Этой, панимаешь, публикацией я начинаю цикл юмористических злободневных зарисовок про Императора Палпатина(TM) и прочих ЗВшных и неЗВшных персонажей. Использование бренда полковника Морна в нижеприведенной истории одобрено самим полковником Морном.
Истории будут прятаться под кат.
читать подробнее

Музыка: KOTOR - Dantooine Outback
Состояние: креативное

Остановил на некоторое время написание второй части проимперского фанфикшена и начал с нуля писать произведение. То есть, сам придумал вселенную, персонажей и пр. Так что пятизвездочный адмирал Арарат будет обязательно! Украинцев заранее прошу не обижаться.
Думаю над продолжением фигни про Палыча и птичий грипп.
В общем, живу. И если не замучают злые преподы - буду жить.

Музыка: Rammstein - Rosenrot
Состояние: пишущее

Часть 5. В которой болезнь угрожает всему миру.

Палыч сидел как обычно на кухне у Тапкина и сочинял гимн. При этом он бормотал себе под нос: "Союз нерушимый... республик... нет... колоний... нет... о! территорий! Не в ритм, черт побери... оставим республик... имперских.. сплотила навеки велик... кто же у нас тут может быть великим? Я? Не в ритм и рифмы нету...". Как вдруг зазвонил телефон. "Слон!" подумал Палыч. "Сам ты слон!" подумал Арманд Исард, директор имперской разведки.
- Ваше величество, мы тут обнаружили занятную патологию... Мне кажется, вы должны это видеть...
- Хорошо. Буду.
В разведцентре, расположенном традиционно на Лубянке, было гораздо теплее, чем на улице, поэтому бутылка коньяка, припасенная Исардом для сугреву, не понадобилась. Директор щелкнул пальцами, и штурмовики привели странного человека. Это был высокий сутулый тип с пивным брюшком, в смирительной рубашке, из-под которой проглядывала форма израильского прапорщика. На голове у типа красовалась копна давно не мытых кудрявых волос. Прямо с порога тип заорал:
- Поздравляю тебя с очредным 15-ти летием, засранец, обремененный паталогической ксенофобией!
Палыч, которому уже перевалило за семьдесят, поморщился. Исард опять щелкнул пальцами, и штурмовик дал психу прикладом под дых. Тот немедленно разразился еще более истеричной фразой:
- Убогий недоросль, ты совсем не обязан каждый раз подтверждать свою квалификацию дегенеративного малолетнего ура-патриота, думающего только лозунгами и при помощи телеящика. Мне все это и так известно!
- Нельзя ли как-нибудь прекратить эту истерику? - еще раз поморщился от нестерпимого визга император.
- Увы, малолетний тупой слизняк, пока что бьются в ура-патриотической истерике только мои безумные оппоненты, наивно надеясь выдать желаемое за действительное! - немедленно среагировал субъект.
- Он начинает повторяться. К чему бы это? - задумался Исард. Впрочем, ему самому, очевидно, надоел водопад грязи, изрыгаемый неизвестным, и он приказал заткнуть ему рот красным революционным кляпом.
- Вы меня сюда пригласили только для того чтобы я слушал вопли невменяемого?! - Палыч угрожающе простер руку в направлении Исарда. Поняв, что сейчас из него сделают негра в прямом и переносном смысле, директор сказал:
- Понимаете ли, ваше величество, мы поймали этого психа, когда он пытался остановить зубочисткой бронетранспортер. При допросе выяснилось, что он, очевидно, является восемьдесят седьмым клоном какого-то зени... Кажется, это новая разновидность птичьего гриппа, сводящая человека с ума...
- Этого нам еще не хватало.
Тем временем, тип пытался вырваться и мычал. В его нечленораздельном мычании можно было разобрать что-то типа "ММ15УП!", повторяющееся много раз. Вперед выступил выдающийся психиатр и последователь дедушки Фрейда Мокс Фалдер.
- Совершенно точно, что в данном случае мы имеем дело с маниакально-депрессивным психозом, отягощенным манией величия. Пациент считает себя старше и умнее всех, что свидетельствует о глубоких психических комплексах, усугубленных вирусом. Лично я бы предложил лечение смертной казнью через расстрел, но ввиду уникальности данного экспоната будет целесообразнее поместить его под неусыпное наблюдение и проверить реакцию на внешние раздражители.
- Где был отловлен пациент?
- В Тель-Авиве. Мы уже заблокировали город. Дальнобойная артиллерия и огнеметные войска готовы начать принудительное оздоровление жителей.
- Кто командует экспедиционным корпусом? - поинтересовался Палыч.
- Генерал Блок.
- Кто-о? - глаза императора уехали в капюшон и чуть было там не остались.
- Генерал Александр Блок.
- А почему не Лермонтов? - тупо спросил Палыч.
- Спросите у сценаристов! - пожал плечами директор разведки.
- Каких еще сценаристов? - подозрительно прищурился Палыч. - Фалдер! Вирус передается от человека к человеку?
- Естественно, ваше величество... не хотите же вы сказать, что...
- Именно! Охрана! Арестовать инфицированного Арманда Исарда и поставить ему бактовую клизму!
Замена у нас ему есть?
- У покойного... то есть, у зараженного дочь есть. Весьма амбициозная особа! - ответил полковник Юлларен, который все это время подпирал собой стену. - Я бы рекомендовал без промедления ее расстрелять.
- Значит, сделаем ее директором имперской разведки! - обрадовался такой оценке Палыч.
Пока они беседовали, пациент Фалдера все-таки выплюнул кляп и снова заорал:
- Малолетки! Уроды! Ура-патриоты! Антисемиты! Хайль Израиль!
- Нда... кажется, словарный запас у него кончился. Следите, чтобы его слюна не попадала на людей - она может быть источником заражения! - предостерег Юлларен. Внезапно, один из ассистентов врача зарычал и бросился на пациента с криком "Жиды! Жиды! Сионистыыыыы! Бей жидов!" и попытался загрызть зеню. Тот отбивался и орал что-то про малолетних ура-патриотов и их тупые попытки задушить свободу мысли. Разведцентр начинал напоминать лечебницу для душевнобольных. Штурмовики разделили дерущихся и уволокли вырывающегося лаборанта по коридору. Несчастный все еще вопил о мировом жидомасонском заговоре, каком-то ЗОГе и каком-то Сионе.
- Гм... вот в древности ситх был такой... Дарт Сион... мабуть, он его имел в виду? - задумчиво протянул полковник.
- У меня плохое предчувствие! - изрек Палыч. - Нужно срочно изолировать все источники заразы. Отвезти его в ярославскую психиатрическую больницу. Фалдер! Примите срочные меры по предотвращению эпидемии. Кстати, то, что Исард молол об Александре Блоке - правда?
- Да, командующего корпусом действительно зовут Блок. Просто однофамилец, наверное. Нормальный мужик, пиво любит с раками... И полководец неплохой, герой, можно сказать. Вот только благородный очень. Прикажут сжечь город - может и отказаться.
- Надо создать чрезвычайный комитет какой-нибудь, все и образуется! - предложил секретарь Палыча. Палыч, закончив метать молнии в секретаря, попрощался и ушел.

