей. Она приникала острым носом к стеклу и внимательно слушала, одобрительно прищуриваясь. И все у них шло распрекрасно, то есть было полное взаимопонимание и симпатия. Да только в какой-то момент Савельич стал подозревать, что Васенька не обычная щучка, а настоящая шкатулка с секретом.

Стоило ему пожелать чего-нибудь, как сразу все и сбывалось наилучшим образом. В первое время после ухода Серафимы Григорьевны ему не давали покоя местные сплетницы, целыми днями просиживавшие на скамейке у подъезда. Всю дорогу чесали языками и задавали ехидные вопросы с подковыркой. Спасу от них никакого не было. Савельич как-то вечером возьми и ляпни, что мол силушек больше нет, хоть вешайся от соседского внимания. И почему его не оставят в покое? Он ведь не какой-нибудь певец с эстрады, а самый обычный пенсионер, ничего особого волнительного в его биографии не имеется. Квартира маленькая, пенсия и того меньше, лысина самая обычная. Так нет же, присели на эту самую лысину и чехвостят дедушку. Как будто заняться больше нечем. Щука послушала-послушала, всплыла на поверхность и что есть силы ударила хвостом по воде. На следующий день грянула пенсионная реформа, и личную жизнь Савельича тут же предали забвению.
Дальше - больше. Уж на что знатный ворюга был их начальник ЖЭКа В.И. Мерзликин, но щука одним взмахом левого плавника справилась с ним. Без всякой задней мысли подосадовал Савельич на то, что электрическая проводка в их доме ветхая, трубы прогнили, балконы держатся на честном слове, а подвал в любое время затоплен, и потому комары не переводятся ни летом, ни зимой. И на следующее утро начались ремонтные работы под личным кураторством Мерзликина. Невооруженным взглядом было видно, что происходящее высокому начальству не по нутру. Ох, как же его корежило от бессильной злости, будто утекали денежки из личного кармана. Ходил Мерзликин с этажа на этаж, контролируя ход работы, чуть ли не плакал кровавыми слезами о судьбе каждой потраченной копеечки, но молчал - словно рот зашили суровой ниткой. А в иные дни уж такой горластый был, особенно, когда жильцы приходили с жалобами. На все у него отговорки находились. Опытный пустозвон. В общем, долгожданный ремонт продолжался и завершился аккурат к новому году. И тогда Савельич окончательно убедился, что выхватил у жизни выигрышный билет, потому что его Васенька обладает великой силой. Фантастическая рыба, не хуже какого-нибудь старика Хоттабыча из волшебного кувшина.

И, значит, на новый год и попутал его бес. А все "Беленькая" виновата, будь она неладна: опьянила и сбила с толку. Сначала-то все нормально было. Савельич худо-бедно сообразил на стол, включил в аквариуме подсветку, чтобы создать праздничное настроение щуке, нашел музыкальную программу по телевизору. И принялись они провожать уходящий год. Отпраздновали их судьбоносную встречу и долгожданную свободу от Серафимы Григорьевны, минутой молчания вспомнили ушедших дружков, выпили за мир во всем мире, осудили интервенцию запада в развивающиеся страны. Тут и поздравительная речь президента подоспела. Внимательно прослушали ее, посмотрели на огни ночной Москвы за спиной гаранта, и под разухабистый бой курантов Савельич в очередной раз чокнулся рюмочкой через стенку аквариума.
— Ну, будем здоровы и богаты в новом году, Васенька!
Щука благосклонно поводила носом из стороны в сторону и одобрительно подмигнула правым глазом. Вот тогда Савельича и накрыло.
— Эх, хорошо бы водочка с закусью никогда не переводились в нашем доме! — опрометчиво возжелал он.
И немедленно получил рыбий отлуп. Щука стремительно, как торпеда, всплыла на поверхность, высунула морду из воды и проскрипела голосом Прасковьи Федотовны - любимой бабушки Савельича:
— Вроде умный ты мужик, Савельич, а все-таки круглый дурак. И зачем тебе, простому трудяге, нужна скатерть-самобранка? Ты же через месяц зажрешься или, хуже того, сопьешься. Не для того я завела себе человека, чтобы смотреть на его погибель через лень и тунеядство. Скромнее надо быть, Савельич. Ты вот что: не разевай рот на большой кусок, а то подавишься. Лучше берись за ум и ступай на боковую, да проспись. Утро вечера мудренее.
Савельич, конечно, обомлел от этакой программной речи из аквариума. Но потом очухался и ущипнул себя, как следует, чтобы проверить: не снится ли ему чудной сон на пьяную голову. Ойкнул от боли в руке и понял, что все происходит наяву. Меж тем, щука укоризненно смотрела на него и шевелила плавниками. И Савельичу стало стыдно, что польстился на пустые соблазны и чуть не потерял расположение милого дружочка.
— Прости меня, дурака старого, Васенька, — покаялся он. — Это я сгоряча сказал, не подумавши. Правда твоя, легкое богатство не доводит до добра.
— То-то же, Савельич, — одобрительно ответила щука. — Не ошиблась я в тебе. Соображаешь, хоть и не с первого раза. Сейчас же ступай, да проспись. Завтра будем смотреть "Старые песни о главном".
Весело плеснув хвостом, она ушла на дно аквариума и личным повелением погасила подсветку. Ну, а Савельич незамедлительно последовал рыбьему наказу, ведь милый дружок плохого не посоветует. И засыпая под теплым пуховым одеялом, он подумал, что это был, пожалуй, лучший новый год в его жизни. Даже подарки от Деда Мороза, в которого без оглядки верит каждый ребенок, не сравнятся с речным волшебством. И Савельич мысленно пожелал найти под елкой новую удочку.

Первым делом Эля села на диету и сбросила три лишних килограмма, перекрасила волосы в золотистый цвет, нарастила ногти и полностью обновила гардероб. Потом записалась на экспресс-курсы американского английского: освежила школьные знания и научилась говорить "good morning", "thank you very much", "it's all right" и "i love you" с нужным акцентом. Почувствовав себя невероятно красивой и вооруженной до зубов, она сделала следующий шаг и включила компьютер. На экране высветилась заставка: дорога, вымощенная желтым кирпичом. Эля зашла на международный сайт знакомств: почитала отзывы и рекомендации, посмотрела многочисленные фотографии счастливых молодоженов и после недолгих раздумий решила осчастливить собой молодого, красивого, интеллигентного и богатого американца. Зарегистрировалась, быстро заполнила анкету, приложила к ней фотографию в вечернем платье и приготовилась к выбору женихов.

В томительном ожидании прошла неделя. Эля уже начала терять терпение и золотистый окрас волос, когда откликнулся Фил Бугимен*— простой фермер из Аризоны.
"Здравствуй, Эля. Меня зовут Фил. Я — холостяк, мне сорок четыре года, живу в своем доме и развожу овец. Мечтаю встретить хорошую русскую женщину. Твой возраст и внешность не имеют значения, ведь главное — это взаимопонимание и общие интересы. Жду ответа и надеюсь на скорую встречу! Фил," — коротко, но емко написал он.
К сообщению была приложена смазанная некачественная фотография, на которой невысокий лохматый толстяк в клетчатой рубашке и джинсах стоял посреди поля и нежно обнимал черную кудрявую овцу.
— Ну и чучело, — рассматривая круглое рыхлое лицо с маленькими заплывшими глазками, иронически пробормотала Эля. — Надо же быть таким дурнем, а? Кому нужны овцеводы? Жди-жди, страшила. Может, какая-нибудь любительница сельской романтики и поведется на твою халупу и живность, а у меня более высокие запросы.
Она схватила конфету "Мишка на севере" и положила обратно. Ничего сладкого: диета и еще раз диета. И надо написать ответ.
"Здравствуй и сразу прощай. Дорогой Фил, думаю, мы не сойдемся характерами. Прости, но я интересуюсь устройством большого адронного коллайдера, а не черными овцами. Желаю тебе найти свою половинку, как можно скорее. Эля".
Отправив сообщение, она решительно щелкнула мышкой и скинула неперспективное любовное послание в корзину.

Следующий кандидат объявился спустя несколько дней, в течение которых Эля вся извелась и начала жалеть, что так быстро отказала Филу и его овце. Все-таки стоило подождать, чтобы иметь возможность выбора. Вдруг остальные женихи будут еще хуже и предложат поселиться в трейлере в компании с многочисленными родственниками и уличными крысами? Пожалуй, не стоит раньше времени обрубать концы.
Автомеханик Дермот Вудмен** из Индианы прислал пятиминутное видео.
— Ничего так, — одобрительно сообщила Эля его изображению, рассматривая обстановку дома. — Конечно, придется сменить занавески и переставить мебель, а еще лучше переехать в другой дом. Размером побольше.
С экрана монитора сверкнула почти голливудская улыбка, и Эля перешла к оценке внешних качеств Дермота. В наличии имелись широкая грудь, стальные бицепсы и высокие залысины.
— Ну... Закроем глаза на последний пункт. В конце концов, волосы — это не главное. Секс в бейсболке даже экзотично, — немного подумав, решила Эля.
И тут ее внимание привлекла раковина, полная грязной посуды.
— Все это ждет тебя, дорогая. Я тоже тебя жду, приезжай поскорее, — указывая на запачканные тарелки, радостно сообщил Дермот и поиграл мускулами.
— Так, что-то я не поняла, — Эля включила запись сначала и стала внимательно слушать.
Дермот снова появился на экране, весело скалясь, представился и начал обход дома с камерой в руке, попутно сообщив, что днем он работает в автосервисе, вечером и в выходные дни сидит с друзьями в баре. А жена ему требуется для наведения и поддержания порядка в доме и, конечно же, для жаркого секса.
— Нет, это как-то жестоко. Я бы даже сказала — бессердечно. Значит, он будет пропадать на работе и развлекаться с друзьями, а я должна исполнять обязанности домработницы и ночной грелки, — возмутилась Эля и посмотрела на свой безупречный маникюр. — Такого добра и у нас полно буквально на каждом углу. Эх, а ведь счастье было так близко.
Она поняла, что не сможет притворяться и держать Дермота на крючке, пока не появится более подходящий вариант, поэтому устроилась на стуле поудобнее и начала печатать ответ:
"Дорогой Дермот, здравствуй. Ты мне очень понравился, но у нас ничего не выйдет".
На мгновение Эля задумалась, как лучше обосновать отказ, и продолжила.
"Есть серьезная причина, из-за которой мы не сможем быть вместе: я фригидна и ненавижу секс. Так что, прощай. Эля".

Прошло еще несколько дней и в почте появилось новое сообщение. Открывая его, Эля скрестила пальцы на удачу. В этот раз ей должно повезти, иначе на свете нет справедливости. Она быстро пробежалась глазами по первым строчкам.
От имени девятнадцатилетнего студента Лео Коуардмена*** писала мама.
"Здравствуй, Эля. Меня зовут Ванда, я — мама Лео. Он немного стеснительный, поэтому пишу я. Мы с мужем ознакомились с анкетой, и твоя кандидатура нас устраивает".
— Это же прошлый век какой-то, — удивленно покачала головой Эля и продолжила читать.
"Ты должна купить билет на самолет и прилететь в Нью-Йорк как можно скорее. Мы с мужем встретим тебя, оформим рабочую визу, снимем комнату и устроим на работу. Лео учится, и ему требуется материальная поддержка со стороны близкого человека. А кто, как не будущая жена, может поддержать его в трудную минуту? Думаю, трех лет хватит, чтобы проверить серьезность твоих намерений и удостовериться в том, что ты не охотишься за американским гражданством. Тогда ты сможешь увидеть Лео, и мы поговорим о свадьбе. Сообщи, когда будешь готова приехать. Ванда Коуардмен".
— Просто космическая наглость.
Эле очень хотелось нагрубить, но не стоило портить репутацию на сайте из-за трусливого Лео и его хитрой и меркантильной мамаши. Впрочем, удержаться от завуалированной колкости не получилось.
"Здравствуй, Ванда. К сожалению, я не смогу прилететь, потому что встретила любовь всей жизни и вчера вышла замуж за русского миллионера. Желаю тебе удачи в поиске трудолюбивой и бескорыстной невесты для сына. Эля".
Она поставила точку, отправила сообщение и, вздохнув, посмотрела на булочку с яблочным повидлом. От предсвадебных переживаний разыгрался зверский аппетит, и не помешало бы подкрепиться, однако нужно было блюсти фигуру.

