мне грустно было смотреть на картину:
поэт молодой сидел, скрючив спину
от тяжести взгядов пожилых и не очень
дам, закрасивших поблекшие очи.
неуклюже пытавшихся скрывать свое горе
о жизни, вероятно, прожитой иначе
под короной, на кресле, с шампанским в бокалах
на белых простынях, в темных подвалах.
сквозь дым сигаретный рождались строчки
среди людей, у которых раставлены точки
он сидит, на голове не хватает нимба,
король-лев говорил - "это круг жизни, Симба".

Саша с братвой по районам бродил,
Рэпчик читал и борзел.
Великий/Могучий русский язык
Лихо на хуе вертел.

А вот Даша была филологом,
С языком обращалась нежно.
Писала прозу и видела цель,
Подбирала слова не спешно.

Я русскому мату ни разу не враг,
Все получат свое, без сомнения.
Саше вручили пиздюлей в гаражах,
Даше - пулитцеровскую премию.

где это видано, чтобы короля народу шут представлял.

а умереть бы молодым
да так, чтоб стоя на ногах и быть в сознании.
всем людям смерть как смерть,
а мне бы женщину.
такую, чтоб не в спину, а в глаза смотрела,
пока рукой пронзая мое тело,
не отводя свой взгляд, тихонько пела.
и отсчитав последние удары сердца
скривясь от боли неземной, безумию поддаться
и успокоится, идя на голос милой дамы
придти в себя и сделать вдох последний,
наполнив легкие ее волшебными духами
и умереть в объятиях ее. под облаками.