На следующий день Айзанн Исард, дочь покойного Арманда, пригласила Императора на инспекцию психоневрологического диспансера в Ярославле. Кортеж Палыча подкатил к массивному розовому зданию с узорными решетками на окнах. Весь дизайн был призван создавать у посетителей светлое, радостное настроение. Даже в ствол крупнокалиберного пулемета на проходной была воткнута ромашка. На пороге Палыча встретил Фалдер.
- Состояние больных не улушилось. Мы лечим их электрошоком, пичкаем антибиотиками, показываем на ночь кинофильмы "Волга-Волга" и "Трое в лодке не стесняясь собаки", но все тщетно. Охрана уже мечтает удавить зеню, а вот второй пациент - Рудольф Алоизович Шикльмахер в отсутствие раздражителей ведет себя вменяемо. Сидит, что-то пишет. То ли "Моя ботва", то ли "Их корни", в общем, что-то ботаническое. Отдельный случай - Арманд Исард. Этот не успокаивается ни на секунду. Если зеня реагирует на людей вообще, а Шикльмахер - только на евреев, то Исард... ну, вы сейчас увидите.
Пройдя по коридору, Палыч увидел ряд прочных дверей с окошечками. В первом из них мелькнуло искаженное ненавистью пополам с презрением лицо зени, после чего раздался приглушенный вопль "ММ15УП!". Во второе окошко был виден лаборант, сидящий на кровати и пишущий что-то. А вот в третьей... бывший директор имперской разведки носился по своей камере и орал "Выпустите меня! Где здесь выход?! Кто-нибудь, нажмите reset!!! Выпустите меня, мне надоело в это играть! Тильда-годмод-энтер! Почему не работает? Помогите!! F1, F1, F1... Ctrl-alt-del!!!"
Палыч помрачнел.
- Невроз навязчивых состояний! - поясил психиатр. - Что самое забавное, ни у кого из них не проявляются признаки гриппа. Разве что зеня постоянно чихает...
- Я вот тут в журнале "Наука и техника" читал, что появились какие-то новые методы в психиатрии...
- Где это там такое было напечатано?
- Да между статьей Джаббы "Хочешь похудеть - спроси меня как!" и заметкой Тапкина "Fear will keep them in line".
- А, помню, помню... Гипноз... хорошая идея, кстати, надо на зене или Шикльмахере попробовать. Внушить, допустим, зене, что он - ММ15УП, или Шикльмахеру - что он еврей. Если не получится, так хоть посмеемся...
TO BE CONTINUED

Раз написал - надо же что-то с этим делать!

Часть 3. "Every single chicken is now an enemy of the Republic" (c)

