16-06-2014 13:51 Святое лето. Квента
Большая часть квенты написана Миришь, за что ей большое спасибо. Знатоки найдут много общего с игрой "Нью-Йорк-Кхесань" 2013 года, и будут правы.
Обычный городок, обычная семья. У меня двое братьев. старший и младший. Я никогда не чувствовала себя плохо в компании парней, даже более уверенно, чем в компании других девчонок. Мы устраивали гонки на игрушечных машинках, собирали бейсбольные карточки, учились метать ножи. В мои шесть лет мы ушли выгуливать щенка в, хм, соседний городок. Вернуться нас заставил ливень, который настиг нас в трех часах ходьбы от дома. Мы не сумели придумать хорошее оправдание тогда, и целую неделю провели под арестом.
Я не долго сомневалась, идти ли на фронт. Мой отец - военный, он воевал в Европе, спасал мир от наци. Может быть, я просто хотела сбежать, а, может, хотела утешить родителей, показать. что хоть кто-то может пойти по папиным стопам. Не знаю. Мой старший брат тогда умирал от лейкемии. Я улетела во Вьетнам в 66м.
Это было очень страшно. До сих пор помню, как чуть не заорала в голос, когда увидела на посадочной полосе вьетнамку, которая несла что-то в тюках прямо к нашему самолету. Моим первым врагом оказалась престарелая прачка. Повезло же мне, что я тогда сдержалась.
Я - снайпер. Моя работа - лежать и молчать. Очень скучно, если подумать. Много-много часов в гилли, высматривать вражеских инженеров и стрелков, пробираться на позицию ради пары выстрелов. Осторожнее с бликами. Я слышала, какой-то парень набил 103 трофея. Слава Иисусу, я пристрелила всего 87. Я пробыла там 2 срока, потом меня отправили домой с ранением и наградами. Мне даже показывали газету, в которой есть мое фото. "Стальная девчонка", что-то в таком духе.
Все это ерунда. Я видела их, наших врагов, даже ближе чем хотелось бы. В этой войне нет справедливости. Я отдала дяде Сэму все, что могла, пора бы ему ответить, на что он потратил мою жизнь и жизни тех, кому повезло меньше.
Брат умер, пока я была там. Семья переехала, теперь они живут далеко отсюда. Я пишу письма папе, нам всегда есть, о чем поговорить.
Я привезла из армии прозвище - Монета. Не помню точно, как оно появилось. Может, из-за кулона, который я носила. Может, потому что в тренировочном лагере сержант шутил, что в смешанных войсках женщины используются как мелочь: четвертаки, чтобы разменять доллар.
Мне вспоминается другой эпизод. О нем никто не знает, поэтому прозвище не могло появиться тогда, но судьба именно в тот момент меня запомнила. Полковник, который принимал решение о моем зачисление в армию, решил дело просто. Глядя мне в глаза, он подкинул на ладони монету. Решка. Вот так я оказалась в армии.
Я всегда хотела, чтобы отец мной гордился. Он говорил мне: "Я не за все пожал бы руку богу, но всегда старался жить так, чтобы бог захотел пожать мою". Однажды он защищал двух немецких девочек-подростков от солдат. Американских солдат, таких же, как он сам. Война или нет, человек должен вести себя по-человечески. Мой отец смог это сделать. Надеюсь, и я смогу.
(военное прошлое)
Над Бет издевался лейтенант, рядовые смеялись в глаза. Нагрузки, дурацкие задания для навобранцев.
Она все сносила с сознанием, что это большое дело. Что она -- ледокол, прокладывающий путь другим. К ней стали относиться с уважением. Появились товарищи и друзья. Она начала чувствовать поддержку, но по-прежнему справлялась сама. Показала себя образцово в ряде операций, получила звание сержанта.
Однажды старший лейтенант по имени Ричард Спарроу повел небольшую группу бойцов в разведку. О нем ходили слухи, что он сотрудничает со спецслужбами. А вообще он вроде был нормальный малый, сестренке комиксы посылал. Она была в этой группе. Они наткнулись на крестьянку. Лейтенант стал ее допрашивать, утверждая, что она связная вьетконга, сперва велел Бет ее расстрелять, Бет отказалась, тогда он достал пистолет, приставил девушке ко лбу. Бет вступилась за девушку, не дала ее расстрелять. Хотя он был лейтенант, а Бет -- только сержант.
