Выяснил, что я не люблю летать. Ну, натурально, дорогой дневник, не во сне или как-то метафорически, а в буквальном смысле. То, что там, под крылом самолета бездна пустого пространства выводит меня из равновесия похлеще, чем булыжник, кинутый в канатоходца. Кому как, а мои нервы явно предназначены для того, чтобы смотреть на облака снизу вверх, а не наоборот. Неестественность подобного положения вещей, усугубленное ощущением того, что вот отсюда действительно некуда деться.. Агорафобия+клаустрофобия в одном флаконе.
Такие дела.
Мой внезапный роман с самолетами начался неспроста, хотя и не по моей воле. Начальство, в очередной раз, шаря начальственным взором в поисках дура… героев, выципило меня, поманило в кабинет, ткнуло в письмо – ознакомься, мол. Я ознакомился. Мировой финансовый кризис, такие дела, сам понимаешь. В общем, обрисуешь им там, но без чернухи: мол, естественные процессы, циклическое развитие, кризис перепроизводства цены на нефть, метан попав в теплые слои атмосферы преломил свет Венеры и все такое…, но чтоб без фатализма. Я кивнул и вышел в коридор, ловя на себе сочувствующие взгляды.
Такие дела.
Баку славный город. Чаепитие в Азербайджане может и уступает китайскому в церемонности, но уж точно не уступит английскому в серьезности подхода. Вернувшись обратно, сделал себе кружку кофе. Выпил. Полегчало.
Такие дела.
Само мероприятие в меру пафосное, насколько позволял витавший в воздухе привкус паники. В жизни не видел столько черных костюмов за раз. Все с приличествующей бледность на лицах, пониженным тоном в голосе и самурайской решительностью во взоре. Велят сделать харакири – сделают, не поморщатся. Но в целом стойкое ощущение поминок, ей-ей, дорогой дневник.
О покойных, как известно, либо хорошо, либо ничего, потому поминали почившую финансовую систему добрыми словами, обходя острые углы, а о недостатках вспоминали вскользь, как о проказах любимого чада: молодая, мол, была, глупая, связалась с дурной компанией, ну, да и сами мы по молодости, с кем не бывает.. Зал изредка ронял скупые слезы. При слове «прирост» у всех начиналось ностальгическое подрагивание кончиков пальцев, при слове «прогноз» по залу ползли смешки и скабрезные замечания, при слове «рецессия» многие хватались за торчавшие из нагрудного кармана «паркеры» и короткие самурайские меч.
Такие дела.
Банкет, как водится в таких случаях, не подкачал. Приободрились даже те, кто нервно вздрагивал, когда речь заходила о перспективах развития и о просроченных задолженностях. Отчаянно вспоминался Булгаков: «..взметнулась волна горя при страшном известии о Михаиле Александровиче… нет, просто, Миши Берлиозе.. Кто-то суетился, кричал, что необходимо сейчас же составить какую-то коллективную телеграмму и немедленно послать ее. Но какую телеграмму, спросим мы и куда? И зачем ее посылать? Погиб он, и не нужна ему никакая телеграмма. Все кончено и не будем загружать телеграф. Да, погиб, погиб.. но мы-то ведь живы!».
Потом, натурально, рояль закрыли на ключ, джаз разошелся, журналисты уехали в свои редакции писать некрологи, а я вернулся в отель собирать вещи и прикидывать в уме скупые строчки отчета…
Отца уволили. М-да..
Такие дела.

Current music: 2H Company – Дзен и искусство ухода за АК-47