Глюк Анакинович не знал, что выдает в нем закоренелого борца за демократию и свободу - то ли звездно-полосатый флажок, то ли ключи зажигания от Х-винга, болтающиеся на поясе, то ли оранжевый костюм повстанческого пилота. Проблема заключалась в том, что Глюк, проникнув в квартиру Тапкина, никак не мог из нее выйти. Этому мешали два обстоятельства - развязавшиеся шнурки и взвод СОБРа у дверей. И если со вторым прославленный читер Скайуокер уж как-нибудь бы справился, то первое представляло собой неразрешимую задачу. В молодости Глюк никогда не носил шнурков, так как в родном Татуине ходил исключительно в лаптях. Почему "в Татуине"? Очень просто. Татуинцы веками обижались на то, что с названием их родины употребляется прелог "на", и, задолбав Императора и Империю своими слезливыми нотами протеста, получили-таки разрешения говорить и писать "в Татуине". Теперь они боролись за распространения этого стандарта по всей Галактике, что послужило причиной поддержки Незалежным Татуином Альянса Ребельцев. Но це все есть лирика, а сейчас молодой Глюк стоял перед дверью, переминаясь с ноги на ногу. За толстой титановой дверью слышались голоса:
- Кажется, тут никого нет.
- Да ладно, пошли обратно...
- Какое "обратно"? Тут вам не здесь! Ну-ка быстро перестали водку пьянствовать и безобразия нарушать! - прервал солдатский треп грубый сержантский голос.
- Товарищ Кодин, а это правда, что вы когда-то служили с местным участковым Кеноби в одном подразделении?
- Мал-чать! Разговорчики! Будете дальше распускаться - отдам вас сержанту Блаеву, он-то из вас дурь всю повыбьет...
- Это тот, который герой? Я видел, у него даже орден есть: "За особое рвение в исполнении приказа 66"...
- Угу. Он самый. Только после того, как его сепараторы в цветочках чем-то тяжелым приложили, он беспрестанно орет и материт своих орлов. А еще постоянно пишет прошения, чтобы его отправили обратно на фронт. Начальство бы и радо его туда сплавить, да ить война-то уже кончилась давно! А он все пишет и пишет...
Наслушавшись спецназовской болтовни, Глюк достал свою саблю и вырезал дверь. Солдаты бросились врассыпную. Все, кроме одного. Скайуокер не мог знать, что у Кодина особый рефлекс на лазерные мечи еще со времен операции на Утапау. Он мгновенно вскинул винтовку, и если бы не случайно попавшаяся ему под ноги банановая кожура, быть бы Глюку покойником, а Кодину - лейтенантом. "Все-таки неплохо иметь прокачанный навык удачи!" думал Глюк, убегая со всех ног от дома Тапкина. За ним увязались АТ-СТ и БТР-80, но Глюк применил старый джедайский фокус с метанием автомобилей и преследователи отстали. Остановивишись, Скайуокер вытер вспотевший лоб какой-то бумажкой, прихваченной им в кабинете Тапкина. Только взглянув на нее попристальнее, он понял, какая бесценная документация попала в его загребущие руки...
Пал Палыч и Тапкин, тем временем, шли по направлению к улице Мустафы Кемаля. Шли они не одни. Крысы, бомжи и бродячие собаки разбегались в ужасе, едва заслышав синхронный топот двух сотен ног. Армия шла штурмовать хазу тырарыстов. Белые доспехи были частично покрашены в красный цвет, что символизировало пресловутый "савеццкий татолетарный сопог".
- И это называется рекогносцировка малыми силами? - спросил Тапкин, оглядываясь на роту солдат-клонов.
- Ну, мы же не используем артиллерию, авиацию и флот. Мы даже самого завалящего ИСД с собой не приволокли! - ответил ему Палыч.
Выглянув в окно, Хрен-с-Солью сразу понял, что им конец. Робот-говорун ЦеТриПеО, подаренный ребельцам украинскими оранжевыми взамен на фасон прически Леи, поддержал пирата:
- Мы все умрем!!!
Лея же, не тратя время даром, начала обвязываться пластидом, чтобы достойно встретить проклятых оккупантов. О том, что сейчас она сама находится на земле этих оккупантов, пламенная борчиха за свободу, конечно же, забыла (Что, не нравится слово "борчиха"? А как еще образовать женский род от слова "борец"? Пловец - пловчиха, следовательно, борец - борчиха...).Тем временем, имперцы выстроились под окнами квартиры в правильное каре. В центре каре нагло стояли Тапкин и Палыч. Тапкин при этом налаживал ручной ракетомет собственного изобретения.
- Сигнал к атаке как обычно - три зеленых свистка вверх! - предупредил солдат Палыч.
- Так точно, ваше величество!
- Граждане ребельцы! Вы окружены! Сопротивление бесполезно! Гарантируем вам сухие нары, тюремную баланду и холодную камеру! Выходите по одному, сабли на пол, руки за голову...
- Хрен тебе! - заорал с балкона мужественный Хрен-с-Солью. Свои слова он подкрепил действием. Увесистая банка хрена разбилась о мостовую в пяти нанометрах от Палыча, забрызгав его балахон.
Тапкин от неожиданности зацепил спусковой крючок своего агрегата, из-за чего тот последовательно выплюнул вверх три зеленые ракеты. В полете ракеты издавали мерзкий свист...
Хрен, Лея и бывший с ними белоэмигрант Додоннов побледнели...

Current music: Пикник - У шамана три руки

Навеяно размышлениями тов. Imperium Tenebrarum о сабже.

Была пятница, 7.30 утра. Птичий грипп уже ворвался в Москву и носился по улицам, мерзко завывая и пошло хохоча (что-то типа вульгарного "бугагагага!"). Надо было действовать быстро - по слухам, зловредный вирус уже подбирался к самому Филину. Пал Палыч вздохнул, сгреб со стола свою именную красную саблю и вышел на улицу. Ранний ноябрьский снег кружился у его ног. Уже нужно было что-то решать. Подумав, Палыч решил пойти к своему старому знакомому товарищу Тапкину, найдя предварительно товарища Ведеркина в качестве третьего. Но не успел заслуженный политик Империи, трижды лауреат Лукасовской премии, пройти и трех шагов, как к нему под ноги рухнула обезображенная тушка какой-то птицы. "Однако, жестокая штука этот грипп!" подумал Пал Палыч. "Однако, промахнулся!" подумал засевший на крыше Глюк Скайуокер, доставая из пакета еще одну замороженную курицу.
Тапкина он нашел дома, корпеющим над какими-то чертежами. Бывший инженер-технолог, а ныне гранд мофф Приморского края, называл нарисованную от руки на старой миллиметровке сферу "абсолютным дезинфектором", намекая на огромную оздоровительную силу. Установка, названная Тапкиным "Звездец Гриппу", должна была очистить от вредоносных микробов всю планету. В числе побочных эффектов имелись ядерная зима, Холокост и массовое помешательство, но мужественный инженер как раз работал над их устранением. От Тапкина Пал Палыч позвонил Ведеркину. Телефон того долго издавал странные звуки, скорее похожие на шипение, чем на гудки. "Модем работает!" подумал Палыч и повесил трубку. За окном шел снег, падали стардестроеры и прочий мусор. "Опять Гривус с пятнадцатого этажа мусорное ведро вытряхивает!" завопил Тапкин. "Инвалид чертов! Ну и что что он весь в протезах, это не дает ему права выбрасывать мусор прямо из окна!" С этими словами Тапкин принялся звонить местному участковому Оби Ивановичу Кеноби. Экзотические имя и фамилия милиционера объяснялись его чукотскими корнями.
- А вы слышали, Пал Палыч, что Ведеркин-то наш по электричкам побираться начал! Мол, "подайте ветерану Войны Клонов" и все прочее. Позорит он нашу контору...
- Ну некуда мне его деть! И вообще... детство у парня тяжелое было, не трожь его. Лучше подумай, как нам птичий грипп одолеть, пока он до Филина не добрался.
- Очень просто. Устроим субботник, построим в два счета Звездец Гриппу и как жахнем! Ни одной бактерии не останется на Земле.
О том, что самой Земли не останется, Тапкин благоразумно умолчал...
TO BE CONTINUED...