Но лейтенант переговорил с крестьянкой на вьетнамском и заявил, что пойдет с ней. Взял с собой Бет, остальным велел ждать в условленном месте.
По дороге Спарроу объяснил Бет свой план. Крестьянка действительно знает, где лагерь вьетконговцев, и покажет его. Он имеет секретное задание войти в доверие вьетконговцам. Это очень важно. Чтобы ему поверили, он сдаст ее, Бет, выдаст себя за коммуниста. Да, возможно, Бет погибнет, и он сам сильно рискует. Но если операция удастся, они разобьют большие силы вьетконговцев и спасут от гибели сотни парней.
Бет согласилась рискнуть собой. Лейтенант сделал вид, что оглушил ее, и сдал врагу.
В плену Бет посадили в клетку и допрашивали: сомневались в показаниях лейтенанта. Бет твердила одно: он меня предал, оглушил, доставил к вам, где наши -- не скажу.
Хотя лейтенант на ее глазах действительно вел себя так, как будто знал явки-пароли вьетконговцев. Очень было похоже, что двойной агент. Но она держалась.
Ей предложили на выбор: расстрел или накачать ее наркотиками до состояния овоща и подкинуть своим. Она сказала искренне: спасибо за выбор, я верующая, поэтому выбираю наркотики.
После этого с ней стала говорить -- на неплохом английском -- женщина, которая представилась как комиссар Лю Си. Она сказала: вы молодец, что заступились за нашу девушку, но плохо, что покрываете эту гниду, лейтенанта, который вас же и выдал, как пушечное мясо. Мы ему не верим. А за девушку спасибо, это поступок настоящего солдата-миротворца, вот чем должны солдаты заниматься: защищать.
Они стали говорить, комиссар Лю Си рассказала о своей непростой судьбе: должна была стать проституткой, чтобы зарабатывать на жизнь семье, но сбежала, выучилась, была отправлена в Европу по стипендии, училась во Франции, стала коммунисткой, вернулась и теперь прокладывает дорогу для таких же женщин, как она, для всех, кто хочет изменить свою судьбу. Бет рассказала о себе, и комиссар сказала, что у них много общего.
Бет заметила, что к ней стали существенно мягче. Развязали руки, дали воды, накормили. Но оставить в живых не обещали.
Потом случилось два события:
Сперва привели двух ребят из разведотряда, который лейтенант оставил в условленном месте. Один был ранен. Их посадили рядом с Бет, и они рассказали, что на них внезапно напали вьетконговцы, четверых убили, двоих пригнали сюда.
Ребята были уверены, что их сдал лейтенант Спарроу. Проклинали его. И вьетнамцы, похоже, тоже еще не вполне верили ему. И ребята уговаривали ее сказать вьетнамцам, что лейтенант работает на ФБР, чтобы покарать его за предательство. Но Бет продолжала твердить вьетнамцам, что лейтенант Спарроу оглушил ее и что он предатель.
Ее и тех двух парней пока держали в клетках. С ней обращались лучше, чем с другими, и она делилась с парнями водой и пищей. Подбадривала их.
Через день к вьетконговцам пришло известие, что вырезана поседняя деревня. Якобы искали пропавший отряд и Бет. Сожгли даже католическую церковь и школу, которые были в деревне со времен французов! У кого-то из вьетконговцев были там родственники. Один из них озверел -- вытащил из клетки парня по имени Бобби и... лучше не вспоминать, что он с ним сделал. Когда комиссар и командир вмешались, было уже поздно. Бобби скончался. Это происходило и на глазах лейтенанта. Его держали и говорили: смотри. Он был белый, как мел, и через несколько часов свалился с малярией.
Комиссар Лю разрешила Бет похоронить Бобби. И сама ей помогла. У нее тоже в деревне погибла тетя, и Бет видела, что она сама в ярости и удивительно, что еще не прибила Бет.
