Зоро любит Санджи. Санджи отвечает ему полной взаимностью. Они любят друг друга очень громко, не стесняясь в выражениях своих чувств, и вообще не стесняясь в выражениях.
Для Нами слишком шумно, и она прячется в каюте.
Луффи громко ржет, дрыгая ногами.
Френки держит инструмент наготове. Мало ли.
Робин читает. Ей уже не интересно.
А вот Брук еще не привык к подобному выражению любви, и с интересом наблюдает.
Усопп прячется в кабинете у Чоппера. Последний прикидывает запас бинтов и гипса, а первому очень не хочется попасть под раздачу.
Корабль раскачивает, он поскрипывает и временами потрескивает, но мужественно противостоит разрушительной силе настоящей любви.

13.12.2009

На столе у Шин Соу груда документов, которые нужно было разобрать еще с утра, и он знает, что некоторые из них требуют безотлагательного рассмотрения. Но вместо этого он сидит, подперев подбородок кулаком, и смотрит в окно. Наслаждается покоем и откровенно бездельничает. И совершенно этого не скрывает – дверь в кабинет открыта. Служащие неодобрительно поджимают губы и думают, что с тех пор как Шурей-доно перевели в Министерство финансов, Главный цензор окончательно обленился. И не то, чтобы это отражалось на качестве его работы, просто… Просто это как то неправильно.
Шин Соу переводит взгляд на стол, прикидывает объем работы и тяжело вздыхает. Скоро его приятное времяпровождение прервут и придется работать, но почему бы не потянуть еще немного? Торопиться совершенно некуда. Словно в ответ на его мысли в коридоре раздаются быстрые и легкие шаги.
- Тан-тан-кун, - в голосе Шурей отчетливо слышится усталость, раздражение и высшее неодобрение. – Опять за свое? Будешь отлынивать от работы, перестану подкармливать!
Он поворачивает голову и бросает на нее внимательный, изучающий взгляд. Шин Соу видит залегшую между бровей морщинку, упертые в бока руки и чернильное пятно на юбке.
- Ты какая-то всклоченная. Тебя кто-то обидел?
- Нет, - она мотает головой и наливает ему чай.
Шурей ставит перед ним чашку, и он цепко хватает ее за запястье.
- Правда?
- Правда, - она улыбается, и морщинка между бровей разглаживается. – Просто много работы, как обычно, а я немного устала.
- Что необычно. Опять нашла неприятности? Или неприятности нашли тебя?
- Нет, просто устала.
Он отпускает ее и подпирает щеку рукой, наблюдая, как она прихлебывает чай. Он никогда не говорит, как ценит эти десять-пятнадцать минут, которые она умудряется выкроить в своем сверхплотном графике, что бы вместе перекусить. Она и так это знает. И так же знает, что после того как она уйдет, он сделает все что необходимо. Если честно, Шурей немного ему завидует. Он, в отличие от нее, всегда все успевает. Может потому, что никогда не торопиться.

«Но я хотел бы узнать, кто прислал моему отцу еду от меня. Не прощу».
Она никак не может выкинуть из головы, как он это тогда сказал. Буднично и расслаблено- лениво. Совсем как сегодня, когда интересовался, все ли в порядке.
- Госпожа, что-то случилось?
Шурей тихо фыркает и потирает висок.
- Сегодня, видимо, это вопрос дня. Тан-тан тоже интересовался, не обидел ли меня кто. Нет, ничего не случилось, просто немного устала.
- И я его понимаю, - говорит Сейран, и они продолжают путь до дома. – Есть причины для волнений, знаете ли.
Шурей улыбается немного смущенно и виновато. Причины действительно есть, крыть нечем. У ворот их дома она останавливается и задумчиво говорит:
- Сейран, знаешь… Я его иногда боюсь.
Потом, в благодарность за то, что проводил, пожимает ему запястье и, попрощавшись, быстро идет к дому.
Сейран некоторое время смотрит ей вслед. Он знает. Он никогда не признается, но тоже боится Шин Соу. Иногда. Зато за госпожу Шин Шурей он спокоен. Всегда.

27.10.2009

- Ну, давай же, еще разок!
- Нами, сколько можно? У меня острый приступ болезни «Я-умру-если-попробую-еще-раз!». Давай сделаем передышку!
- Усопп, ты же сам этого хотел. Так что давай, соберись! Ты же все-таки мужчина! Вставай!
Санджи развернулся и поспешил ретироваться обратно на камбуз. Придется маримо обойтись без овсянки. Услышанное срочно нужно было перекурить и осмыслить. А еще нужно будет понаблюдать за этими двумя. Может он чего не замечает?
К вечеру Санджи понял, что сходит с ума. Если верить своим глазам, то ничего в поведении Нами и Усоппа не указывало, что между ними что-то есть. Но если верить своим же ушам… Нет, он ясно слышал судорожное, прерывистое дыхание Нами-суан, а голос Усоппа был тягучим и усталым, можно сказать на пределе сил. Помучившись еще немного и выкурив пачку сигарет одну за одной, Санджи решил, что если кто и сможет объяснить ему что, черт возьми, происходит, то только Зоро. В конце концов, не может же он не знать, чем эти двое занимаются в его месте обитания!
Зоро обнаружился на корме.
«Спит. Как всегда! Да как он может спать, когда Нами-суан и Усопп…»
- Чего тебе, завитушка? – поинтересовался Зоро не открывая глаз.
Санджи опустил поднятую для пинка ногу, вздохнул и уселся рядом.
- Ммм… Маримо… А чего ты здесь?
- А что нельзя? – Зоро соизволил открыть глаза и с подозрением покосился на Санджи. – Это, знаешь ли, мой корабль тоже.
- Не в том смысле, - Санджи достал последнюю сигарету, смял пачку и отправил ее за борт. – Почему ты не у себя?
- Ах, это… - Зоро зевнул и снова закрыл глаза. – Там Нами с Усоппом. Вмешиваться не в моих правилах, а спать все равно не дадут.
Он мог собой гордиться – выпавшая сигарета была поймана на лету.
- Так они… Они вместе?!
- Ну да, - расслабленно ответил Зоро потихоньку засыпая.
- И… давно? – решил прояснить нескладывающуюся в голове картину Санджи.
- С «Триллер Барк». Они сказали, что не хотят никого беспокоить, а мне, в принципе, все равно, где спать. Эй, завитушка, ты чего?
Санджи застывшим взглядом смотрел в океан. В трясущихся пальцах медленно тлела сигарета.