Но больше почему-то никто не писал. Наверное, обиженная отказом Ванда Коуардмен решила отомстить и разнесла сплетни о слишком переборчивой русской невесте. Каких-то других причин просто не могло быть. Сначала Эля каждый день проверяла почту, потом раз в неделю и в конце концов махнула на все рукой. Значит, не судьба выйти замуж за иностранца. Она плюнула на раздельное питание, за месяц поправилась на пять килограммов, коротко подстригла ногти и раздала туфли на каблуках подругам.
В делах и заботах незаметно прошла осень, наступила зима, и вечером тридцатого первого декабря Эля в последний раз зашла на сайт, чтобы удалить аккаунт. Пора вернуться в реальную жизнь и окончательно забыть о глупых мечтах, потому что чудес не бывает. В почте обнаружилось сообщение двухнедельной давности. Она не собиралась читать его целых полторы минуты, но любопытство одержало верх над силой воли.
Фокусник Оз Гудвин из Канзаса писал по-русски:
"Здравствуй, Эля. Меня зовут Оз Гудвин, мне двадцать шесть лет и я работаю в цирке. Мой друг из Польши увидел твою фотографию и показал ее мне. Эля — ты самая красивая девушка на свете! Правда, немного костистая, но это не страшно. Я влюбился с первого взгляда в твои глаза и улыбку и сразу пошел учить русский язык и русские обычаи, чтобы понять твою загадочную и широкую душу. И теперь люблю все русское. Особенно мне нравятся щи из кислой капусты, сало, драники со сметаной и березки".
— Псих. Костистые ему, видите ли, не по вкусу, — нервно дрыгнув ногой, пробормотала Эля и вернулась к чтению.
"Я собираюсь прилететь в Россию на крыльях любви, чтобы завоевать твое сердце и жить-поживать да добра наживать. С надеждой на скорую встречу. Оз".
— Точно псих. Разве нормальный человек уедет добровольно из Америки? — изумленно сказала она и открыла файл с фотографией, намереваясь высказать все, что думает об этом типе.
Оз Гудвин ей понравился. Очень понравился. Он сидел на одноколесном велосипеде и улыбался во весь рот. Эля внимательно рассмотрела широкие плечи под зеленым фраком, крепкие ноги в обтягивающих полосатых штанах, одобрила черный цилиндр, зеленые очки и надпись на майке "Я люблю Россию", неожиданно для самой себя решила дать ему шанс и пригласила в гости.
"Здравствуй, Оз. У тебя классные очки и майка. Сообщаю тебе, что я уже давно не костистая. Приезжай и убедись лично. Эля. P.S. Ты еще не пробовал наше разливное пиво и жареную корюшку. Гарантирую, что это тебе понравится намного больше березок".
Эля отправила сообщение в далекий Канзас и улыбнулась. После таких приятных сюрпризов начинаешь верить в новогодние чудеса, и это здорово.
__________________________________________________
* Бугимен (Bogeyman - в пер. с англ. - страшилище)
** Вудмен (Woodman - в пер. с англ. - дровосек)
*** Коуардмен (Cowardman - в пер. с англ. - трусливый человек)

Однажды в деревню приехал чужеземец. Когда он вышел из черной кареты, то несколько почтенных торговок тут же лишились чувств. А уж их-то напугать нелегко, но чужеземец был огромен, как матерый медведь. Когда он спросил, где находится ближайшая гостиница, деревенские мальчишки до смерти испугались и бросились прочь. А уж их-то напугать еще труднее, но у чужеземца был грубый хриплый голос, и говорил он, почти не открывая рта. Когда он постучался в дверь гостиницы, хозяин подумал, что неотпетый мертвец выбрался из могилы и пришел за его грешной душой. Ведь у чужеземца было иссиня-бледное лицо, а черная одежда и темные очки подчеркивали страшную неживую бледность. Но блеск золотой монеты на огромной ладони оказался сильнее страха, и ему удалось снять комнату на ночь.
Так он и остался в деревне. Местные жители постепенно привыкли к необычному виду и уже не обращали на него особого внимания. Только вороные кони, запряженные в его карету, рыли копытами землю и испуганно ржали при его приближении. А потом чужеземец выкупил дом у одной вдовы, сделал ремонт и открыл магазин, в котором недорого продавались модные платья, туфли и шляпки. Спустя неделю женщины из окрестных деревень вовсю хвастались обновками. Из города приезжали богатые дамы и барышни и никогда не уходили без покупки. Только у Герды ничего не было, и ей стало очень обидно. Вот тогда-то все и случилось.

В один вечер Герда сидела на скамеечке и чистила рыбу на ужин. Выуживала из ведра блеклые тушки, сдирала чешую, вспарывала серебристые брюшки и выпускала кишки. Рядом вертелся кот, заглядывал ей в глаза и умильно облизывался. Кай чинил прохудившуюся сеть и тихонько напевал себе под нос. В комнате витали солоноватые запахи моря и смерти.
— Помнишь, пару месяцев назад в деревню приехал человек из чужих краев? — смахнув прядь волос со лба, спросила Герда. Кай недоумевающе нахмурился, и она пояснила. — Мы еще удивлялись, что он все время ходит в черной одежде и темных очках, будто слепой.
— Да, и что?
— Вчера он открыл модный магазин. Совсем как в городе. Я еще не видела, но говорят, что там продаются наряды для благородных дам за сущие гроши.
— Хм. — Кай отложил работу, набил табак в трубку и закурил.
— А посреди магазина стоит фарфоровая кукла в человеческий рост. Она так искусно раскрашена, что выглядит, как живая. И на ней темно-синее бархатное платье, расшитое золотом. Оно стоит всего пять серебряных монет. Ах, как бы мне хотелось иметь его, — Герда с грустью посмотрела на свое скромное серое платье, вздохнула и кинула выпотрошенную рыбу на стол.
Кай ничего не сказал, однако запомнил ее слова. А канарейка тревожно пискнула, но на нее не обратили внимания.

На следующий день Кай отправился не в море, а на деревенскую площадь. Долго искать не пришлось: над дверью магазина сияла начищенная вывеска. Кай решительно направился вперед. Серебряных монет у него не было, но он надеялся что-нибудь придумать и устроить сюрприз для своей любимой Герды.
Дверь бесшумно отворилась, и над головой нежно зазвенели колокольчики. Кай вошел и с любопытством огляделся. Жилище вдовы преобразилось до неузнаваемости. В зале горело множество зажженных светильников. Всюду были расставлены большие зеркала. Полы покрывали восточные ковры. В открытых шкафах лежали шляпы, перчатки, шарфы и вуали, на полу стояли открытые коробки, в которых находились туфли, ботинки и сапожки, а яркие нарядные платья висели на деревянных болванках. В центре зала стояло кресло, в котором сидела прекрасная дама, сложив руки на коленях. Оробевший Кай сдернул шапку и поклонился. Она ничего не ответила и продолжала смотреть прямо перед собой. Он пригляделся и понял, что это та самая кукла, о которой говорила Герда.

— Добрый день, — раздался грубый хриплый голос.
Кай вздрогнул и оглянулся. За прилавком стоял чужеземец.
— Здравствуйте, господин.
Тут он почувствовал себя ужасно смущенным и замолчал, не зная, как начать торг. Чужеземец пришел ему на помощь.
— Наверное, ты хочешь купить шляпку для своей невесты? Или перчатки для матушки? Или шарф для сестры? Можешь пройтись и выбрать подходящий подарок, — предложил он.
— Нет, — покачал головой Кай. — Для жены. Мы прожили вместе год, и я очень хочу подарить ей вот это платье, — он указал на куклу.
— Ты уверен? — помолчав, спросил чужеземец. Стекла в его очках блеснули дьявольским огнем.
— Да, — не колеблясь, ответил Кай. — Только у меня нет серебряных монет. Не могли бы вы записать на меня долг? Я обязательно верну!
— Так уж и быть, я возьму с тебя две медных монеты. Пусть твоя жена порадуется, — после недолгих раздумий сказал тот.
— Такая цена мне по карману! — обрадованно воскликнул Кай, вытащил монеты из-за пазухи и бросил их на прилавок.
Чужеземец взял куклу на руки, унес в другую комнату и возвратился через минуту с большой коробкой, перевязанной синей атласной лентой. Кай схватил ее, вышел на улицу и поспешил домой, пока этот чудак не передумал и не потребовал вернуть дорогую вещь.

Герда была счастлива. Она надела платье, поставила посреди комнаты зеркало и кружилась перед ним, напевая веселую песню. Пес звонко лаял, кот сонно щурил желтые глаза, Кай любовался Гердой, и лишь канарейка по непонятной причине грустила. Но на нее не обращали внимания.
— Какое красивое платье! Спасибо тебе, любимый! — разрумянившаяся Герда подбежала к Каю, обняла его и расцеловала.
— Теперь ты довольна? — улыбаясь, спросил он.
— Кажется, да, — кивнула она. — Только вот... Говорят, что кукла в магазине обута в чудесные туфельки с золочеными розами. Владелец просит за них всего две серебряные монеты. Как бы мне хотелось иметь их.
— Я что-нибудь придумаю, — поспешил заверить ее Кай.
Кот недовольно мяукнул, но на него не обратили внимания.

Наутро Кай снова отправился в магазин. Постоял на пороге, собираясь с духом, толкнул дверь, вошел в зал и увидел чужеземца. Ему показалось, что тот стал еще огромнее, и его черный сюртук трещит по швам.
— Здравствуйте, господин, — Кай сдернул шапку и поклонился.
— Что на этот раз хочет твоя жена? — не ответив на приветствие, поинтересовался тот.
— Мне жуть как неловко, но она мечтает о туфельках с золочеными розами, — признался Кай и покосился на куклу.
Она все так же сидела в кресле, укутанная в серебристую песцовую шубу, и загадочно улыбалась. Совсем как живая. Кай испугался и перекрестился.
— Вот, значит, как. Ну что же, я возьму с тебя одну медную монету, — скрестив руки на груди, сказал чужеземец. — Но больше не приходи, рыбак. Как бы не пришлось заплатить слишком высокую цену за женские прихоти.
— Не приду, — клятвенно заверил Кай.
Бесшумно двигаясь, чужеземец выскользнул из-за прилавка, встал на колени перед куклой, снял туфельки и уложил их в коробку. Кай протянул монеты, схватил коробку и помчался домой.

Герда бросила деревянные башмаки в угол, обула туфельки и вскочила на скамеечку.
— Ах, какая красота! — приплясывая перед зеркалом, напевала она. — В следующее воскресенье на церковной проповеди я буду сама нарядная.
Пес прыгал рядом и вилял хвостом, Кай притопывал ногой в такт песне и хлопал в ладоши, лишь кот забился в угол и шипел, да канарейка выдирала перья из хвоста. Но на них не обращали внимания.
— Любимый, ты настоящий волшебник! — Герда спрыгнула на пол, подбежала к Каю и села к нему на колени. — Как ты сумел заполучить такие дорогие вещи и не влез в долги?
— Наверное, у этого чужеземца очень доброе сердце, — задумчиво ответил Кай.
— Может быть, тогда он продаст тебе ожерелье? Кукле оно ни к чему, а я стану еще краше.
— Я попробую, — вздохнул Кай, и мрачное предчувствие сдавило его грудь.
Тут пес закрутился волчком и бешено взвыл, но на него не обратили внимания.