Состояние: творческое

Итак, товарищи! Сбылись мечты народные!
Хотя немного не в том аспекте, в каком ожидалось...
Долгожданный креатифф по ЗВ!
Написан по наитию и вдохновению меньше чем за полдня.
По частям, ибо джорналсы поддерживают тока 10000 знаков за раз.

БЕСКОНЕЧНАЯ ВОЙНА

"Для воевавших война никогда не кончается."
Курцио Малапарте.

"Красная, красная кровь
Через час уже просто земля…"
Виктор Цой.

"Slowly marching on
still we're marching on"
Blind Guardian, "A dark passage".


Снаряд на этот раз упал совсем близко. В огромном здании гипермаркета появилась еще одна дыра. Солдат-клон с личным номером Ипсилон-522-5, прислонившийся к закопченной пожаром стене дома, сплюнул на искореженный пермакрит улицы. Ипсилон-522-8, который, в отличие от своего сослуживца, был в шлеме, неодобрительно посмотрел на серое небо и прошипел сквозь стиснутые зубы:
- С-ситх, пристреливаются, гады! Как пить дать накроют к хаттовой матери!
- Успокойся, Восьмерка! Они не в нас метят, а в артиллерийские позиции позади.
- Угу, будто мне, если меня разнесет в клочья, будет легче от сознания того, что это промах!
- Хватит болтать! - оборвал их диалог командир, Ипсилон-522-1. В наступившей тишине, нарушаемой лишь глухими разрывами снарядов где-то в дальних кварталах, стало отчетливо слышно жужжание сервомоторов.
- Дождались! Допрыгались! - зло бросил командир. - Железки снова в атаку пошли!
Он высунулся из-за импровизированной баррикады, составленной из обломков стен и одного сгоревшего ховеркара. В дальнем конце улицы показались голубовато-стальные боевые дроиды. Супер Боевые Дроиды, название дурацкое, но такова классификация. СБД.
- Пятьсот Двадцать Два - штабу, на нас прут СБД, приблизительно взвод, нужна поддержка, мы застряли на перекрестке у гипермаркета! - проговорил Первый по комлинку, встроенному в шлем. На другом конце что-то пошумело, пошуршало, и, наконец, ответило:
- Штаб - Пятьсот Двадцать Второму, к вам идет танк, держитесь, прорывайтесь вместе с ним. Вы должны выйти к Рубежу. Конец связи.
Командир с непередаваемым выражением лица, лица, которое было одинаково у всех солдат-клонов армии Республики, надел шлем, взял свою винтовку и высунулся из-за завала еще раз. Противник приближался. Первый кивнул двадцати солдатам, оставшимся от его взвода. Клоны заняли свои позиции, Пятерка выставил в дыру между разбитой машиной и куском стены тяжелый скорострельный бластер. Теперь дроиды заметили солдат, и красные трассы протянулись от них к баррикаде. Клоны ответили дружным залпом из девятнадцати винтовок и одного лучемета. Стальные фигурки разметало. Сзади послышалась тяжелая поступь шагающего танка АТ-ТЕ. Повернувшись к своим, Первый обнаружил, что трое солдат уже валяются среди куч битого стройматериала.
- Всем подразделениям! Враг прорвал оборону на правом фланге! Повторяю, правый фланг прорван, пауки прут в пролом! Всем кто меня слышит! - внезапно закричал по связи захлебывающийся голос. Пауками называли шагающие танки-дроиды сепаратистов.
- Дело дрянь! Они могут выйти нашей роте в тыл! - с тревогой в голосе, различимой даже сквозь шлем, произнес Девятый.
- Как бы они всю нашу дивизию в кольцо не взяли! - оборвал его Первый. Из переулка сзади вывернул АТ-ТЕ. Перед ним бежал взвод солдат. Пятнадцатый облегченно снял с головы шлем, и хотел было вытереть выступивший на лбу пот, как его срезал красный луч. Клоны бросились на землю. Судя по всему, стреляли из пролома в стене гипермаркета.
- Дерьмо! Они заняли гипермаркет! То-то я смотрю, артиллерия садить перестала! - прокричал кто-то. Голос у клонов тоже был один на всех. Танк грузно развернулся, переступая шестью лапами, и дал залп в сторону огромного магазина. Кроме морального удовлетворения, да и то сомнительного, ничего полезного еще одна дыра в стене не принесла. Подбежал командир другого взвода. Он представился:
- Ипсилон-524-1, нам всем приказано двигаться на правый фланг и ликвидировать прорыв.
- У меня всего шестнадцать человек осталось!
- У нас зато полный комплект. Полезайте в танк и поехали.
Отряд 522 погрузился в АТ-ТЕ. Солдаты расселись на скамьях в десантном отсеке. Танк залязгал металлическими сочленениями ног и двинулся вперед. Послышался грохот, видимо, шагоход спихнул с дороги разбитый ховер. Второй испросил разрешения закурить. В отличие от остальных, он не был клоном, это был доброволец, один из тех безумцев, что по своему желанию нырнули в водоворот этой беспощадной войны.
- Приехали! Дальше вам в танке ехать нельзя - здесь пауки ошиваются, да и ракетометчиков порядочно! - раздался голос командира-524 в шлеме Первого. Он махнул рукой в сторону люка. Подчиненные поняли его сразу. Солдаты организованно высыпали из транспорта, следя за окнами домов.
