Редактировал перевод Верлена.

Редко пощу чужие стихи, но это попало в резонанс:

Я заглянул к себе ночью в окно

И увидел
что меня там нет

И понял
что меня может не быть

(с) B. Бурич

(Пусть пока здесь повисит, пока суть да дело)

По просьбе подруги Белки :

Танка о милом

В маленькой капле
Мир отражается вновь,
В нём проживает
Милое счастье моё.
Умираю от жажды

The smallest of drops
Reflects the world once again,
He lives in this world,
My dearest happiness.
I'm dying of thirst

Полосой белой
Сменит всегда чёрную
Жизнь наша - зебра.

Свободно иди
И зорок будь на пути:
Грабли повсюду.

А я принимаю эстафету от Безумного рыбника.

Правила такие:

-вы оставляете комментарий
-я выбираю любую фотографию\картинку у вас в журнале и прошу рассказать про нее что-то интересное и познавательное (впрочем, это по желанию)
-вы постите рассказ с фотографией у себя с публикацией условий игры

Мне выпало рассказать про эту:



Было это 1 мая 1973 года. Друган Серёга Катаев, которого я упоминал ранее с благодарностью, пригласил меня с молодой женой и ещё одного парня, нашего общего знакомого, отпраздновать солидарность трудящихся на пленере, с перепугу даже вспомнил, что на Череменецком озере, будто бы

А к этому времени, по прошествии почти 6 лет обучения в вузе, у меня зачесались ручонки возвернуться к страстишке моего отрочества - рисованию акварелью. И не убоялся я взять на загородное пьяное мероприятие альбом и краски с кистями - а воды, сами понимаете, и на месте хватало. Нашли мы приятное для глазу и костра местечко, костерок запалили, валежника понатаскали, и пища начала готовиться, чайник кипятиться, а водка - стынуть, как и положено.

И опять-таки не убоялся я вынуть прибамбасы рисовательные и пойти поискать пейзажик помилее. Вышел на озеро - а тут штиль пришел, и такая красотища игры наливающейся соками рощицы и ейного отражения открылась глазу, что я как вышел на берег, там и сел. И рванул со всей скорости, потому что вот-вот позвать могли к столу, к костру, то есть. И так случилось, что и комары какие-то прорезались, и прохлада предвечерняя мурашками выступила, и под конец ребятки звать стали настойчиво - а у меня как раз к розливу этюдик этот и закончился. И очень я им гордился, да и сейчас с гордостью вспоминаю, как это я осмелился, да и сделал. Этюд назвал "Спокойствие"

Потом дооолго не выходил на натуру. До 1976 года, по-серьёзному. Так, единичные пробы были, но не настолько ярко вписавшиеся в память.

А в тот вечер я ещё один набросок сделал, уже у костра после приёма, который прошёл с аппетитом Шариковой ручкой наметил сухостой молодой в болоте, успел до темноты. Потом через пару лет по памяти воспроизвёл акварелью, "Скорбь" назвал, больно уж грустное это было зрелище после радостно-лирического "Спокойствия".

Тупо моргает
На дисплей монитора
Зверь из капкана.

Надо бы написать про значимые книги и про Учителей.

У битого хилого Саши был в колхозе приятель, с которым мы быстро закорешились в связи с его потрясающей общительностью и доброжелательностью к друзьям. Тоже Саша. К тридцати где-то годам он ухитрился, поставив себе цели, закончить вечернюю школу, жениться и стать преданным мужем (а бабник был жутчайший) и завести ребёночка.

Мы стали дружить семьями. И вот как-то раз прибегает ко мне Люда, жена Сашина, и молит меня о помощи. Дитё на руках, а ей надо зачёт сдать по живописной композиции - она на четвёртом курсе пединститута училась. Рисовать-то некогда совершенно, время подошло - и вспомнила она мои акварели в рамочках, болтавшиеся у меня на гвоздиках в коридоре. Говорит - возьму сколько-то акварелек для зачёта и через неделю верну. А что - жалко, что ли мне? Даже лестно - никто не обращает внимания на мои листочки крашеные, а вот гляди ж ты, для зачёта подошли!

читать подробнее