Когда в лагерь пришли пострадавшие крестьяне, чьи хижины спалили, в том числе с ранеными, Бет сказала комиссару: если это сделали из-за нас, я хотела бы получить возможность хоть чем-то исправить зло. У Бет были только навыки первой помощи, как у любого солдата, но она соврала, что может больше, чтобы дали хоть что-то делать. Комиссар разрешила ей помогать ухаживать за ранеными -- поить водой, переворачивать, отгонять насекомых от ран, пока с ними работают, примитивно ассистировать при перевязке и проч.
Комиссар за ней внимательно наблюдала -- кажется, одобрительно. Бет передвигалась по лагерю почти свободно. Вьетконговцы относились к ней едва ли не дружелюбно. Один подошел, улыбаясь, и сунул ей в руку трофейный сникерс. Очень плохим взглядом смотрел на нее командир отряда. Бет догадалась, что между ним и комиссаром идет спор за нее судьбу.
Бет сказала комиссару: я бы хотела продолжать помогать раненым, пока вы решаете мою судьбу. Комиссар сказал: вы сбежите. Бет сказала: я обязательно попытаюсь, не стану врать. Комиссар сказала: это право любого пленного, но мы не должны этого допустить.
И вскоре после этого подошел командир и велел завязать ей глаза и связать руки. Бет спросила, что с ней сделают сейчас? Комиссар сказала: вам завяжут глаза и выведут из лагеря. Вы свободны. Это было совершенно внезапно и невероятно. Но Бет посмотрела на Дэнни -- своего раненого товарища. Она сказала: мой долг спасать свою жизнь при первой возможности, но если вы так добры, позвольте мне остаться, пока не решится и его судьба, я его сержант. Непонятно, что случилось, но Дэнни отпустили с ней. Им завязали глаза, долго вели, потом развязали, дали воды в дорогу, указали путь.
По дороге Лю Си убежденно и проникновенно говорила ей, за что борется Вьетконг, что они сражаются за свободу и за право выбора, т.е. за ту самую демократию, что северный Вьетнам далеко не сразу вмешался в дела Южного, к этому вынудила оккуупация; что они действуют в интересах своей Родины, в интересах большинства населения -- трудящихся людей. Коммунисты не вмешивались в самоопределение Южного Вьетнама, а американцы вмешались. И кто из них после этого агрессор? Что тут делают американцы? Они просто отстаивают свою военную базу, им нужен Вьетнам для своих империалистических целей. Они пытаются управлять чужой страной, которая только-только законным способом избавилась от статуса французской колонии. Демократия здесь ни при чем. Они утопили мирный Вьетнам в крови. Они душат возможность любой демократии в этой стране. И Бет как человек чести должна это понять.
На прощание она сказала Бет: возможно, это плохая услуга, и вас обвинят в предательстве, особенно если наше начальство велит нам отпустить этого жука, за которого вы так самоотверженно стояли.
Дорога была очень трудная, приходилось искать направление и почти тащить на себе Дэнни. Но дошли.
Бет рассказала начальству все как было, умолчав о подробностях общения с комиссаром. Дэнни свидетельствовал о ее безукоризненном поведении, о том, что она его спасла. Ее чествовали как героя и произвели в лейтенанты.
Но она больше не могла стрелять в противника. Был случай: на том берегу реки вьетнамцы прокладывали связь, надо было убрать связиста. Бет выстрелила и попала в руку. Обезвредила, но не убила. Пошел удивленный говорок: что это с ней.
А через несколько недель в джунглях нашли обессиленного старшего лейтенанта Ричарда Спарроу. Он рассказал, что сидел в клетке, что его мучили. Отрицал все, что рассказала Бет. Клялся, что покажет это и на детекторе лжи. Бет с ним не говорила и не знала подробностей, но получалось, что она как минимум в чем-то солгала, и это подозрительно.
А Дэнни к тому времени уже погиб, и некому было свидетельствовать за нее. Бет припомнили недобитого связиста. И ФБР попыталось Бет арестовать по подозрении в предательстве. Но ее однополчане встали вокруг нее и просто не дали к ней приблизиться. Предстояла серьезная операция, и от них отстали, замяв дело.
Сразу после этого Бет узнала о том, что базу вьетконга вычислили и готовят ракетный удар. И Бет положила на стол рапорт об отставке: я больше не могу. Я не могу сделать эту войну справедливой, я не могу уберечь и своих, и чужих, отныне я сражаюсь против войны.