- Первый, это Семерка, пока никого не вижу…
- Будьте осторожны… Это ненадолго. Двойка! Проверь переулок на четыре часа!
Такие обозначения были приняты в армии. Прямо перед собой - двенадцать часов, сзади - шесть, справа - три и так далее, будто боец стоял посреди гигантского циферблата.
- Чисто! - доложил заглянувший в переулок солдат.
- Ладно. Вперед! - тихо скомандовал Первый. Отряд двинулся. Следом топал танк. Вдалеке виднелся еще один перекресток. Еще дальше ее перегородил взорванный АТ-ТЕ. Очевидно, это и было место прорыва.
Это всегда случается внезапно. Городские бои тем и отличаются - никогда не знаешь, откуда в следующий раз выскочит враг. Сейчас он выскочил на перекресток. Высокий дроид-паук с шарообразным корпусом, помещенном между четырех, прямых, похожих на палки, ног, вышел прямо в центр перекрестка и его орудие непрерывного лазерного луча, похожее на жало насекомого, принялось поворачиваться в сторону солдат Республики. Танкисты среагировали незамедлительно, но и противник был не прост - паук увернулся от синего луча главного орудия. В следующую секунду он выстрелил. Красный луч попал вместо АТ-ТЕ в стену здания. Дроид мгновенно сменил прицел, и, прежде чем иссякнуть, луч переместился на то место, где стояло несколько солдат из взвода №524. Луч вспорол мостовую, практически ничего не оставил от одного клона и перерубил пополам второго. Третий прыгнул в сторону. А потом скорострельные противопехотные орудия подрубили дроиду одну ногу. Он неуклюже завалился, и заряд главной пушки пришелся прямиком в круглое "тело". Куски искореженного металла дробно простучали по пермакриту. Этот бой окончен.
Первому попало по голове обломком стены, в которую попал паук. Шлем был безнадежно испорчен, так как был разбит визор, а это означало слепоту. Клон стащил с головы ставший в одночасье абсолютно бесполезным шлем. В танке, на счастье, нашелся запасной.
"Мы все так же заменимы, как и этот шлем…", подумал Первый, и отбросил эту мысль за ненадобностью. Надо двигаться вперед.
- Одиннадцать часов, СБД, сто метров! - прокричал Восьмой.
Снова запели ДЛ-15, винтовки солдат-клонов. Дроид разлетелся на запчасти. А на перекресток уже выбегал целый отряд. Воздух расцветился красными и синими вспышками.
Первым упал Восьмерка. Красный заряд с убийственной точностью поразил его прямо в центр трехконечного визора. Клон без единого крика шлепнулся спиной на землю. Только брякнули белые металлопластовые доспехи.
- Да что вы стоите посреди улицы! В укрытие! - прокричал первый. Он сам знал, что укрытий практически нет. Открытый бой.
Казалось, прошла вечность, прежде чем танк соизволил превратить всех оставшихся дроидов в обломки и лужицы расплавленного металла. На самом деле же прошло меньше тридцати секунд. На земле навсегда остались лежать четверо солдат. В том числе и тот, что счастливо уклонился от луча дроида-паука. Такова судьба любого клона. Не сегодня - так завтра, не сейчас - так минутой позже. Кого заботит гибель абсолютно одинаковых солдат? Самоценная уникальность каждого индивидуума? У них одна индивидуальность на всех, да и та подавлена. Выгружаясь из транспорта на очередной планете, они по-детски радуются не виданному ими раньше - водопаду, траве, зверям - только чтобы пасть через десять минут на поле боя. Как ни парадоксально, в конечном итоге весь смысл их жизни - умереть. Потому что если кончится война, они просто перестанут быть нужны. Они рождены, чтобы воевать и умирать, они просто не умеют делать ничего другого. Обычный солдат - даже если он погиб от бомбежки через минуту после призыва в армию - все-таки до этого жил. Клоны всего этого лишены, лишены даже возможности жить, просто жить. У них есть мысли, они могут говорить на отвлеченные темы - в перерыве между боями - но все это, составляющее жизнь нормального человека, для них - не главное. Люди рождены, чтобы жить, и смерть на войне - не их естественный конец. Клоны созданы, чтобы воевать, и гибель в бою - их единственный конец. Восемьдесят процентов из первого выпуска не доживут до конца войны. Оставшиеся, демобилизованные по причине старости, а биологический возраст двадцатитрехлетнего клона - шестьдесят, утратившие смысл жизни, встретят смерть от дряхлости в тридцать-тридцать пять лет в специальных центрах для ветеранов. Они умирают не за Республику, не за Палпатина, а потому, что их создали для этого. Война для них бесконечна, она фактически длится всю их короткую жизнь. У них даже нет имени - только номер.