И вновь Кай отправился в деревню. За ним, поскуливая, бежал пес. Идти не хотелось, но деваться было некуда. Герда верила в него и надеялась, что он принесет ожерелье. Кай долго стоял возле магазина, не решаясь войти. И когда развернулся, чтобы уйти, дверь открылась сама собой.
— Заходи, рыбак, — хрипло прорычал чужеземец.
Кай переступил через порог и вошел внутрь.
— Значит, не послушал меня и пришел?
Кай удивленно смотрел на чужеземца. За одну ночь его лицо заросло белой шерстью, руки удлинились, а на пальцах отросли острые загнутые ногти.
— Что на этот раз хочет твоя жена? — грозно рявкнул чужеземец и смахнул с лица очки.
— О... Ож... Ожерелье, — заикаясь от страха, ответил Кай.
Снаружи бешено лаял пес и царапался в дверь.
— Хорошо. Она получит его. Ты готов заплатить?
— Да, — Кай опустил голову. Его очень испугали жуткие звериные глаза чужеземца.
— Да будет так, — произнес тот, запрыгнул на прилавок и оборотился огромным белым медведем.
Кукла рассмеялась. Кай обернулся и застыл в ужасе. В ее глазах плескалось ледяное безумие, а перекошенный рот зиял кровавой раной на белом лице. Медведь зарычал, бросился на Кая и сжал его в смертельном объятии.

Тут-то Кай и вспомнил сказку о Снежной Королеве, преданной возлюбленным и умершей от разбитого сердца, и ее советнике — медведе Бьорне. Он оборотился человеком, бродил по свету, возил с собой мертвую госпожу и убивал юношей. Вспомнил, как бабушка заклинала остерегаться человека с медвежьими глазами. Но было поздно. Кай громко кричал, когда тот выедал его глаза. Кай тихо хрипел, когда тот откусил его язык. Кай пронзительно молчал, когда тот разодрал когтями его грудь и вырвал сердце. Тогда подошла кукла, погладила медведя по голове и заплакала. Вместе со слезами из ее глаз выкатились два сапфира. Медведь вставил их в окровавленные глазницы Кая. Кукла засмеялась, и изо рта выпал рубин. Медведь запихнул его в окровавленный рот Кая. Кукла сбросила шубу, и из раны на груди выпал алмаз. Медведь вложил его в окровавленную грудь Кая. После этого кукла упала и больше не двигалась. Ковер тут же начал тлеть и дымиться под ее телом. Кай открыл новые глаза и взглянул на медведя.
— Бьорн, это ты? — спросил он новым голосом.
— Да, моя госпожа, — медведь почтительно поклонился и подал ей шубу.
— Сколько же времени я спала? — закутываясь в мех, поинтересовалась Снежная Королева.
В ее груди размеренно и четко, как часы, билось новое сердце.
— Слишком долго. Ваши подданные уже истосковались, а во владениях царит запустение.
— Так едем домой, — усаживаясь на его спину, велела она. — Пора навести порядок и насладиться вечностью.
— Как прикажете, моя госпожа.
Медведь вышиб дверь, пробежал по улицам, распугивая жителей, покинул деревню и быстрее ветра помчался на север.

В то же утро магазин сгорел дотла. Из огня ничего не успели вынести. Один лишь пес разжился добычей, прибежал домой с ожерельем в зубах и кинул его к ногам Герды. А Кая больше никто не видел. Его искали, но недолго. Как только стало известно, что лодку унесло в море, все поняли — он утонул и попал во владения Морского Царя. Герда заказала отпевание в церкви, облачилась в траур и вернулась в родительский дом.
Через год она вышла замуж за почтенного торговца и зажила с новым мужем душа в душу. Платье, туфельки и ожерелье спрятала в сундук, закрыла его на замок и никогда не открывала, чтобы не бередить душу тяжелыми воспоминаниями. Да и некогда было страдать. Ведь хорошая жена целыми днями вертится, как белка в колесе: поддерживает уют в доме и помогает мужу. А сердечные дела и душевные метания — это удел беззаботных девиц.

История о Снежной Королеве

Много тысяч лет могущественная правительница северных земель жила в своих ослепительных чертогах лишь в окружении верных слуг — белых медведей. На них была возложена важная миссия: охранять госпожу. Когда она родилась, Великий Оракул с юга предсказал ее преждевременную гибель и таяние вечных льдов. И случится это из-за человека. Поэтому медведи ревностно охраняли границы владений и не пропускали людей дальше ледяной стены, служившей заграждением от мира смертных. Но роковому предсказанию суждено было свершиться.

Однажды, в прекрасную лунную ночь Снежная Королева отправилась на прогулку в огромных санях, запряженных пятеркой белых волков. Снег весело скрипел под полозьями, на темном небе приветливо сверкали крупные звезды, а в морозном воздухе звучало пение снежинок. Рядом, то приближаясь, то удаляясь и ныряя в сугробы, бежал вожак медведей. Он был доверенным советником, и звали его Бьорн. Снежная Королева куталась в серебристую песцовую шубу, постукивала каблучком в такт песне и подхватывала припев.
Неожиданно прямо возле ледяной стены волки остановились как вкопанные и угрожающе зарычали. Шерсть на их спинах вздыбилась, а глаза налились кровью. На снегу лежал человек в охотничьей одежде. Бьорн тут же кинулся вперед, чтобы растерзать наглеца, посмевшего пробраться в чужие владения.
— Остановись, — приказала Снежная Королева.
Бьорн замер на месте. Она вышла из саней и подошла к человеку. Он лежал, сложив руки на груди, и замерзал. Лицо было белым как снег, губы посинели, а сердце почти не билось.
— Как интересно. Еще никому не удавалось зайти так далеко. Должно быть, это непростой человек, — задумчиво сказала Снежная королева. — Бьорн, перенеси его в сани.
Недовольно ворча, он повиновался и бросил человека у ее ног. Она накинула на него свою шубу и схватила поводья.
— Во дворец, и побыстрее! — громко крикнула Снежная Королева и звонко рассмеялась.
Наконец-то томительная скука покинула ее ледяное сердце.

Во дворце человека укутали еще в десять шуб и уложили на ледяное ложе. Снежная Королева отослала слуг прочь, села на трон, взглядом зажгла ледяное пламя в очаге и стала ждать его пробуждения. Когда он очнулся и открыл глаза, она тут же влюбилась в него. Но сначала не подала виду.
— Кто ты? И как сумел пробраться в мои владения? — строго нахмурившись, спросила Снежная Королева.
— Я простой охотник, ваша милость. И зовут меня Оле, — ни капельки не испугавшись ее грозного вида, смело ответил он.
— Зачем же ты пришел в край вечных льдов и снегов? Разве ты не знаешь, что людям запрещено охотиться на моих поданных? Неужели тебя не пугает мучительная смерть?
— Я не собирался охотиться, — покачал головой Оле. — Просто хотел узнать, правду ли говорят, что на далеком севере, в ледяном дворце живет красивая и вечно юная королева.
— И что же? Ты удовлетворен тем, что видишь? — Снежная Королева усмехнулась и поднялась с трона.
— Да, — просто сказал Оле. В его глазах плескалось неприкрытое восхищение. — Но кое в чем рассказы лживы. На самом деле вы не красивая. Вы прекраснейшая из всех женщин.
— Хм, похоже, ты тот еще льстец, — однако, несмотря ни на что, она почувствовала себя польщенной.
— Зачем вы так, госпожа? Я говорю чистую правду, — Оле вскочил с ложа, подошел к трону, встал на одно колено и поцеловал ее ледяную руку.
— Раз так, не хочешь ли остаться здесь и служить мне верой и правдой? — Снежная Королева почувствовала, как кровь с осколками льда быстрее заструилась по ее венам.
— С удовольствием! — пылко воскликнул он и прижал ее руку к своей груди.
— Тогда закрепим нашу сделку поцелуем, — она наклонилась к нему и коснулась губ, одев его горячее сердце в ледяной панцирь.

Впервые за много тысяч лет Снежная Королева была счастлива. Она не слушала напоминаний Бьорна о предсказании. Беспечно смеялась, когда он говорил о коварстве и непостоянстве людей. Не верила, что их чувства недолговечны и подобны снегу, тающему под лучами весеннего солнца. Отказалась отдать Оле на съедение диким зверям. И виной такому безрассудству была любовь.
Снежная Королева бесконечно любовалась Оле: его глазами цвета молодой травы, черными бархатными ресницами и волнистыми волосами, нежными губами и стройной фигурой. И совсем забыла о своих подданных. Теперь он, а не Бьорн, сидел возле трона, пел песни, рассказывал охотничьи истории и восхищался ее красотой. В знак любви она подарила ему кольцо из белого золота и шубу со своего плеча, чтобы он не мерз во время совместных прогулок по ледяной пустыне.
Однако очень скоро Оле затосковал в огромном пустом дворце, насквозь продуваемом ветрами, и вспомнил о мире людей.
— Госпожа, я очень люблю тебя. Но больше не могу жить в вечной темноте. Иногда мне кажется, что мое сердце превратилось в кусок льда, и я давно умер. Пожалуйста, отпусти меня домой, — однажды сказал он.
— Разве тебе плохо со мной? — удивилась Снежная Королева, и некрасивая морщинка пересекла ее безупречный лоб. — Ты распоряжаешься моими сокровищами и владеешь вечностью. Можно ли желать большего?
— Я снова хочу увидеть солнце, небо, траву и море. Хочу услышать человеческие голоса и пение птиц, — с тоской в голосе ответил Оле.
— Нет! Ты же обещал преданно служить мне. Я никогда не отпущу тебя! — она разгневалась и дохнула ледяной стужей в его лицо, заморозив ресницы. — Лучше не зли меня, Оле!
Он покорился и больше не говорил о расставании. Все стало по-прежнему, и Снежная Королева радовалась своему счастью. Но ее ожидал неприятный сюрприз.

Однажды, улучив подходящий момент, Оле тайком ушел из дворца. Как только Снежная Королева узнала о побеге, то тут же снарядила погоню. Всю ночь стая волков бежала по его следам. За ними шли медведи. Утром они добрались до ледяной стены и увидели надпись на снегу: "Прощай, моя госпожа". Рядом лежало кольцо. К сожалению, им было запрещено покидать пределы владений, поэтому пришлось возвратиться обратно несолоно хлебавши.
Когда Снежная Королева поняла, что Оле не вернется, то обезумела от горя. Она вырвала себе глаза, язык и сердце, кинула их в огонь и в тот же миг упала бездыханная. Бьорн бросился к ней, но было поздно: душа уже улетела в небесные чертоги. Его горе оказалось слишком велико для зверя. Он поднял голову вверх, громко завыл и поклялся отомстить. Вой прокатился по ледяной пустыне, и все живые существа испуганно прятались по норам и пещерам. Оле тоже услышал грозную медвежью клятву и побежал еще быстрее.
А Бьорн сбросил шкуру, оборотился человеком и направился к потухшему очагу. Вороша кучу золы, он извлек пять драгоценных камней. Им нашлось достойное применение. В пустых глазницах Снежной Королевы засверкали голубые сапфиры, в окровавленном рту поместился алый рубин, а прозрачный алмаз занял пустующее место в груди. Бьорн облачил ее тело в нарядные одежды, надел кольцо на указательный палец, усадил в сани и уехал из дворца в неизвестном направлении. Больше о нем никто и никогда не слышал.
Но люди говорят, что ездит по городам и деревням странный человек. Лошади, запряженные в повозку, очень боятся его и не признают хозяином. Сладкими речами и обещаниями он заманивает юношей с черными волосами и зелеными глазами и жестоко убивает их. Вырывает глаза, язык и сердце и выбрасывает обезображенные тела на дорогу. Поэтому если встретишь на своем пути человека с медвежьими глазами, то беги прочь. Это смерть.