Что я могу сказать о реальности ? Я сам, своими глазами видел, как в набитом элитными шлюхами и пропахшем гламуром помещении, двенадцать апостолов смеются над дурацкими шуточками Иисуса. Как его ватиканский продюсер расписывает дальнейшее турне истинной звезды рокенрола. Может в этот раз они наконец-то поедут к африканским беднягам, которые дохнут раз, в каждые четыре секунды? Скажем, если там дать двух часовой концерт, на который придет десять тысяч негритят, то уйдут с него только 8200. Век жесткой конкуренции.
Надо знать где/как/кого использовать.
Я научился. Выхожу из своей квартиры и вместо двух ста метров до церкви, прохожу пятьдесят до остановки, доплачиваю пару копеек за поездку в центр города и тут, в одном из переулков, в связи с новогодней акцией, мне отпустят на 20% больше грехов за туже цену-явная выгода. Доплатив, получу святой депозит с нужным мне балансом и можно будет не париться о своих грехах целый год-выгода. Я сэкономлю километры своей ходьбы, времени и пару блоков сигарет.
Неужели я это говорю вслух? Может это и в самом деле так. А если не так, то могу ли я позволить себе это придумать? Я сам. Сам в себе. Гуляю по самым глубинным тропам. И вот, спустя столько лет, когда я настолько близок к пониманию и принятию себя такого, какой я есть или стал-я сомневаюсь. Сомневаюсь, стоит ли делать этот последний шаг и освободить себя. Сомневаюсь в том, стоит ли принять свою собственную реальность и отныне называть все краски своими именами. Много лет назад, когда я был девяти-десятилетним мальчиком, я изучал историю древних Египтян. Потом, долгое время, я был одержим их пониманием жизни, традициями и мировоззрением. У них все было правильно, изысканно и надежно. Но только одно не давало маленькому мальчику покоя и не могло поместиться в его голове, пока он не вырос. Вы знали, что в древнем Египте фараонов считали сыновьями истинного бога Ра и дети этих фараонов, братья и сестры, занимались сексом исключительно друг с другом? В них текла кровь богов и они не желали разделять ее с кем-либо. То, что когда-то было одним из самых стерильных ритуалов, сегодня называется очень банально и просто-инцест. Я хочу, чтоб вы запомнили это. ИНЦЕСТ.
Так трудно жить, когда ты родился не в свое время. Среди всей этой технической эволюции, трудно не заметить моральную деградацию всего человечества. Я сижу на своем троне, между моими расслабленными ногами голова сестры, а вокруг целое море, образованное из плевков общества (наверное, если бы у меня существовала сестра, она бы не одобрила предыдущую строчку). Общество, которое сегодня же вечером разойдется по комнатам и будет дрочить в своем безумном одиночестве. Я поражаюсь, что же вам не открыть эти двери, выйти из комнат и помочь другу другу ? Ведь каждый из нас это делает, знает, что это делает другой, но все молчат и, с улыбкой на лице, здороваются. Кстати, если вдуматься-это идеальнейшая схема государства с прогрессирующей коррупцией. Но нельзя же пойти к президенту и сказать, что бороться с коррупцией, все равно, что запретить людям дрочить.
Надо знать где/как/кого использовать.
Я из сумеречного поколения ХХХ. Из поколения людей, к которым приложил руку Тайлер Дерден. Наши кумиры вымышлены, потому что живые люди уже не тянут, а те, которые тянут-умирают, захлебываясь в своей блевотине из сказочных порошков. Мне не повезло родиться в это время. Учусь жить среди "нас". Поколения бесплатного порно и черной аристократии. Ее женщины не курят дешевых сигарет и, перед тем как отсосать, пишут на члене большим розовым маркером "Rothmans" или "Sobranie". Я из промежуточного поколение людей без прошлого и настоящего. Мы были слишком малы, чтоб вкусить истинный вкус советского союза и понять его цели. Но, вместе с этим, мы не успели вырасти до того, чтоб понять, что такое перестройка, да и зачем что-то менять. Мы-промежуточная груда людей, которая была вырождена на этот свет, чтоб следующее поколение пристроило свои ноги нам на лица и прыгнуло дальше.
Я родился не в то время и мне приходиться учиться жить. Мои родители и ихние друзья, с самого моего детства, столько раз твердили, что я самый красивый и талантливый, что я им чуть было не поверил. Хорошо, что в нужный момент встретил таких же как я-самых красивых и талантливых, несчастных людей, выращенных в сладком обмане об их значимости, с улыбкой на лице, отчаянием в глазах и со встроенной "русской рулеткой" в голове.
Поколение ХХХ. ДАЙТЕ НАМ ТОПЛИВА! Дайте еще! Эй, вы нас слышите? ЕЩЕ, МАТЬ ВАШУ! Просто дайте нам это сраное топливо. Оно нам так нужно, чтобы, открыв глаза в завтрашнем утре, мы увидели еще что-либо, кроме той жопы, в которую вчера вошли. Дайте нам топлива и мы будем, как рабочие пчелки, послушно нести мед в улей и приносить себя в жертву матке этого муравейника. Дайте еще немного и мы стерпим очередную дозу критики от, грамотно пишущих, литераторов. Мы перестанем ебаться и наконец-то займемся любовью. Мы больше не будем стрелять в компьютерных ботов, отойдем от своих компьютеров и пойдем на настоящую войну, где будем убивать тех "кого надо". Все дело в топливе.
А знаете как Египтяне хоронили людей? Когда кто-то умирал, его труп на некоторое время оставляли дома и каждый человек мог придти и что-нибудь о нем сказать. Но, если хоть один из людей, даже незнакомец, сказал бы что-то плохое о деяниях умершего, то его труп оставляли в этом доме гнить как вечный позор. Одна простая традиция, которая воспитала целую цивилизацию жить так, как нужно. Египтяне были мудры и слажены в своем безумии. Они знали тайны этого мира, знали все крайние пути к ним. Именно те пути, на которые наше цивильно подрачивающее общество ставит гриф "аморальное". Мы никогда не сможем выйти на свет, пока не пройдем через ту кромешную тьму в нашей голове, в которую сам Сатана не сунется. Об этом знали Египтяне. Знали, что надо посеять истинное разрушение и хаос для того, чтобы построить что-то свое. Они знали и не боялись. Теперь и я это знаю и не боюсь. Себя.
Я вижу себя в каждом человеке из поколения ХХХ. Мы чувствуем друг друга на расстоянии, но не смотрим друг другу в глаза. Мы слишком быстро осознали то, что наши жизни не имеют логического начала и наши лидеры отдали концы еще до того, как успели нас собрать воедино. Поколение ХХХ, уже при жизни, возводит себе невидимый памятник и каждый из нас, молча подписывается под ним. И я, последний Египтянин, среди них. Среди нас.

Диагноз: облегчение.

Падаю, разбиваясь об дно выпитых не мной бутылок. Отшучиваясь от той бездны, в которой очутился. Пока я такой-я тебя радую. Потом влюбляюсь. И дальше...падаю. Падаю с небес на луну, с луны на планету Ка-пэкс. Где есть кусочек твоих предпочтений в кино. Мне бы таких осколков по-больше. Чтоб собрать тебя тут перед собой, сказать все как есть, а потом разослать все эти части по миру с моими отпечатками пальцев на белых конвертах. И так каждый раз, перед очередной экскурсией по тебе, приходиться привязывать себя к какому-нибудь обратному адресу, дабы не потеряться после того как начинаются твои опоздания в не доступные мне места встреч. И я...я падаю дальше. Делая такое удивленное выражение лица, как будто не знал, что вот-вот кроме лица и выражений на нем, ничего и не остается. Единственное, что остается-улыбаться, шутить всякие шуточки, создавая отличное чувство комфорта, а ля-"все хорошо" и...и тихо так кричать, надеясь, что твои острые пальцы пронзят меня в этой тьме и я стану легче. Подхватываемый теплыми парами воздуха и бабочками в животе, буду падать медленней и появится еще пара лишних секунд на то, чтоб хоть как-то успеть насладиться такой банальной картиной . простых . человеческих . чувств .