Current music: Blind Guardian - Curse of Feanor
Состояние: хм...

- …Угу. Так что, извиняй!
Удар. Ногой. Ух, как больно-то!
- За что! – непроизвольно вырвалось у Василия.
- Он еще спрашивает!!
Еще удар. На этот раз – по почкам. Закончив избивать лежащего перед ними, солдаты взяли его под микитки, бросили на грязный пол УАЗа, и машина тронулась. Он не помнил, сколько времени они проехали, но, наконец, дверь машины открылась, и, дав ему прощального пинка, двое парней в форме выкинули его на дорогу. Василий уткнулся окровавленным лицом в пыльный потрескавшийся асфальт. В спину донеслось «Еще раз попадешься – яйца оторвем!», хлопок закрываемой двери и удаляющийся гул автомобиля. Он приподнялся на руках. Его бросили на границе. Относительно свежий полосатый столб с табличкой «Республика Вологда» возвышался прямо над ним. Через три метра дальше по дороге торчал другой столб, сине-белый с гербом Санкт-Петербурга и табличкой «Российская Федерация». Дальше стоял контрольно-пропускной пункт, над которым развевался российский триколор.
Василий Пронцев, двадцати шести лет от роду, студент МГИМО, специалист-востоковед, и все это с приставкой «бывший», встал с пыльного асфальта, утер кровь, залившую лицо после удара сапогом, проверил, не сломан ли нос, и посмотрел вдаль. Где-то в километре отсюда ехал поезд. Василий вспомнил приблизительную карту региона. Ага. Значит, это узел – пересечение РФ, Вологды и Твери. В Российскую Федерацию меня не пустят, хотя бы потому, что нет документов. А в Твери… Кажется, там сейчас криминальный авторитет правит, его правительство Россиянии прикармливает, на случай весьма вероятных осложнений с Вологдой или тем же Новгородом. А Новгород щас в составе Россиянии? Кажись, да, если мир не перевернулся. Местная администрация еще год назад мечтала об отсоединении и основании Новгородской Торговой Республики. Вот и стал Президент приручать этого… Бубнова. Интересно, сколько лимонов он в него вбухал? Впрочем, мне сейчас это по барабану – выбраться бы из этой задницы… Документы, ур-роды, отобрали… Бабки, похоже, тоже. Твою мать… Так круто я еще никогда не попадал… К этим, что ли, податься, которые рейды в Москву совершают? Опасно. Пристрелят, как пить дать. Туда только самые безбашенные ходят, кому терять уже нечего, кроме собственных цепей. Кто сказал? Ленин. Или Маркс? А хрен их разберет, когда-то знал, теперь забыл. Опускаюсь, однако… Не опустишься тут, как же… Мать твою, а ведь как хорошо было, когда я у краснодарского атамана в референтах был! Но нет, не удержался, начал ему советы умные давать, он, конечно, меня и послал, далеко и надолго. «Графа Монте-Кристо из меня не вышло, придется переквалифицироваться в управдомы!». Кто сказал? Бендер. Ильф и Петров, «Золотой Теленок». Соображаю еще, хороший признак, значит, от ударов этих мудаков ничего в черепе не сдвинулось.
С такими мыслями он побрел в сторону леса, за которым скрывалась железная дорога. Внезапно его окликнули с блок-поста:
- Эй ты, тля, под сюды!
Кричал мент, вышедший из будки возле шлагбаума. Пронцев побрел, куда сказали. Подойдя к представителю власти, он различил на его плечах капитанские погоны. Несмотря на то, что милиционеру было едва тридцать, пивное брюхо чуть не переваливалось через форменный ремень. Значит, много еще забугорного пива в Россиянии…
- Гражданин начальник, я…
- Для тебя, сука, господин капитан! – процедил «гражданин начальник», лениво ударив Василия резиновой дубинкой по ребрам.
- Господин капитан, меня ограбили и бросили здесь. Ничего против демократических властей Россиянии…
- Как-как ты ее назвал? – сощурился капитан.
- Российской Федерации, господин капитан! Ничего против нее не имею. Хочу добраться до Твери! Пропустите, пожалуйста!
- Сдается мне, что ты – недобитый коммуняка!
- Господин капитан! Я все это время честно служил ценностям либерализма, и…
- Ладно, мразь, кончай лебезить, говори, чё надо, я сегодня добрый.
- Мне надо в Тверь, господин капитан!
- Нахрена тебе в Тверь? Хочешь в холопы к Бубнову податься? – хохотнул мент.
- Так что же мне еще делать, господин капитан? Документы у меня сперли, деньги тоже.
- Образованный?
- Да, господин капи…
- Заткнись, я щас посмотрю…
Капитан ушел обратно в будку, где взял со стола какую-то бумажку и вперился в нее. Потом вышел из будки, и показал листок Пронцеву:
- Вот. Нужны очкарики с техническим образованием, ну там радио, электроника, всякая такая хрень… Подходишь? Учти, соврешь – зубы повыбиваю и челюсть сломаю.
- Нет, господин капитан, я востоковед.
- Востоковед… Не, не пойдет. Это тебе надо к атаману Краснодарщины, помогать ему хачиков бить. Они, говорят, нажимают сильно, турки их поддерживают, уже, грят, в Майкоп вломились. Народу порезали – мама родная! А наше правительство соблюдает нейтралитет. Нахрен такой нейтралитет, у меня там брат служит! – неожиданно озлобился мент.
- Скажите, господин капитан, а в Москве сейчас что?
- Чё? В Москве? Как был бардак, так и остался. Центр до сих пор в руинах, районы авторитеты воровские поделили. Сред них хачей много, да и этих… Гоги и Гиви порядочно. Щас наши доморощенные фашисты – ну эти, РНЕ, кажется, собираются в Подмосковье и скоро пойдут вышвыривать этих черножопых оттуда. Хрен у них удастся – кишка тонка пока что, на кавказскую диаспору переть. Блин, совсем ты меня заболтал! Говори скорее, куда тебе нужно, пока я не разозлился!..