Конец

Бабушка замолчала и снова принялась за вязание. Ветер давно стих, и слышно было, как в очаге тихонько потрескивают поленья. Кай задумчиво щурился и смотрел на огонь.
— Это твоя самая лучшая история! Спасибо, бабушка! А зачем Бьорн убивает бедных юношей?
Она вздохнула, взглянула на него поверх очков и убрала вязание.
— До чего же ты любопытный. Не знаю, зачем убивает. Наверное, мстит за смерть своей госпожи.
— А что случилось с Оле? — продолжал допытываться Кай.
— С Оле? — бабушка налила чай в две кружки и открыла горшочек с медом. — Он вернулся в родную деревню, но долго там не задержался. Увиделся с родными и отправился путешествовать. Пересек на своих двоих всю страну и поселился в какой-то деревне у моря. Рассказывают, что из-за девушки. Звали ее Инге, и она была дочерью рыбака. Оле посватался к ней, получил согласие, и вскоре сыграли веселую свадьбу. Он стал выходить в море с ее отцом и думать забыл о лесах и об охоте. Вскоре у них родились дети, и дальше точно ничего интересного не случилось.
— Бабушка! А ведь прадедушку и прабабушку звали точно так же: Оле и Инге, — теребя шейный платок, удивленно воскликнул Кай. — И у меня зеленые глаза и черные волосы. Неужели охотник Оле — мой прадедушка?
Она утвердительно кивнула и поднесла палец к губам.
— Тише, не кричи. Северный ветер может подслушивать разговор. Он, знаешь ли, когда-то служил Снежной Королеве и близко дружил с Бьорном. Поэтому прикуси язык, не болтай лишнего и запомни на будущее, что человеку с медвежьими глазами верить нельзя. А сейчас выпей чаю с медом. Все будет больше пользы, чем от разговоров.

Сказано — сделано. Со всех концов земли потянулись гонцы к избе Василисы Премудрой. И везли они берестяные грамоты с креативными предложениями. День и ночь просиживала она за чтением и, наконец, выбрала сценарий некоего заграничного свата по имени Кощей Бессмертный. Вскружили ей голову словеса заграничные на хрустящем пергаменте, захотелось готических изысков, и забыла Василиса Премудрая про осмотрительность. Не прочитав написанное мелким шрифтом, подписала кабальный договор и поплатилась заточением в лягушачьей коже.

Без малого тридцать лет просидела она в болоте. Скучала, недовольно бурчала, высматривала стрелу заветную, мечтала вернуть человеческое обличье и поскорее устроить личную жизнь. Ждала-ждала, вся измучилась и, наконец-то, дождалась. В один прекрасный пасмурный день захлюпала жижа, и послышался человеческий говор. Обрадовалась лягушка и выпрыгнула из-за кочки. Тут ее схватили за лапку и подняли вверх.

— Ква-ква-ква! — радостно заверещала лягушка. — Да провались к лешему эта стрела! Раз ты, добрый молодец, ухватил меня за ногу, значит, обязан жениться!
— Я бы с радостью, — слегка грассируя, ответил заморский путешественник Роже дю Мурмур. — Во Франции почти нет предрассудков. Но и традиции мы очень чтим. Потому должен тебе сообщить, что у нас не принято жениться на лягушках. Вы слишком громкие и очень вкусные. С такими недостатками прямая дорога на раскаленную сковороду, а не к алтарю.

После этих слов Роже дю Мурмур, не мешкая ни минуты, оторвал кричащей лягушке голову, бросил ее на землю и раздавил ногой. Выпученные глаза и ошметки мозгов разлетелись по сторонам. Он ловко содрал кожу с тельца, насадил его на острую палочку и поджарил на костре. Потом уселся на пенек и, причмокивая от удовольствия, съел нежное мясо. Выплюнул косточки, протер испачканные кровью башмаки пучком травы и пошел себе дальше.

А через минуту в болотную кочку воткнулась позолоченная стрела с царским клеймом. И досталась она Царь-жабе. Но это уже совсем другая сказка.

Она преуспела в бизнесе, очень хорошо зарабатывает и не стремится замуж за первого встречного. Вообще, брак для современной женщины не имеет большого значения. Он скорее помеха. Что может заставить ее пожертвовать деловой карьерой? Только власть над целым королевством. На меньшее она не согласна. И надо сказать, что в последнее время мысли о каком-нибудь короле посещают ее все чаще. Особенно, в очередной день рождения.

Как бы там ни было, она не сидит на месте в ожидании счастья. Полно тех, на ком можно отточить колдовские чары. Все привлекательные и успешные мужчины без промедления обязаны падать к ее ногам, лобызать руки, делать дорогие подарки, предоставлять качественный секс и клясться в вечной любви просто на основании того, что она — богиня. Этот титул не обсуждается, требовать справки и сертификаты не рекомендуется. Ослушникам не поздоровится. Наказание будет суровым.

А вокруг ее олимпийской вершины ежедневно происходят глобальные катастрофы. Подруги, коллеги по работе, соседки, родственницы, недоброжелательницы, невзрачные серые мышки выскакивают замуж или просто живут во грехе. Даже младшая сестра нацепила обручальное кольцо на безымянный палец и варит мужу обеды. Она громко презирает этих глупых наседок, барахтающихся в семейном болоте и бесконечно плодящих цыплят. Ее дни и вечера куда как увлекательнее: они наполнены захватывающими приключениями и поисками достойного претендента.

Почему она так уверена в себе? У нее есть маленькая тайна. Самый лучший друг, самый верный советчик. Личная компьютерная программа, определяющая индекс красоты. Каждый вечер перед отходом ко сну она включает компьютер, загружает свою фотографию и с трепетом ожидает ответ.
— Ваше отклонение от золотого сечения* составляет ничтожную величину. Вы самая красивая, — холодно отвечает механический голос.
Эта бесстрастная констатация факта придает сил двигаться дальше. К очередной вершине.

И, в конце концов, именно ей выпадает главный приз в жизненной лотерее. Настоящий король. К сожалению, немного подпорченный: вдовый и с маленькой дочкой на руках. Это несколько неприятно, но когда тебе уже под сорок, то выбирать не приходится. Одно утешает. У желторотого птенца, цепляющегося за руку ее венценосного супруга, нет высокой груди, крутых бедер, длинных ног, ярких глаз, пухлых губ, средиземноморского загара и белокурых волос. Она не соперница в борьбе за мужские сердца и зеркальные отражения. Ведь "джентльмены предпочитают блондинок"**.

Ужасная несправедливость случается как-то внезапно. Падчерица вырастает и превращается в настоящую красавицу, пластические операции и диеты проигрывают в борьбе с неумолимым ходом времени, в королевство прибывает прекрасный принц. И выясняется, что, в конце концов, "джентльмены женятся на брюнетках"***.

Но хуже всего предательство друзей. Однажды в порыве отчаяния она загружает в программу фотографию Белоснежки.
— В ней все неправильно, все несимметрично, — после недолгих раздумий удивленно говорит голос. — Но она прекрасней всех на свете.

После таких ударов судьбы некоторые женщины становятся злыми ведьмами.

* Золотое сечение или божественная пропорция — идеальное соотношение величин, наилучшая и единственная пропорция, уравнивающая отношения частей какой-либо формы между собой и каждой части с целым, — основа гармонии.
** "Джентльмены предпочитают блондинок" — книга Аниты Лус.
*** "Джентльмены женятся на брюнетках" — книга Аниты Лус.

— Приветствую! — ковыряя ножом в зубах, громовым голосом сказал охотник. — Извольте принять счет за спасение ваших душ. — Он протянул кору дуба с наспех нацарапанными каракулями.

— Ничего себе! — взглянув на цифры, бабушка осела на ближайший пенек и схватилась за сердце.

Красная Шапочка выхватила кору из ее рук и изумленно присвистнула.

— Слушай, добрый человек? А так мы не договоримся? — она рванула платье на груди и попыталась принять как можно более завлекательную позу.

— Неа, — с полнейшим равнодушием заявил охотник. — Я не по этой части, я все больше по мохнатым попкам. И, вообще, у нас с другом Франсуа семейный подряд.

— Тогда остается только одно, — с сожалением констатировала Красная Шапочка. — В общем, так. Возвращение было слишком неожиданным. Между прочим, вас не просили. Мы уже обустраиваться начали, и вы совершенно зря вмешались. Умерла - так умерла! Пойдем, бабушка, нам и там неплохо.

И она решительно полезла обратно в распоротое волчье брюхо.

Когда коляска, украшенная цветочными гирляндами, бесшумно приземлилась в мягкую пыль, то кованые узорчатые ворота мгновенно открылись словно по мановению волшебной палочки, стражники крепко спали, опираясь на алебарды, и путь оказался свободен. Госпожа Роза беспрепятственно въехала в город и, оставляя за собой шлейф странного будоражащего аромата, неспешно пересекла центральную площадь, миновала богатые кварталы, застроенные роскошными особняками, проехала по главной аллее парка и закончила путь в нижней части города возле пустующего дома часовщика Тюпина. Прошлой зимой он тихо и незаметно отошел в мир иной. После его смерти не осталось наследников, завещания тоже не обнаружилось, и по закону имущество сначала отходило в собственность города, а затем выставлялось на торги. Горячий интерес к будущему объекту продажи уже проявили две влиятельные персоны.

Табачный фабрикант Гиц во всеуслышание объявил, что намеревается построить на месте ветхого деревянного дома и заброшенного сада цех по производству своих знаменитых фиалковых сигар, популярных во всех заоблачных мирах. Граф Нарисс вступил в борьбу из чистой вредности и желания досадить наглому выскочке-простолюдину, кичившемуся своим богатством и посмевшему купить особняк рядом с его фамильным гнездом. Противостояние господ вылилось в публичную перебранку слуг, предсказуемо перешедшую в драку, и привело к тому, что власти решили взять предмет спора под охрану. На всякий случай, чтобы не произошло неприятных случайностей вроде случайного поджога или самовольного захвата.

Важную миссию доверили городскому сторожу дядюшке Лютусу. Он-то и оказался единственным свидетелем появления госпожи Розы и клялся, что в ее коляску были запряжены две гигантские мохнатые гусеницы с острыми зубами в несколько рядов. От них исходило загадочное зеленоватое свечение. После остановки около дома они лопнули словно мыльные пузыри, и в темное звездное небо вспорхнуло множество бабочек. От тихого шуршания их крылышек на него навалилась внезапная сонливость, и потому не о чем больше рассказывать. Ведь врать и придумывать он не мастак. Разве что спалось очень сладко и привиделось, что ему снова девять лет, он сидит на пороге дома и слушает веселую песенку лукового супа, булькающего в на плите, а потом матушка зовет его обедать. Впрочем, это совсем неинтересно. Кому нужны рассказы о снах одинокого старика?

И хотя, на следующее утро сбежавшиеся зеваки своими глазами видели пустую упряжь, никто не поверил ему. Находились даже такие, что крутили пальцем у виска и объясняли буйство разыгравшейся фантазии дядюшки Лютуса нездоровым пристрастием к кактусовой настойке. Мол, чего только спьяну не померещится. А он ни с кем и не спорил, ничего не доказывал, просто отпивал по чуть-чуть из маленькой плетеной бутылочки, которую всегда носил с собой в боковом кармане, и продолжал стоять на своем: "Видел и все тут". И надо сказать, что сие упорствование пошло ему только на пользу. Спустя несколько дней после своего приезда госпожа Роза увидела недалеко от своего дома кучку горожан, потешавшихся над стариком. Движимая любопытством, она неслышно приблизилась, послушала его рассказ, подивилась странной, немодной в нынешнем веке честности и, недолго думая, предложила ему место сторожа. Выделила для проживания флигель в саду и отвела постоянное место за кухонным столом справа от очага. Так, на склоне лет, дядюшка Лютус получил от судьбы заслуженную награду - покой и полный пансион. И все потому, что всегда говорил одну лишь правду. От честности, в конце концов, тоже получается польза. Только мало кому по нутру долгое ожидание и невысокие проценты на выходе, и от того она не пользуется спросом.

Но прежде к дому, занятому неизвестной особой, примчался мелкий чиновник из городской мэрии. Чрезвычайно высокий рост и длинный нос не помешали господину Пустовету провести расследование так, что никто его и не заметил. Интересная особенность - быть пустым местом, проявилась у него еще в детстве, и он как следует отшлифовал ее, с каждым годом становясь все неприметнее. Непосредственный начальник очень ценил его за такое полезное качество, но почему-то не продвигал вверх по служебной лестнице. Впрочем, подобному человеку даже такого признания было более, чем достаточно. Господин Пустовет потолкался в толпе, послушал, что говорят, поглазел за ограду, принюхался к ситуации, сделал соответствующие выводы и помчался докладывать о творящемся безобразии. Власти отреагировали незамедлительно.