Звуки: Ghinzu-This War is Silent
Диагноз: пиздец.

Мне подарил отец ружье,
"Бери сынок, теперь твое"
Я был так рад, и я рыдал
Нажав курок, я чуда ждал.

Теперь я скот, я наркоман
Я Курт Кобейн и вечно пьян
Допил портвейн, достал ружье
Люблю вкус дула твоего.

Смотри сестра, как широка
Улыбка твоего лица.
Теперь ты дальше от меня
Всего на пару грамм свинца.

Друзья, любуйтесь-я крутой
Мой верный друг всегда со мной.
Теперь вы рады за меня?
Я защищу вас от дождя,
От горя и ненастных дней,
От старости и седины,
Перед ружьем, вы все равны.

Мой сын совсем еще малой
И в классе дети бьют его,
Я подарю ему ружье
"Бери сынок, теперь твое".



ппц.
Я нуб и опозорился.

Вдруг тухнет свет,
Вокруг сгущается вся тьма
Я снова там, где нет тебя.

Утро холодное, утро колючее,
Утро иглы вонзает мне в плоть.
Утра лучи-ядовитые жгучие
Утро меня решило сгубить.

Утро всегда просыпается раньше,
Чтобы сослать меня в метель,
Утро всегда засыпает по-позже,
Да бы налить весь лед мне в постель.

Утро мне загрязняет сознание,
Оно никогда не дает мне встать,
Утро рвет мое сонное плавание,
И не дает никогда досмотреть.

Утро стирает белье свое нижнее,
Но никогда не дает посмотреть,
Утро снимает одежду до самого,
И ее же, меня, заставляет надеть.

Утро страдает и льется по крышам,
Когда я снова поздно заснул,
Утро заплачет и мне будет стыдно,
И я опять ложусь в постель...

Мне нравится тебя менять на бескрайние просторы ночи,
А в них, мне нравится тебе же изменять и смотреть в чужие очи.
Мне нравится теплейшим пледом заменять, твое божественное тело,
Еще мне хочется тебя сменить на более важный предмет интерьера.

Я на метамфитаминовые чудеса меняю твои взоры
И считаю намного важнее тебя, свои игривые узоры.
Местами я сменил твои все отражения,
И оставил для себя одно, лишь только, вдохновение.

Но ты, днем раньше, променяла и меня, на озарение.
И вот теперь и мне замена-твое заветное воодушевление.
И вместо, не дошедшего к тебе письма-перо и лампа,
Как грустно все, и фиолетово-нежданно.

А мне ведь хочется тобою заполнять свои все откровения,
И хочется все к черту поменять на самое сокровенное.
Я жажду все продать за миг на едине с тобою
И снова вспомнить все, без всяких перемен и гною.

Но я тебя сменил на жизнь, в которой тебя нету,
Но я, опять же, отпустил тебя туда, где меня нету,
Но я хочу забыть места, где нас с тобою вместе нету
Но я тебя сменил на жизнь, в которой смысла нету...

Диагноз: плохо...но, может, к лучшему..

Ты женщина чужой мечты
И не моих фантазий героиня.
Ты кокон в голове не милых мне людей
И червь, сидящий не в моем сознание.

Ты скрытое желание-бриллиант чужих очей,
Причина возбуждения от прикосновений.
Ты сжатое пространство, но в чужой душе
И ты не муза моих редких вдохновений.

Ты раковая опухоль и неминуемая смерть,
Но, так уж вышло-не в моем ты организме.
Ты черная вдова, сьедающая всех своих мужей,
На утро, вместе с кофе-не в моей постели.

Ты свет в чужих затоптанных квартирках,
Ты служишь стимулом биения сердец
И это все, конечно, очень мило,
Но не имеет отношения ко мне.

Ты не моя жена и не ребенка мать,
Не близкий друг, и не желанная сестра,
Ты не заглавие одной из частей книги,
Из года в год, что посвящаю не тебе.

Ты просто женщина чужой мечты,
А я, всего-то, твой любовник.

Диагноз: хмм...