Позже, трясясь в старом автобусе, курсирующем между Хвойным и Бологим, Василий вспоминал, как все это безобразие начиналось…
А началось все с заурядного экономического кризиса, к коим за времена «рыночной демократии» успели попривыкнуть. Но тут сволочной тип, новый сибирский губернатор, вернее, несколько, объединились, и выдвинули знаменитый Манифест, в котором провозглашалось отделение Западной и Восточной Сибири от Российской Федерации, с созданием Республики Сибирь. Тот самый губернатор Свердловской области стал президентом новоявленной нефтяной республики. Народ, как ни странно, поддержал его, так как объяснения этого «самостийника» были вполне убедительны. Он обвинял во всем «московскую коррупцию», которая отбирает у «бедных регионов» нефть, продает ее, и доходы оставляет себе. «Так давайте же будем продавать свою нефть сами, без участия московских воров!» возглашал он. Массы, истощенные перманентной задницей, повелись на это, и «Республика Сибирь» отделилась от России. Почти единовременно с этим произошел крупнейший теракт в Москве. Мощнейшими зарядами был взорван центр города. Наступил хаос. Правительство оперативно переехало в Санкт-Петербург, да так быстро, что создалось впечатление, будто оно к этому долго готовилось. Обосновавшись на новом месте, оно тут же взяло под свой контроль весь северо-запад России, и уселось на «Трубу». По Трубе, как называли главный нефтепровод, Сибирская Республика перекачивала свою нефть в Европу, которая за это переводила немаленькие суммы на счета уже своих, сибирских, воров в швейцарских банках. Естественно, они были заинтересованы в том, чтобы Труба оставалась целой. И этим моментально воспользовались все осколки России, через чьи территории проходила Труба. Только в Сибирской Республике, этих «государствах Трубы» и Россиянии, как неофициально звали Российскую Федерацию, ужавшуюся до размеров Северо-Западного региона, поддерживался относительно достойный уровень жизни. Относительно достойный потому, что в нищих «государствах» вокруг них не было и этого. Что творилось на Дальнем Востоке – неизвестно, но, судя по массовому притоку беженцев оттуда в Восточную Сибирь – что-то очень хреновое. Ходили слухи, что большая часть тех, кто остался там, погибли в первую же зиму. Говорили даже, что китайцы уже продвинулись далеко за Амур. В безумном и жестоком хаосе, наступившем в Центральной России Пронцев, пробрался на юг, в Краснодар. Там, собрав все силы в кулак, правил атаман Семенов. В Краснодарский и Ставропольский края постоянно бежали русские с Кавказа. А вскоре вслед за беженцами появились и ваххабитские орды, вооруженные и направленные турками. Севастополь пал, в то время как власти Украины «хранили нейтралитет». Россиянии тоже было до лампочки, что происходит на далеком юге. В мозгах жителей этого более-менее благополучного региона укоренилась мысль «не меня режут, и ладно». В этот «уголок счастья» попасть можно было, только скопив деньги на новый паспорт Россиянии, с гербом Санкт-Петербурга. Если в каком-то из новых государств-ублюдков и пришли к власти патриоты, то о них ничего не было известно. Попав в Краснодар, Пронцев стал референтом самого атамана, так как нужны были востоковеды, разбирающиеся в тонкостях мышления мусульман. Правда, на взгляд Василия, там бы больше пригодился не он, арабист, а кто-нибудь с турецкого факультета. Если, конечно, хоть кто-то из них выжил…
Очередной прыжок автобуса на ухабе вернул Пронцева в реальность. Салон старого «икаруса» был заполнен людьми всех сортов. Были тут и старики, непонятно зачем переезжающие с места на место, не находящие себе покоя в этом водовороте новой смуты, были и крепкие молодые ребята, едущие наниматься к Бубнову, за длинным долларом – рубль быстро вышел из употребления, даже как часть идиомы – и приключениями, были и спекулянты, наживающиеся на упадке. В общем, кого здесь только не было! Автобус ехал по разбитой, давно не ремонтированной дороге, и казалось, что это будет длиться вечно. В Бологом нужно будет пересесть на поезд, который и довезет его до Твери. Добрый капитан за именные часы Пронцева, подаренные тому по окончании МГИМО, дал сто баксов, этих денег могло хватить. Десять – на автобус, пять – на пожрать, двадцать-тридцать – на поезд. Живем! Улыбнулся про себя Василий. До Бологого оставалось не больше ста километров. Он заметил, что пассажиры по пересечении границы Тверской области стали заметно нервничать. Да, тут же пошаливают. Впрочем, где теперь не пошаливают… Где пошаливают, а где просто грабят. О! Идея. Надо бы к охотникам на мародеров податься… Правда, возможно, стрелять придется… Учили, как же, на военной кафедре института. Хрен знает сколько лет назад. Хуже, если придется убивать… Гребаное время – убивай других, или умирай сам. Интересно, возьмут дань с автобуса, или нет? И заплатит ли охрана в виде двух качков с автоматами, или заставит пассажиров платить? Вряд ли они станут устраивать здесь Сталинград… Хотя, если нападающих меньше четырех – могут. И если у бандитов не будет серьезного оружия. Вот на поезде… Если бы я ехал на поезде, допустим, через Республику Вологду, или, не дай Бог, через Центральную Россию, могли бы поезд остановить, навалив какого-нибудь мусора на рельсы, пассажиров прищучить, такое бывает… Иногда противотанковый ёж ставят… А некоторые, особо продвинутые банды даже танки имеют. Правда, обращаться с ним они не умеют, но выглядит внушительно. Танки эти они позаимствовали из воинских частей. Брошенных, конечно – в настоящий бой ради сомнительного блага обладания танком никто из них не пошел бы. Опа! А вот и они…
Дорога была перегорожена вставшим поперек «жигулем». Возле него поигрывали оружием четверо бритоголовых ребят, явно не обезображенных интеллектом. Василий сидел близко к кабине водителя, и услышал матерные проклятия, которыми водила осыпал рэкетиров, пассажиров, автобус, и тех, кто уговорил его поехать сегодня вместо заболевшего напарника. Один из четверых, в черной кожаной куртке и с массивной цепью в руках подошел к двери водителя и развязным голосом приказал:
- Слышь, водила, вылезай. Дорожный сбор в пользу пахана.
- И какого такого пахана?
- Известно, какого. Бологовского.
- Эт’ чё, фамилия такая?
- Не, просто он в Бологом рулит. Слышь, ты зубы-то не заговаривай, чудила, говори, скока народу в твоем драндулете?
- Да с тридцатку будет…
- Значит, с рыла по три бакса будет… девяносто гони сюда, и быстро, пока я сам не поднялся, и не пересчитал их там.
- Чё?! Думай, что мелешь! В гробу я видал три бакса с рыла! Еще в прошлый раз было полтора!
- Ну ты это, не кипешись. Мигом остынешь, если я твоей колымаге колеса спущу.