Не прошло и часа, как к воротам дома прошествовал отряд городской стражи во главе с важно пыхтящим капитаном Матисом. Подчиненные бежали впереди и грозными криками разгоняли зевак в стороны. Наконец, он подошел, отдышался и только протянул руку к дверному молотку, как госпожа Роза возникла на пороге, облаченная в странное одеяние, напоминающее балахон. Окинув строгим взглядом старый засаленный мундир бравого вояки, она с неодобрением покачала головой и ломким, хрупким, неземным голосом посоветовала его супруге использовать для выведения жирных пятен старое проверенное средство. А именно, смешать морскую соль, привезенную с пятой луны, с настойкой слюны венерианского дракона, нанести смесь на пятно, оставить на десять минут, присыпать золой и на закате очень энергично встряхнуть одежду в сторону юга. Капитан Матис с усилием приподнял кустистые брови, ухватился за большой круглый живот и заухал как сова. Окружающие поддержали веселье и с нужной долей подобострастия засмеялись.
— Ох, уж эти дамочки, — молвил он, но тихонько велел своему адъютанту запомнить рекомендацию.
Забегая вперед, скажем, что совет оказался весьма полезным, и капитан Матис преисполнился молчаливым уважением к первой дельной женщиной, которую ему довелось встретить за всю свою жизнь. Чтобы они говорили сразу по делу, без всяких финтифлюшек - о таком чуде он даже в сказках не слышал.
— Вы, наверное, хотите узнать, по какому праву я въехала в этот дом? — спросила госпожа Роза.
Капитан Матис, готовясь произнести грозную речь, деловито подкрутил левый ус, поправил перевязь, любовно погладил эфес шпаги и громко прокашлялся. Толпа за его спиной оживленно гудела, предвкушая словесную баталию. Но ожидания не оправдались. Госпожа Роза ласково улыбнулась, изящно взмахнула рукой и по воздуху поплыл негромкий звон от ее хрустальных браслетов. Он струился во все стороны, обвивался вокруг щиколоток, поднимался вверх, заползал в нос, путался в волосах и навевал каждому приятные воспоминания из прошлого.
— Ведьма! Как есть ведьма! — в тот же вечер, обращаясь к своему попугаю, сказал некий торговец Градиус. — Но вспомнить о заключении первой удачной сделки было приятно, что скрывать. Она так волшебно пахла сладким земляничным вином.
Между тем, госпожа Роза извлекла из широкого рукава свиток, перевязанный золотистой муаровой лентой, и торжественно вручила капитану Матису со словами.
— Прошу удостовериться в моих правах.
Он небрежно развернул пергамент, повертел в руках, недовольно пробормотал, что нотариусы, будь они неладны, пишут чудными буквами. Ну не признаваться же, что не обучен грамоте. И приказал адъютанту разобраться с каракулями. Тот, запинаясь, начал читать, и стало ясно, что это купчая на дом часовщика Тюпина. Капитан Матис не поверил своим ушам, выхватил свиток и подозвал господина Пустовета, незаметно крутившегося поблизости. Он внимательно просмотрел текст, разглядел подпись нотариуса, удостоверявшего сделку, аккуратно поцарапал печать, пожал плечами и вынес вердикт.
— Документ подлинный.
— Это очень плохое известие, — подумав о том, что финансирование со стороны фабриканта Гица и графа Нарисса теперь прекратится, расстроенно пробормотал капитан Матис, тяжело вздохнул и возвратил документ владелице. — Добро пожаловать, в наш славный город любезная… — он начал приветственную речь и запнулся.
— Госпожа Роза, — церемонно представилась та.
— Госпожа Роза, — повторил капитан Матис. — Вам здесь понравится, гарантирую, — он звонко щелкнул каблуками сапог, изобразил подобие поклона, неуклюже развернулся и направился обратно в казарму, чтобы перекусить и вздремнуть перед приходом домой.
В конце концов, его обязанность состоит в том, чтобы честно нести службу, против закона он идти не намерен и с женщинами воевать не собирается. Пусть богачи сами разбираются с возникшей проблемой.

Так госпожа Роза поселилась в самом конце Яблоневой улицы. А мечты фабриканта Гица пошли прахом, потому что оспорить договор, удостоверенный весьма уважаемым нотариусом Розаром, не представлялось возможным. Его давний недруг бурно радовался. Впрочем, недолго. Примерно через неделю случился большой скандал. Графиня Нарисс сбежала с молодым любовником, прихватив фамильные драгоценности и ценные облигации. Город загудел словно растревоженный улей, взоры сплетников мгновенно обратились в сторону сиятельного рогоносца, и госпожа Роза смогла выйти в город, почти не привлекая внимания.

2.

В ночь перед ее первой прогулкой лил дождь, и наутро во влажном воздухе смешались запахи травы, цветов, фруктов, выпечки, свежей и тухлой рыбы, вони с городских помоек и чернил. Привычные ко всему горожане не обращали особого внимания на эту какафонию и занимались тем, что им было положено по статусу. Стражники исправно дремали на постах и выводили носами затейливые рулады. Уличные музыканты усердно крутили ручки своих шарманок. Извозчики протирали штаны на козлах в ожидании клиентов. Торговцы на рынке громко расхваливали товары и яростно торговались за каждый гольден. Ремесленники пряли и ткали, выделывали кожу, шили одежду и обувь, чинили часы, мастерили посуду, выпекали хлеб, жарили мясо и рыбу и чего они только не делали. Шум в их квартале стоял знатный. Слуги в богатых домах усиленно делали вид, что работают в поте лица. Их хозяева пили ледяной лимонад, вели беседы и предвкушали вечерние развлечения. Ростовщики подсчитывали доходы при задернутых шторах. Чиновники всех мастей занимались крючкотворством. Губернатор Пин-Пон, закрывшись в кабинете, раскладывал пасьянс. Школьники сидели за партами и мечтали о каникулах. Малыши играли, баловались и цеплялись за материнские юбки. Кумушки сбивались в кучки и сладострастно сплетничали. Трактирщики наливали посетителям крепкую смородиновую настойку в деревянные кружки. Нищие клянчили милостыню. Старенький священник Ирс молился о спасении душ: днем он просил о милости официальных богов, ночью возлагал жертвы на алтарь запрещенных идолов. Госпожа Роза открыла тяжелую деревянную дверь, спустилась по ступенькам, прошла по узкой дорожке, вымощенной недорогим красноватым камнем, издавна поставляемым с Марса, вышла за ворота, и направилась в агентство по найму прислуги.

Выглядела она безупречно. Ванильные розы, приколотые к шляпе и к широкому поясу, затянутому на талии, источали сладкий дивный аромат. Маленькие сережки из розового сатурнианского золота вызванивали меланхоличную песенку, им вторили каблучки изящных туфелек. Шелковые перчатки плотно облегали руки и не топорщились на локтях. Подол пышного платья цвета пепельной розы шелестел словно крылья бабочек и сам собою поднимался выше щиколоток перед лужами. При каждом шаге с него осыпались мерцающие камушки. Уличные мальчишки со свистом и улюлюканьем бежали следом, набивали ими карманы и пытались рассмотреть лицо госпожи Розы, надежно скрытое полями шляпы. Впоследствии те, что заглядывали с правой стороны, рассказывали, будто бы она юна и прекрасна, как лунное божество. Те, что подсматривали слева, не соглашались и утверждали - такую страшную морщинистую ведьму еще поискать надо. И только один мальчик - сын бедной молочницы, обогнал всех, посмотрел прямо и не болтал о том, что увидел. Вообще, с тех пор говорил исключительно по делу и никогда не делил мир на черное и белое. Мало того, взялся за ум и пошел учиться ремеслу. И в результате из него вышел толк. Когда он вырос, то весьма преуспел: стал владельцем мясной лавки, обеспечил семью и пользовался уважением соседей. Впрочем, до этого предстояло еще расти и расти. Пока же он отошел в сторону и присел в задумчивости под деревом.

А госпожа Роза в сопровождении шумной и веселой компании дошла до незримой черты, разделявшей бедные и богатые кварталы и продолжила путь в одиночестве. Мальчишки, несмотря на юный возраст, знали степень допустимого баловства и благоразумно остались на своей территории. Она подошла к невзрачному дому, расположенному на левой стороне улицы, поднялась по начищенным сверкающим ступенькам, громко постучала бронзовым молотком в мощную дубовую дверь и отступила на пару шагов назад. Через минуту ей открыла высокая сухопарая служанка в скромном сером платье, белоснежном переднике и чепце.
— Милости просим, госпожа, — она сделала легкий книксен и посторонилась, пропуская гостью внутрь. — Хозяйка уже ожидает вас.
Госпожа Роза приветливо улыбнулась и шагнула за порог. Ее провели по длинному темному коридору и завели в небольшую, скромно меблированную комнату. За строгим бюро восседала мертвенно бледная дама в бархатном черном платье. Вся она, казалось, состояла из сплошных острых углов: узкое, неподвижное словно маска, лицо, колкий режущий взгляд, тонкий жестокий рот, острые плечи, талия, немилосердно затянутая в корсет, и руки, больше всего выдававшие истинную сущность. Очень тонкие, но сильные, твердые, с длинными пальцами, слегка загнутыми внутрь. Руки тайной отравительницы. При виде вошедших дама поднялась и присела в глубоком реверансе.
— Присаживайтесь, любезная госпожа, — немного шепелявя сказала она, приказала служанке принести кофе и пирожные и принялась бесцеремонно изучать госпожу Розу, оценивая таким образом ее платежеспособность.
Та смотрела в ответ, но двигал ею не деловой расчет, а обычное женское любопытство, приправленное легкой насмешкой. Уж больно необычной была история жизненного успеха госпожи Белладонны.

Когда-то она сама была служанкой, но ей удалось вскружить голову престарелому барону Гегину. Он сделал ее личной экономкой и впоследствии завещал четверть состояния. Став свободной и обеспеченной, госпожа Белладонна не кинулась играть на бегах, спускать деньги в игорных домах или тратить их на молодых мужчин с улицы Хризантем. Она не испугалась всеобщего осуждения, отклонила несколько предложений о замужестве и предпочла заняться тем, что умела лучше всего. Вложила капитал в свое дело и продолжила работать. Сначала было нелегко. Пришлось бороться с конкурентами и с мстительной вдовой барона, вознамерившейся уничтожить наглую прислугу. Госпожа Белладонна направо и налево раздавала взятки, любезничала с нужными людьми, при необходимости низко интриговала, пускала в ход чары, три раза ловко воспользовалась ядом, и теперь, спустя десять лет, ее агентство процветало. Она вела дела железной рукой и очень дорожила своей безупречной репутацией. Правда, злые языки поговаривали, что ее тайным любовником был сам мэр Пин-Пон. Якобы он тайком заходил к ней каждую вторую субботу месяца. Но разговоры, не подкрепленные доказательствами - не более чем пустая болтовня.