- Ну, давай же, еще разок!
- Нами, сколько можно? У меня острый приступ болезни «Я-умру-если-попробую-еще-раз!». Давай сделаем передышку!
- Усопп, ты же сам этого хотел. Так что давай, соберись! Ты же все-таки мужчина! Вставай!
Да, он сам этого хотел. И не смотря на то, что это оказалось гораздо труднее, чем он думал, не собирался сдаваться. В это раз он пойдет до конца. Ведь они вместе приняли это решение. Тогда, на «Триллер Барк», когда поняли, как близко, на этот раз, была смерть.
- Хиссатсу Боши!
- Торнадо Темпо!
В следующий раз, спасая их, Луффи может умереть. Поэтому следующего раза просто не должно быть.

28.07.2009

Недоеденная булочка. Исписанный лист бумаги. Растертая, но уже подсыхающая тушь. В вазе на столе ветка сакуры с распустившимися на ней цветами. Для него сакура пахнет так же, как спящая на кровати женщина.
Редкое утро, когда она не носится, как угорелая, решая чужие проблемы, не сидит в архиве над документами, не засыпает над грандиозными проектами, которые, непременно, нужно закончить к утру, а мирно спит, закутавшись в одеяло и свернувшись калачиком.
Он присаживается на корточки у кровати, осторожно убирает с лица черную прядь.
- Шу-рей…
- М-м-м?
- Давай сегодня у нас будет выходной? Ото всех.
- Смешной ты, - она приоткрывает один глаз, и ему кажется, что он, если постарается, может увидеть, что же ей снилось. – Ввязываться в безнадежные авантюры – моя привилегия, - голос у нее немного хриплый, сонный и ленивый. - Ты же отличаешься более трезвым взглядом на жизнь. Потому и Главный Цензор. – Глаз закрывается, она плотнее закутывается в одеяло. – Ничего не выйдет. Во-первых Рьюки требует постоянного внимания, во-вторых к нам обязательно кто-нибудь да заявится в гости. О каком выходном может быть речь? Я скоро встану, только еще капельку посплю…
Круги под глазами – просто круги от постоянного недосыпа, а вовсе не тени от ресниц, как вначале кажется.
- Твой отец забрал Рьюки еще рано утром, малыш весь день проведет с дедушкой, - его голос тоже немного сонный и ленивый. Но у него он всегда такой. – Бамбуковое чудовище обещало лично спустить с лестницы каждого, кто сегодня к нам сунется, включая Его императорское величество. Так что все не так безнадежно. Можешь спать столько, сколько хочется.
Она сонно и счастливо улыбается. Немного подумав, он укладывается рядом, притягивает к себе поближе, утыкается носом куда-то за ухо, вдыхая ее теплый запах. Запах булочек, туши и бумаги. Запах его жены. Запах сакуры. Он хотел было сказать ей об этом, но ему лень. Впрочем, как и всегда.
Прижимая к себе тихо посапывающего инспектора цензората, он любуется тем, как скользят солнечные лучи по золотому тануки стоящему у окна.

17.06.2009

Как обычно она проснулась с первыми лучами солнца. Как обычно вышла из дома и пошла на работу. Как обычно на ее губах была легкая - почти невесомая - улыбка. И как обычно она ненавидела.
Ненавидела божество, живущее благодаря бесконечным жертвоприношениям. Самые лучшие, самые любимые, самые близкие – все либо уже взошли на заляпанный кровью алтарь, либо готовились взойти. И самое страшное - добровольно.
Ненавидела себя, прикованную к божеству на всю оставшуюся жизнь. И самое страшное - добровольно.
Пятая Хокаге как обычно шла на работу.

20.04.2009

Если бы Каку знал, что можно быть за Добро, он был бы за Добро. А так ему ничего не оставалось, кроме как быть за Справедливость.
(с) Lennard


Так сложилось, что Добра, как такового, он в своей жизни не видел, а вот Справедливость постоянно приходилось отстаивать. Жизнь вообще относилась к нему недружелюбно. Она постоянно пробовала его на излом, подкидывая одну гадость за другой. Но последний ее фортель превзошел самые смелые ожидания.
Стоило, спрашивается, пять лет вкалывать на верфи плотником, изображать из себя рубаху-парня, делать вид, что он не видит старательно скрываемых насмешек, становиться вторым по силе в команде и, наконец, терпеть ужасный вкус Дьявольского фрукта, ради того, что бы в придачу к квадратному носу получить возможность становится жирафом?
Каку дернул ушами, изогнул длинную шею, зубами ухватил девочку за ворот платья и забросил ее себе на спину. Та с радостным визгом заскользила по пятнистой шкуре.
Скоро все это закончится. Для того, что бы оплатить лечение Роба Люччи осталось собрать совсем немного.
- И меня! И меня! – раздавались снизу требовательные детские голоса.
Каку опустил голову выбирая следующего.
«Определенно, судари мои, чем дальше, тем больше мне нравится жирафы!»
Приятно иногда побыть за Добро.

20.04.2009