- У меня братки самого Бубнова сидят!
- Мне похрен твой Бубнов. Скоро воры в законе будут выбирать нового авторитета. Так что фильтруй базар!
- Лады. Эй, там, в салоне! По три бакса с каждого!
Послышались возмущенные голоса. Кто-то вскочил – Пронцев не видел, кто, так как это произошло у него за спиной – и заорал:
- Какого банана эти уроды тут беспредел творят! Бубнов был, есть, и будет, а тому, кто в этом сомневается – узел на ухо, и пошел прогуляться! Эй, братва, постреляйте в воздух, покажите этим мудакам из чего мы сделаны!
Два амбала – охрана автобуса – протиснулись к дверям вместе с третьим, вскочившим с места. Парень в черной куртке встретил их со странным спокойствием, и, растягивая слова, произнес:
- Не по понятиям поступаешь. Как бы тебе кишки не выпустили, козёл!
- Чё!? Ты на кого быкуешь, петух!
Ну ни фига себе! Кажется, здесь сейчас станет жарко! подумал Василий, опуская голову как можно ниже, чтоб не задело шальной пулей. И он оказался прав. Снаружи послышались крики, потом протрещала оглушительная очередь, потом еще одна, и, наконец, наступила тишина, нарушаемая только чьими-то нечленораздельными стонами. Голос того самого амбала отчетливо произнес «Ну и кто теперь козёл?!», и Пронцев поднял голову. Через пробитое пулями в двух местах стекло автобуса были видны три трупа, лежащие вокруг «жигуля», и едва ползущий по земле чернокурточник, видимо, с перебитым пулей позвоночником. Братки Бубнова завели «жигуленок», столкнули его с дороги, перетащили туда же трупы, за которыми в пыли тянулись тонкие кровавые полосы. Потом третий, который в перестрелке был задет по касательной в ногу, принес из автобуса канистру, куда они слили бензин из машины. Правильно, подумал Василий. Бесхозных машин в городах завались, а вот бензина мало. Последний раз в духане цена доходила до бакса за литр. Потом один из амбалов обшарил трупы, забрал у них деньги и два «макарова», порылся в машине, достал какую-то сумку, заглянул туда, удовлетворенно хмыкнул и пошел обратно в автобус, где уже сидели два его «компаньона». Тем временем, в салоне кого-то рвало от видения произошедшего. Пронцев уже привык к подобным зрелищам, тем более не вблизи. Навидался в Краснодаре и во время хаоса в Центральной России. Интересно, подумал он, во что выльется сегодняшняя разборка? Похоже, некоторые «воры в законе» решили сменить авторитета… Это может кончиться массовым побоищем, а может не кончиться ничем. Такова специфика «понятий». Автобус снова стронулся с места. Пронцев откинулся в своем потрепанном кресле и заснул…
Не приснилось ему ничего. Проснувшись с трещащей головой, он долго соображал, где находится. Находился он все в том же автобусе. Кажется, уже Бологое. Замечательно.
Автобус завернул на площадь перед станцией. Дизельный тепловоз с шестью вагонами от электрички уже стоял на главном пути. Зайдя в обшарпанное здание станции, Пронцев увидел очередь к кассе. Та-ак, посмотрим… Ага, значит, поезд уходит через полчаса. Охрана будет… Билет стоит… Ни хрена себе! Тридцать пять долларов! Офигеть. Видимо, где-то по пути серьезные проблемы… Ладно. Итого у меня остается… полтинник. Маловато на жизнь… Куда бы устроиться… Впрочем, еще надо добраться до Твери. Черт, у меня ведь еще родители в Питере… Беспокоятся, наверное, сильно… Ничего, поднакоплю денег, и к ним. Только бы вырваться отсюда. А для этого нужны деньги. Ха! Еще два года назад я бы думал о спасении России… Не до жиру, быть бы живу. Вот что смута делает с человеком, опечалился он. Так. Пока время еще есть, надо потратиться в духане на что-нибудь… Хоть сумку какую купить – гол, как сокол. Ни вещей, ничего. Документы, слава Богу, здесь не нужны.
Василий перешел площадь, увидев несколько машин, возле которых покуривали братки, видимо, бубновские. Тоже мне, органы правопорядка… Кстати… До распада все предсказывали в таком случае непременную интервенцию НАТО. Черта с два. Они и так довольны существующим порядком вещей в бывшей России. Скопище Гондурасов и Сальвадоров на месте великой державы. Пронцев нашел на другой стороне площади рынок. Странно, привычных «хачиков» на рынке не было. На рынке он разжился дешевой китайской сумкой (забавно, не правда ли? импорт продолжается, хоть страны уже давно нет), кое-какими шмотками, так как из одежды у него осталось только то, что было на нем, когда он попался солдатам Республики Вологды, и китайскими же электронными часами. На все это он потратил шесть баксов. Как все дорого! Мимо него пробежали два пацаненка с пластмассовыми автоматами. Видимо, играют в «крутых». Наверное, космонавтами в обломках России мечтают стать только дети-дебилы. Какая космонавтика? Основные промыслы – воровство и мародерство, поиск цветных металлов и прочее в том же духе. Проституция, естественно, но ведь пацаны проститутками стать не могут! Остается бандитизм, дерзкие вылазки… Старики либо умирают, либо живут натуральным хозяйством. У кого оно есть, тем невообразимо повезло. Пронцев, наконец, обнаружил, что все еще стоит посреди рынка, и к нему уже присматриваются дети повзрослее, видимо, выбирая его своей жертвой. Карманники. Он быстро пошагал к харчевне. Она выглядела как киоск и несколько столиков под тентом. Спросив чего есть, он получил пластмассовую тарелку с какими-то неубедительными кусками. Наскоро похавав – иначе этот процесс описать было нельзя, – он вышел с рынка и направился к станции. Тепловоз уже разводил пары, и Василий едва успел до его отправления. Запрыгнув в вагон, и показав свой билет мрачному толстому типу в наколках – начальнику поезда – Пронцев сел на свободное место, и поезд Бологое – Тверь начал свое трехчасовое путешествие. Пронцев, сидя на мягкой скамейке вагона, снова стал обдумывать свое будущее.
Можно было стать «челноком», и мотаться из нищих областей Центральной России в Питер, правда, с существенным риском быть выпотрошенным по дороге. К тому же, для такого предприятия требуется паспорт гражданина Россиянии. Можно отправиться в рейд по Московской области, надеясь, что за два года смуты там еще не все украдено. Уровень жизни стремительно деградировал от северо-запада на юго-восток, потом немного повышался в Краснодаре и Ставрополе и, наконец, исчезал на Кавказе. На востоке, в Сибири, было немного сытней, в тех регионах, которые добывали нефть и назывались Республикой Сибирь. Но там можно было устроиться только тем, кто работал на нефтяные компании и тем, кто обслуживал тех, кто работает. Итак, цель жизни на ближайшее время – скопить тысячу баксов, чтобы попасть в Россиянию…

Пишите отзывы!

Музыка: Immortal!
Состояние: задумчивое