Негромко скрипнула дверь и, держа в руках круглый поднос, появилась служанка. Подошла к столу и неторопливо начала расставлять чашки с блюдцами, тарелки, начищенный серебряный кофейник, сахарницу, два молочника, бутылочку персикового ликера, баночку медузного конфитюра с Нептуна, стоившего целое состояние и блюдо с пирожными. Дамы отвлеклись и с удовольствием наблюдали за ее действиями. По комнате поплыл аромат свежесваренного кофе. Наконец, служанка пожелала приятного аппетита и, прижимая поднос к груди, удалилась.
— Надолго вы в наши края, любезная госпожа? — разливая кофе по чашкам, поинтересовалась госпожа Белладонна.
— Думаю, навсегда, — госпожа Роза присела напротив и с предвкушением вдохнула тонкий аромат. — У меня слабое здоровье, а в вашем городе очень благотворный климат.
— Вероятно, позже подъедет ваш супруг с детками? — продолжила расспросы госпожа Белладонна. — Желаете сливки и сахар?
— Нет, я одинока, — надвигая шляпу на лицо, просто ответила госпожа Роза. — И то, и другое.
— Сливки кремовые или кофейные? — прихватывая серебряными щипчиками кусочек сахара, уточнила госпожа Белладонна. — Тогда много прислуги вам, вероятно, не понадобится?
— Пожалуй, смешайте в одинаковых пропорциях, — немного подумав, ответила госпожа Роза. — И три кусочка сахара, — она потянулась к блюду и выбрала розовое воздушное пирожное. — Мне потребуется пять девиц не старше двадцати лет.
— Попробуйте вот это, — госпожа Белладонна указала на травянистое пирожное-раковину. — Новое творение нашего знаменитого кондитера Ромиуса. Сливочное суфле с шоколадом из изумрудных водорослей, внутри прослойка из земляничного вина и молодых крабов.
Госпожа Роза последовала ее совету, взяла лопаточку, положила лакомство на тарелку и откусила кусочек.
— Потрясающе, — восхитилась она и взяла еще одно пирожное.
— Угощайтесь, угощайтесь, — госпожа Белладонна пила кофе маленькими глотками и с наслаждением наблюдала за клиенткой. Ей нравились люди со здоровым аппетитом. — Имеются какие-то особые требования к прислуге? — она поднялась, незаметно оправила платье, подошла к бюро, надела очки и начала деловито перелистывать толстые конторские книги со списками кандидатур. — Скорее всего вам еще понадобится пара слуг, повар, садовник, конюх, кучер, сторож, прачка, швея и ...
— Нет, только пять служанок, — надкусив очередное пирожное, твердо ответила госпожа Роза. — Никаких требований, кроме одного. Это должны быть первые девицы, которые сегодня зайдут в ваше агентство в поисках работы или по любой другой причине. И вы расскажете им о том, что служить придется за один гольден в месяц. Если они согласятся на такие условия и продержатся год, то в конце их ожидает не просто большая награда, а исполнение заветной мечты. Гарантией будет служить письменное обязательство, которое я заверю своей кровью.
Госпожа Белладонна не просто удивилась, она решила, что у клиентки не все в порядке с головой. Заключать кровный контракт может только безумец. И, главное, с кем? С прислугой? Но будучи, настоящим профессионалом, даже не изменилась в лице, разве что чуть приподняла тонкие брови.
— Несколько необычное пожелание. Но думаю, что смогу его выполнить, — поджав губы, сказала она и с шумом захлопнула толстую книгу.
— Не сомневаюсь, — ответила госпожа Роза и потянулась к кофейнику. — Мне рекомендовали ваше агентство как самое лучшее.
Госпожа Белладонна польщенно улыбнулась, аккуратно коснулась рукой идеальной прически, вернулась обратно, и они продолжили мило беседовать о сумме гонорара за услуги.

3.

На следующее утро пришла Гермиза. Она казалась настолько обычной, что просто скулы сводило от скуки. Родилась в семье бедного столяра, окончила четыре класса в школе при церкви, помогала матери выполнять черную работу в богатых домах, нянчила младших братьев и сестер, потом тайком от родителей пришла в агентство госпожи Белладонны, и там на платных курсах для служанок ей придали нужный лоск и как следует вымуштровали. Внешне в ней тоже не было совершенно ничего примечательного: средний рост, обычное сложение, прямые каштановые волосы, карие глаза, аккуратный нос с небольшой горбинкой и тонкие губы. Но выглядела она как новенькая, только что отчеканенная монетка. Уроки госпожи Белладонны не пропали даром. Волосы были аккуратно уложены, лицо и руки поражали молочной белизной, не хуже, чем у какой-нибудь знатной дамы, в голосе звучали бархатные нотки, взгляд выражал желание служить верой и правдой. Однако в глубине души бушевали нешуточные страсти. На самом деле Гермиза была весьма амбициозной особой с холодным и рассудочным умом. Она не собиралась всю жизнь быть служанкой и намеревалась использовать любые возможности, чтобы добиться большего. Поэтому странное предложение после некоторых раздумий сочла выгодным и небезынтересным. В заоблачных мирах редко подписывали что-либо своей кровью. А уж если делали это, то старались непременно выполнять обязательства. Становиться вечным должником или изгоем с клеймом на лбу никому не хотелось. Правда, при виде запущенного сада и ветхого дома она чуть было не развернулась обратно, но все-таки решила не торопиться с выводами и прежде осмотреться как следует. Дядюшка Лютус, недовольно ворча, провел ее в дом и вернулся на лежанку под старым абрикосовым деревом.

Гермиза подошла к кушетке, на которой в томной позе возлежала хозяйка дома, с поклоном вручила рекомендательное письмо и осталась стоять рядом, скромно потупив взор. Госпожа Роза вздохнула, свернула конверт в трубочку, поднесла к зажженной свече, подожгла и прикурила от него тонкую длинную сигарету. Комната наполнилась тишиной и прозрачным голубоватым дымом, навевающим сладкую дрему. Гермиза возмущенно нахмурилась, но сдержалась и промолчала. Однако в этот миг стала видна ее истинная сущность - амбициозность, ловкость, хитрость, лицемерность, жестокость и холодность. Пока госпожа Роза курила, она незаметно оглядывалась вокруг. Оценивала богатое убранство салона, с завистью разглядывала белоснежные волосы, пышную грудь, маленькие ножки знатной дамы. И не понимала, почему не удается разглядеть ее лицо.
— Ну, хорошо, — стальным, режущим голосом произнесла госпожа Роза, потянулась всем телом и сладко зевнула. — Я нанимаю тебя, можешь пройтись по дому и саду. Выбери занятие по душе. Ступай и не беспокой меня до ужина.
Гермиза вскинулась всем телом, но не успела задать вопрос.
— Контракт подпишем после твоего выбора, — опередила ее госпожа Роза. — И у тебя будет время, чтобы изучить его от корки до корки.
После этих слов она свернулась в клубок как кошка и прикрыла лицо широким рукавом бордового пеньюара, расшитого бабочками. Гермиза сделала книксен, подхватила истрепанный саквояж и тихо вышла.

Лия, единственная дочь фабриканта Гица, появилась благодаря нелепой случайности. Во время прогулки ей стало дурно, и компаньонка постучала в двери ближайшего дома, прося о помощи. Барышню устроили на диване, ослабили шнуровку на корсете, смочили виски уксусом и дали нюхательной соли. А госпожа Белладонна вознегодовала на причуды коварной судьбы, но после недолгих колебаний решилась. Под разными предлогами выслала компаньонку и служанку из комнаты и предложила наследнице одного из самых богатых и влиятельных людей в городе работу прислуги. Своих обязательств перед клиентами она никогда не нарушала, чего бы это ни стоило. К ее удивлению взрыва негодования не последовало. Напротив, Лия очень внимательно выслушала и, похоже, воодушевилась. Во всяком случае, мертвенно-бледные щеки порозовели, а в глазах появился радостный блеск.
— Это та загадочная дама, что поселилась в доме, на который претендовал папенька? — задумчиво поинтересовалась она. — Говорят, в ее саду за одну ночь распустилось множество прекрасных цветов.
Госпожа Белладонна в очередной раз подивилась странным людям, интересующимся всякой ерундой. Но решила, что эти слова - знак согласия, и начала действовать. Присела за бюро, взяла в руки орлиное перо, обмакнула в винные чернила, четким, острым почерком написала рекомендательную записку на тисненой надушенной бумаге, вручила ее Лии и вздохнула с облегчением. То, что от нее требовалось - выполнено. Дальше пусть разбираются сами.

Время подходило к обеду, когда Лия зашла в маленькую оранжерею. И ей показалось, что она попала в какой-то неведомый сказочный мир. Пространство непонятным образом расширилось и стало просто огромным. Всюду стояли маленькие и большие кадки, в которых благоухали разнообразные цветы. К их стеблям были привязаны хрустальные колокольчики, издававшие тихий мелодичный звон при малейшем колыхании воздуха. По стеклянному потолку змеились темно-зеленые стебли лиан, и солнце светило сквозь них, наполняя все вокруг травянистым мерцанием. На тонких серебристых столбах висели клетки с открытыми дверцами. Кормушки и поилки были наполнены доверху. А птицы самых разных пород и мастей сидели на ветках деревьев, летали между кадками, важно ходили по каменным плитам, купались в фонтане, дрались и распевали песенки детскими голосами. Лия нерешительно двинулась вперед, подошла к фонтану, зачерпнула ледяную воду и сделала глоток. В глазах мгновенно прояснилось, ноги и руки наполнились силой, сердце забилось ровно, и с груди спрыгнула тяжелая жаба, душившая ее последние два года. Она подняла руки, распустила волосы, оставила заколки с драгоценными камнями на бортике, сняла модные туфельки с золотыми пряжками, стянула шелковые чулки и босиком ступила в густую влажную траву. В воздух тут же взвилось множество мотыльков с прозрачными крылышками. В их сопровождении Лия дошла до маленькой зеленой поляны и увидела молодую женщину в легком светлом платье, поразительно похожую на ее маменьку, умершую при родах.
— Добрый день, — негромко сказала она. — Я от госпожи Белладонны.
Госпожа Роза обернулась, поставила маленькую лейку на скамью, вырезанную из бивня тархира, обитавшего в пещерах Меркурия, и ласково улыбнулась. Перед ней стояла прекрасная девушка с ангельски чистой душой, которую ничто не могло замарать, но слишком многое больно ранило. Ее волосы отливали золотом, прекрасные серые глаза сияли мягким блеском, на щеках и губах цвели розы, но сведущему человеку сразу становилось видно, что она измучена необходимостью жить по законам чуждого ей общества, потому что с рождения не принадлежит заоблачным мирам.
— Не желаешь напоить мои цветы? — спросила госпожа Роза.
— Да, конечно, — с жаром ответила Лия, взяла лейку, вздернула подол богато украшенного платья и направилась к розовым кустам.
А госпожа Роза устроилась на скамье и, обмахиваясь веером из стрекозиных крыльев, погрузилась в печальные размышления о неизбежности, предначертанной свыше.
— У вас так хорошо! — громко сообщила Лия и ойкнула, уколовшись о шип.
— Оставайся здесь, милое дитя, — предложила госпожа Роза и прошептала. — В моем доме ты найдешь долгожданный покой.

Ближе к вечеру пришли две девицы. Совершенно непохожие внешне и внутренне, они были спаяны крепкими узами истинной дружбы, и с момента появления на свет все делали вместе: родились в один день, росли, играли, учились, проказничали, влюблялись, поддерживали друг друга в любых начинаниях, повзрослели и решили пойти работать служанками, чтобы заработать денег на будущее. Правда, главные мечты у них оказались разные. Беония, пухленькая, черноволосая хохотушка, намеревалась открыть большой шляпный магазин, придумывать новые фасоны, обслуживать важных особ и стать законодателем моды во всех заоблачных мирах. Серьезная, основательная Ромма собиралась выйти замуж за какого-нибудь честного ремесленника. Она грезила о маленьком уютном домике с цветущим палисадником где-нибудь на окраине Подлунного города, где смогла бы проводить тихие уютные вечера в окружении мужа, множества детей, пары котов и собаки. Из-за такого серьезного разногласия они были очень недовольны друг другом, и в последнее время ссорились чаще обычного. Нелегко осознать, что пора разрывать незримую связь и идти дальше своим путем. Потому что очень хочется, чтобы близкий человек находился рядом, чтобы все оставалось по-прежнему. К тому же, каждая считала, уж ей-то виднее, как надо жить. Беония утверждала, что замужество хуже, чем похоронить себя заживо, и хотела спасти подругу от печальной участи. Женщина должна стремиться к независимости. А Ромма не сомневалась - витание в облаках всегда заканчивается плохо. Не стоит забивать голову всякими бреднями и мечтать о карьере. Удел каждой порядочной девицы - честное замужество. Вот и к месту своей новой работы они подошли, отчаянно споря о том, кто прав.

Госпожа Роза приняла их в тускло освещенном кабинете. И вид у нее был такой внушительный и строгий, что они внезапно оробели, застыли на пороге, краснели, бледнели и с некоторым страхом разглядывали ее высокую прическу, пенсне в черепаховой оправе и янтарную брошь на строгом темном платье. Она тоже смотрела на их простые милые лица, открытые взгляды, натруженные руки и видела доброту, искренность, порядочность, чистоту помыслов, здравомыслие и верность дружбе. Все как на ладони. Никакого двойного дна.
— Подойдите, — доброжелательно приказала госпожа Роза. — У вас должны быть рекомендательные письма.
Они энергично закивали в унисон, но не сдвинулись с места.
— Вы еще нигде не служили? В первый раз? — со вздохом поинтересовалась она.
— Да, — робко ответила Ромма и попыталась спрятаться за спину подруги.
— Смелее, я не кусаюсь, — сообщила госпожа Роза и поманила пальцем.
И Беония решилась. В конце концов, эта работа - настоящий подарок судьбы. Всего год, и их мечты исполнятся. Конечно, есть некоторые опасения. Уж больно странно все выглядит. Но кто не рискует, тот бессмысленно топчется на месте. Успокаивая себя таким образом, она торопливо пересекла комнату и положила в протянутую руку два глянцевых серых конверта. Госпожа Роза взяла нож для бумаг, на ручке которого поблескивала россыпь мелких топазов, аккуратно вскрыла письма, поправила пенсне и погрузилась в чтение. Пока она читала, Ромма тоже осмелилась подойти. И теперь девицы стояли рядом, крепко держались за руки и ждали ответа. Им стало немного спокойнее, и Беония тут же заметила оторванное кружево на диванной подушке, а Ромма принюхивалась к запахам, доносившимся из кухни.
— Что же, — спустя несколько минут сказала госпожа Роза. — Думаю, вы мне подходите. И, похоже, занятие по душе уже нашлось, — подмигнула она. — Ступайте и трудитесь на совесть.

Уже смеркалось, когда Флер, дочь скромного ветеринара, вошла в ворота дома, не торопясь прошла по дорожке, освещенной лунным сиянием, и подошла к ступенькам, на которых с книгой в руках расположилась госпожа Роза.
— Очень необычное платье и забавная шляпа. У вас оригинальный вкус, — сообщила она и присела рядом. — Сегодня я принесла госпоже Белладонне микстуру для ее питона, и меня весьма заинтриговали, сделав странное предложение. Кровный контракт? Смело. В общем, я готова работать прислугой. Похоже, это будет забавное приключение. Но учтите, что толку от моей персоны немного.
— Пожалуй, я рискну, — госпожа Роза загнула уголок страницы и хлопнула в ладоши. Светлячки взлетели с книги и погасили огоньки. — И что необычного ты еще видишь?
— Ну, у вас странное лицо. Не молодое, не старое, изменчивое какое-то. Всякое. Волосы совсем седые и глаза как у королевского дракона.
— Давненько меня не видели в истинном облике, — задумчиво пробормотала госпожа Роза. — Значит, древние сказания не лгут. Рыжеволосые обладают истинным видением.
— Не знаю, как там насчет истинного видения, но я всегда говорю то, что думаю. И папенька с маменькой считают, что очень зря. Мол, людям и, в особенности, мужчинам нравятся скромные и почтительные девицы. Да только мне совсем неинтересно вести себя как принято и зачем-то угождать всем подряд.
— Веселый нрав, неумное любопытство, невозможная болтливость, горячее сердце, открытая душа, непослушные волосы и золотые веснушки, — загадочно сказала госпожа Роза и подытожила. — Вполне возможно, что получится. Ты принята. Заходи, поднимайся на второй этаж, твоя комната в конце коридора. Подъем в пять утра, и не вздумай проспать.
Флер кивнула, встала, поднялась по ступенькам, открыла дверь и заявила.
— Но форменное платье и передник носить не стану. Уж больно они уродливые.
— Договорились, — рассмеявшись, ответила госпожа Роза.

Она еще немного посидела, задумчиво щурясь, смотрела на вторую и пятую луны и ткала голосом заклятие молчания, вплетая в него светлячков, пыльцу с крыльев бабочек, запах роз и пряные ноты со дна своего сердца. Потом взмахнула рукой и окутала им дом и сад.
— Пташки залетели в клетку, дверца захлопнулась. Чему быть, того не миновать, — усмехнулась госпожа Роза, щелчком пальцев погасила свет на небе и отправилась спать.

4.

Время медленно ползло, неторопливо шло, бежало вприпрыжку, стремительно катилось кубарем. Люди, деревья, растения, птицы и животные рождались и умирали. Нежную, как бело-розовые лепестки яблони, весну сменило сочно-зеленое жаркое лето. Затем настал черед карминной прохлады осени, в конце концов, уступившей место голубовато-льдистой зиме. Ничего нового, все своим чередом, все как предначертано.

А жители Подлунного города почти смирились с тем, что им ничего неизвестно о госпоже Розе, и ее служанки немы как караси в пруду. Одно им было неведомо: молчат они не по своей воле. Сколько раз Беония пробовала рассказать подругам о новой работе и чудной, непонятной хозяйке, а Гермиза желала получить вознаграждение от фабриканта Гица, разыскивавшего дочь - но ничего не получалось. Как только они собирались открыть рты, на зубах вязла тягучая патока. Если же получалось разлепить склеенные губы, то хотелось квакать, а не говорить. Помучились девицы, да успокоились. Выбора-то у них не было. О местонахождении Лии знала также госпожа Белладонна, но ей для сохранения тайны никаких заклятий не требовалось. И потому поиски не имели успеха, несмотря на то, что фабрикант Гиц привлек лучших магов и прорицателей. А Лия расцвела, еще больше похорошела и все время проводила в оранжерее и в саду рядом с дядюшкой Лютусом. Лелеяла цветы, плела венки, составляла букеты, кормила птиц, пела песни и совсем не вспоминала об отце. Не потому, что не любила его. Просто устала от назойливого внимания и постоянных ожиданий. Он же искренне горевал, впрочем, недолго. Через полгода после ее исчезновения женился на молоденькой актрисе и вычеркнул имя дочери из завещания. Впрочем, для Лии это не имело ни малейшего значения. Она наслаждалась долгожданным покоем. Все в доме любили ее, кроме, пожалуй, Гермизы. Но та вообще никого не любила, даже себя.

Ромма воцарилась на кухне, жонглировала многочисленными кастрюлями и сковородками и выныривала из облаков ароматного пара с очередным кулинарным шедевром. Ей с первого раза удавались даже самые сложные блюда из старинной книги рецептов, считавшейся потерянной более тысячи лун назад. Каким образом реликвия вымершего драконьего народа оказалась во владении у госпожи Розы, осталось тайной. Так же, как и непонятное появление очень редких и дорогих ингредиентов вроде слюны феникса или печени василиска. Ромма, никогда не отличавшаяся особым любопытством, просто вдохновенно колдовала у плиты, экспериментировала, смешивая несочетаемые продукты, изобретала новые блюда и записывала результаты в потрепанную толстую книгу, которую ей подарили еще в школе.
Ну, а Беония как пришила оторванное кружево на подушку, так и пошла сновать иглой, одевая всех обитателей дома. Дядюшка Лютус получил суконный сюртук и штаны, Лия красовалась в прекрасных шляпках, Гермиза обзавелась ворохом нижних юбок из хлопка, Ромма любовалась чудесным бархатным чехольчиком для своей книги и меняла многочисленные фартуки. Только Флер категорически попросила не делать из нее куклу, и Беонии пришлось отступить. Она уже знала, что настаивать себе дороже и утешилась тем, что госпожа Роза безропотно терпела многочасовые примерки и позволяла одевать себя в изящные одежды из шелка, бархата, муслина, парчи, шифона, органзы и муара. А еще у нее имелась маленькая тайна. Ланис, сын зеленщика, поставлявшего в дом свежие овощи и фрукты. Этот прекрасный молодой человек поразил Беонию в самое сердце, но она, будучи верна своим принципам, рьяно боролась с внезапно вспыхнувшей страстью, грозившей разрушить жизненные планы. И потому, когда он приносил корзины с заказами, постоянно сталкивалась с ним в коридоре, но была подчеркнуто холодна и неприступна. Однако подарила на день рождения бархатный жилет, сшитый собственными руками.
В общем, подруги были вполне довольны своей службой у госпожи Розы, так как занимались тем, к чему имели врожденные склонности. И совсем не оставалось времени на ссоры и выяснение отношений.

Зато Гермиза, в отличие от них, вечно ходила надутая и недовольная. Но вовсе не из вредности. Она ужасно ревновала госпожу Розу. Ко всем, даже к дядюшке Лютусу, но больше всего злилась на Флер. И надо признать, что у нее имелись очень веские основания. С самого начала Гермиза взяла на себя исполнение обязанностей камеристки. Помогала госпоже Розе принимать ванну и жадно рассматривала бархатные родинки на плечах и внутренней стороне бедра. Одевала и раздевала, любуясь плавными линиями фигуры. Подбирала серьги и ожерелья из розового золота и зеленоватого серебра и подавляла желание прикоснуться к ее шее губами. Расчесывала волосы и делала прически, вдыхая легкий аромат роз. В конце концов одним ранним утром Гермиза оказалась в хозяйской постели и познала сладость запретных любовных утех и огненный жар поцелуев. После случившегося она сразу решила, что теперь имеет более привилегированное положение. Но как бы не так. Жалование ей не повысили и от работы не освободили. Мало того, госпожа Роза продолжала любезничать с остальной прислугой: хвалила стряпню Роммы, восхищалась мастерством Беонии, пропадала в оранжерее с Лией, перекидывалась каждое утро парой слов о погоде с дядюшкой Лютусом, но хуже всего были ее странные переглядывания и шутливые перепалки с Флер. Так, не полюбив, Гермиза узнала, что такое жгучая, всепоглощающая ревность. Самое неприятное, что ни малейшей пользы или дохода это не принесло. И она с нетерпением ожидала окончания контракта, потому что не любила чувствовать себя проигравшей.

А Флер наслаждалась своим пребыванием на службе и действительно воспринимала происходящее как сплошное приключение. Хотя, казалось бы, что может быть интересного в мытье полов, вытирании пыли, выбивании ковров, чистке овощей или стирке белья? Особенно, если у девицы неловкие руки, и все у нее выходит немного коряво. Но, честно говоря, подобные мелочи Флер не волновали, потому что она сразу увидела главное. Рядом с госпожой Розой самые обыденные вещи становились волшебными, она не требовала вести себя сообразно приличиям, и еще в ее доме была библиотека. Такого огромного количества книг Флер еще никогда не видела и при любой возможности приходила туда, брала с полки первое, что попадется, и взахлеб читала. И надо сказать, в последнее время ей это удавалось чаще и чаще, потому что начищенные полы не загрязнялись, зеркала не тускнели, а пыль выветривалась сама собой. Зато в библиотеке постоянно оказывалась госпожа Роза. То она писала деловое письмо, то искала какой-нибудь редкий фолиант, и слово за слово между ними завязывался интересный разговор или жаркий спор. Обычно они так увлекались, что забывали о времени, пока не появлялась хмурая Гермиза и не напоминала, что пора принимать вечернюю ванну. Госпожа Роза чуть виновато улыбалась и прощалась до завтра. Оставшись одна, Флер забиралась с ногами в большое кресло и предавалась мечтам, в которых противную вредную Гермизу выставляли из хозяйской спальни в одной нижней юбке и в таком непристойном виде выгоняли за ворота.
— Со свистом и улюлюканьем, — мысленно добавляла она, довольно вздыхала и принималась за чтение.

Вот и крошка Бамбина, приписанная от рождения к семейству Шнапсов-Глювайнов не была исключением. Как только она не пыталась расшевелить толстозадого папашу Ганса, пухлощекую мамашу Барбару и перезревшую в постылом девичестве дочурку Лизхен. Вытряхивала пепел из трубки в утренний кофе, щипала дам за бока и филейную часть, воровала прошлогоднее печенье из жестяной коробки и разбрасывала по всему дому. Решилась на отчаянный шаг, и рисовала жирной сажей усы на личике Лизхен прямо во время свидания с очередным кандидатом в супруги, после которого какой-нибудь Хельмут, Бруно или Карл больше не появлялся на пороге. А эти твердолобые людишки даже ни разу рассмеялись. Что уж говорить о какой-то благодарности?
Бедняжка стыдилась появляться на ежегодном празднестве, традиционно проводимом в городке Линдау под рождество. А ведь там бывало так весело. Феи и духи собирались на заднем дворе трактира дядюшки Зоммера, надирались пивом и шнапсом, и закусывали жареными сосисками. После пира они безбожно бузили, похвалялись подвигами на ниве озорства, гоняли по двору облезлого петуха Броммеля и накручивали хвостик почтенного хряка из семейства Шпандау. Но все эти скромные радости не грели сердце Бамбины. Не хвалиться же, право слово, красным, перекошенным от гнева лицом папаши Шнапса или зареванной Лизхен, воющей об очередной неудаче в личной жизни?

Так и получилось, что накануне двенадцатого дня рождения, а для вашего сведения - дух Озорства появляется на свет в Рождество, Бамбина осталась одна-одинешенька в пустом доме. Хозяева нарядились и ушли на богослужение. Она же уселась прямо на столе среди печенья, елочных игрушек и зажженных свечей, опустошала запасы пунша, кидалась конфетными обертками в наряженную елку, и ругалась, как извозчик.
— Да крыла моего не будет на этой пафосной пьянке! — злобно рычала Бамбина. — Сейчас они, наверное, вскрывают конверт и называют имя лучшего духа уходящего года. Никогда мне не получить засахаренного скорпиона в награду за успешную деятельность. Ну, почему я такая несчастная? Зачем Шнапсы такие альпийские бараны? Вот возьму и повешусь! — она размахнулась и бросила красный шар. Он упал на пол и разбился, разлетевшись на десятки сверкающих осколков.
— Бамм-бамм, — вдруг пробили старинные часы на стене и прогудели. — Бамммбина слишком шаловлива!
— В точку! Ку-ку, ку-ку-ку. В точку! Ку-ку, ку-ку-ку, — с трудом протиснувшись на резное крылечко, согласилась жирная взъерошенная кукушка.
— Ой, да заткнитесь! — невежливо ответила Бамбина и кинула печенье.
Оно попало точно в клюв кукушки и мгновенно исчезло, прокатившись комом по зобу. О, если бы фрау Барбара находилась сейчас в гостиной, то разгадала бы тайну исчезновения сладостей. И не удивлялась бы, почему в последнее время кукушка не выскакивает из часов, а лениво выползает, и, сбиваясь со счета, отсчитывает время.
— Тебе, гробик на стеночке, оборву гирьки! И скажу, что так и было. А ты, волосатое чудовище, — Бамбина обратилась к кукушке, — сядешь у меня на диету и никакого коньяка! Будешь избавляться от целлюлита.
Та обиженно хрюкнула и скрылась, громко хлопнув дверцей. А часы продолжили обсуждать поведение распоясавшейся Бамбины с рождественской елью. Она молчала, но согласно взмахивала пушистыми ветвями, и неодобрительно косилась на нарушительницу спокойствия.
— Шалит. Бузит. Хамит. Чудит, — бубнили ходики. — Старших не уважает. Женихов от молодой хозяйки отваживает. Мое масло разбавляет пивом. Я потом безбожно отстаю и хозяин сердится.
— Ррргав, то есть подерживаю, — поднял голову дог Рекс. — Недавно я , старый закаленный вояка, чуть не сгорел от стыда, проснувшись в кружевном чепчике. Месяц покою не было. Потешалась вся округа. Даже только что высиженные цыплята. А у меня, между прочим, намечалось свидание с пуделихой Лили-Марлен. И в результате я одинок, а красотка крутит любовь с таксой из соседнего двора.
— Именно так, чистая правда, — мерцая и отбрасывая глубокие тени на стол, согласились свечи.
— Да пошли вы много раз, — презрительно фыркнула Бамбина и залила пуншем ближайшую свечу.
В гостиной раздались возмущенные вопли. Стрелки в часах бешено завертелись, ангел на вершине ели уронил свою палочку, Рекс грозно зарычал, шары испуганно раскатились в разные стороны, свечи разрыдались и оплыли. И вдруг. Бабах. С громким звуком раскрылась тяжелая книга. Ее прислал в подарок на Рождество деловой компаньон Шнапса из Италии.

— Какой хорошенькая бимба! — со страницы вспорхнула черноволосая фея, подлетела к Бамбине и попыталась заключить ее в объятия.
— Но-но, ты кто такая? — ловко увернулась та. — На каких основаниях ты тут, вообще, пристаешь? Виза у тебя имеется?
— Я фея Любви. Мой имя Карла. Меня прислать из прекрасной солнечной Италии, чтобы помогать фройлян Шнапс устроить свою судьбу и соединить капиталы Шнапсов и Ринальди. Но я видеть, что не только человек из ребра Адама несчастный в этом доме! — ответила фея, схватила Бамбину в охапку и прижала к пышной груди.
— Эй, макаронница, отвяжись! — она вырвалась из удушающих объятий и взмыла над столом.
— Ну, идти же ко мне, крошка! Я подарить для тебя поцелуй любви и страсти!
— Целуй лучше Рекса, развратница! Он одинок и жаждет любви, — Бамбина уселась на крышу ходиков и сложила крылья.
Фея взглянула на дога, стоявшего в боевой стойке, и презрительно скривилась.
— Пфе. Я не любить грубых волосатых мужланов. Я любить маленьких нежных малюток. Целовать, обнимать. Иди же ко мне, аморе мио!
— Это Рекс-то волосатый? — изумилась Бамбина. — Глаза раскрой, эмигрантка! Наша псина красавчик! Ты только посмотри какие уши.
Дог завилял обрубком хвоста и стал принимать завлекательные позы под взглядами двух дам. Ему очень даже понравилась зрелая красотка.
— Нет, — мельком взглянув, твердо ответила Карла. — Я все равно не любить грубых мужланов. Я дарить любовь тебе...

Когда Шнапсы вернулись из церкви, их ожидал неприятный сюрприз. Испуганный дог на верхушке ели, часы, перевернутые вверх тормашками, разлитый пунш и сладости вперемешку с елочными игрушками на столе. Фрау Барбара, охая и стеная, разгребала рождественский бардак, который в дальнейшем превратился в ежедневную традицию. И в другое время это стало бы источником грусти и жалоб. Но спустя пару месяцев Лизхен обрела счастье с молодым Томазо Ринальди. Через год молодые подарили старикам первого внука, затем второго и третьего. С тех самых пор в доме Шнапсов зашкаливал счетчик Радости, и Бамбину год за годом выбирали лучшим духом Шалостей и Озорства. И если бы не настойчивые домогательства нахальной Карлы, ее счастье было бы полным. А так ей приходилось каждую ночь прятаться в домике у кукушки, чтобы избежать поцелуев и объятий, импортированных из солнечной Италии. Что можно сказать по этому поводу? Любовь не всегда бывает взаимной. Но засахаренный скорпион - изысканный деликатес. И сей факт несомненно может служить небольшим утешением.

Этот день отличался от предыдущих восьми. Цветущая поляна, щедро расцвеченная солнечными бликами, продуваемая морским ветром, так походила на Рай*, где семейство Харгривсов отдыхало каждое лето, что Алисе на какой-то миг показалось, будто вернулся прошлый август. Она тут же вспомнила мальчика Харольда, с которым познакомилась по приезду на курорт и мгновенно подружилась. Потом были совместные прогулки по пляжу, догонялки, прятки, постройка песчаных замков, мгновенно смываемых волнами. Горячий песок, просачивающийся сквозь пальцы, и холодный фруктовый чай на террасе. В памяти всплыла фантастическая ссора, закончившаяся целомудренным поцелуем и примирением. Расставаясь, они обменялись подарками на память и обещаниями встретиться в Рае на следующее лето. Но теперь она знала, что никогда больше не увидит Харольда. В холодном январе он умер от инфлюэнцы, и родители Алисы решили скрыть это горестное известие, чтобы не расстраивать ее. Она случайно услышала их разговор и плакала несколько ночей, держа в руке белую раковину, которая напоминала об ушедшем лете. И в какой-то момент поняла, что совсем забыла лицо Харольда.

Сейчас же, ступая по мягко пружинящей изумрудной траве, Алиса снова вспомнила своего белокурого друга: его серые глаза, улыбку, ямочки на щеках и мягкий смех.
— Иди прямо, — неожиданно пропел над правым ухом тоненький смешливый голосок.
Она вскинула голову и увидела маленький цветущий кактус в керамическом горшочке. Цветок неподвижно завис в прозрачном воздухе, взмахивая стрекозиными крыльями, мягко светящимися в свете заходящего солнца.
— А почему я должна тебя слушать?
— А почему бы и нет? — нахально ответил кактус и показывал длинный зеленый язык, усеянный колючками. — Притащилась сюда без спроса. Топчешь траву. Смотришь на все. Бесплатно. Еще и споришь, упрямица.
— В первый раз вижу такой невоспитанный цветок, — удивилась Алиса. — Вы даже не представились даме, любезный сэр! Где же Вы воспитывались?
— Я не воспитывался, глупая! Меня посадили и вырастили на твоем подоконнике. Надо же какими дурочками бывают девчонки! Так идешь прямо? Или будем спорить? — горшочек резко взмыл ввысь, описал широкий круг в воздухе и приземлился на ее плечо, вцепившись коготками в платье.
— Я последую Вашему совету исключительно из вежливости, которую мне привили мама и папа, — Алиса аккуратно взяла горшочек в руки. — А вашим воспитанием мы займемся позже.
— Ну-ну. Дерзай, садовница, — иронично ответил кактус, широко зевнул и непонятным образом свернулся в пушистый клубок у нее в ладонях. — Ты иди, а я пока вздремну.

Через пару шагов, стаю грустных птиц, колыбельную, звучащую голосом мамы, и соленую влагу на лице Алиса вышла к озеру. Странно, подумала она, в воздухе чувствуется запах моря. В этот момент из ее рук выскользнула юркая зеленая ящерица, невесомо скользнула по траве и нырнула в воду, взмахнув хвостом. Алиса же замерла на месте при виде юноши с серыми глазами, в котором она увидела взрослого Харольда, каким тот мог бы стать лет через пять, если бы не покоился на маленьком кладбище на севере Англии.
— Здравствуй, Алиса. Ты принесла раковину, которую я подарил?
Прекрасный юноша в белом мундире с золотыми эполетами на плечах подошел к ней, поцеловал руку, повел к озеру и усадил на самом краю берега. Она взглянула на свое отражение и разочарованно воскликнула.
— У меня веснушки! И волосы опять рыжие! Почему? Все не так.
— Да нет же, все правильно. Именно так и должно быть, в этом озере ты видишь свой облик в глазах любящего, — голосом Харольда ответил белый Единорог, отражавшийся в серебряной глади озера. — Самое прекрасное, что в тебе есть — это душа, которую я вижу в твоих глазах, твоя улыбка, твоя доброта. Тебе вовсе не нужны золотые локоны, голубые глаза фарфоровой куклы или вышколенные воспитанием манеры. Я люблю тебя настоящей, — он протянул ей маленький камушек. — Взгляни-ка, я сохранил твой подарок. И никогда не забывал тебя.
— Значит, теперь мы навсегда вместе?
— Все будет так, как ты захочешь, — кивнул Харольд. — Не желаешь прокатиться верхом и познакомиться со своим королевством, госпожа?
— На белом Единороге?
— Всегда и везде только на Единороге. Я очень ревнив, — сказал он, смахивая прядь волос со лба.
— Ну что же. Я как-нибудь смирюсь с твоей ревностью, со своими веснушками и медной проволокой вместо шелковистых локонов. Но наглые кактусы не потерплю, — заявила Алиса, изящно подавая руку. — Буду перевоспитывать.
В тот же миг над озером взвился фонтан брызг. А зеленый крокодильчик показал им длинный колючий язык, фыркнул, вредно ухмыльнулся и скрылся в глубине серебряного озера.

* Рай (Rye), английский курорт, расположенный в графстве Восточный Сассекс в Англии.