Обычный городок, обычная семья. У меня двое братьев. старший и младший. Я никогда не чувствовала себя плохо в компании парней, даже более уверенно, чем в компании других девчонок. Мы устраивали гонки на игрушечных машинках, собирали бейсбольные карточки, учились метать ножи. В мои шесть лет мы ушли выгуливать щенка в, хм, соседний городок. Вернуться нас заставил ливень, который настиг нас в трех часах ходьбы от дома. Мы не сумели придумать хорошее оправдание тогда, и целую неделю провели под арестом.
Я не долго сомневалась, идти ли на фронт. Мой отец - военный, он воевал в Европе, спасал мир от наци. Может быть, я просто хотела сбежать, а, может, хотела утешить родителей, показать. что хоть кто-то может пойти по папиным стопам. Не знаю. Мой старший брат тогда умирал от лейкемии. Я улетела во Вьетнам в 66м.
Это было очень страшно. До сих пор помню, как чуть не заорала в голос, когда увидела на посадочной полосе вьетнамку, которая несла что-то в тюках прямо к нашему самолету. Моим первым врагом оказалась престарелая прачка. Повезло же мне, что я тогда сдержалась.
Я - снайпер. Моя работа - лежать и молчать. Очень скучно, если подумать. Много-много часов в гилли, высматривать вражеских инженеров и стрелков, пробираться на позицию ради пары выстрелов. Осторожнее с бликами. Я слышала, какой-то парень набил 103 трофея. Слава Иисусу, я пристрелила всего 87. Я пробыла там 2 срока, потом меня отправили домой с ранением и наградами. Мне даже показывали газету, в которой есть мое фото. "Стальная девчонка", что-то в таком духе.
Все это ерунда. Я видела их, наших врагов, даже ближе чем хотелось бы. В этой войне нет справедливости. Я отдала дяде Сэму все, что могла, пора бы ему ответить, на что он потратил мою жизнь и жизни тех, кому повезло меньше.
Брат умер, пока я была там. Семья переехала, теперь они живут далеко отсюда. Я пишу письма папе, нам всегда есть, о чем поговорить.
Я привезла из армии прозвище - Монета. Не помню точно, как оно появилось. Может, из-за кулона, который я носила. Может, потому что в тренировочном лагере сержант шутил, что в смешанных войсках женщины используются как мелочь: четвертаки, чтобы разменять доллар.
Мне вспоминается другой эпизод. О нем никто не знает, поэтому прозвище не могло появиться тогда, но судьба именно в тот момент меня запомнила. Полковник, который принимал решение о моем зачисление в армию, решил дело просто. Глядя мне в глаза, он подкинул на ладони монету. Решка. Вот так я оказалась в армии.
Я всегда хотела, чтобы отец мной гордился. Он говорил мне: "Я не за все пожал бы руку богу, но всегда старался жить так, чтобы бог захотел пожать мою". Однажды он защищал двух немецких девочек-подростков от солдат. Американских солдат, таких же, как он сам. Война или нет, человек должен вести себя по-человечески. Мой отец смог это сделать. Надеюсь, и я смогу.
(военное прошлое)
Над Бет издевался лейтенант, рядовые смеялись в глаза. Нагрузки, дурацкие задания для навобранцев.
Она все сносила с сознанием, что это большое дело. Что она -- ледокол, прокладывающий путь другим. К ней стали относиться с уважением. Появились товарищи и друзья. Она начала чувствовать поддержку, но по-прежнему справлялась сама. Показала себя образцово в ряде операций, получила звание сержанта.
Однажды старший лейтенант по имени Ричард Спарроу повел небольшую группу бойцов в разведку. О нем ходили слухи, что он сотрудничает со спецслужбами. А вообще он вроде был нормальный малый, сестренке комиксы посылал. Она была в этой группе. Они наткнулись на крестьянку. Лейтенант стал ее допрашивать, утверждая, что она связная вьетконга, сперва велел Бет ее расстрелять, Бет отказалась, тогда он достал пистолет, приставил девушке ко лбу. Бет вступилась за девушку, не дала ее расстрелять. Хотя он был лейтенант, а Бет -- только сержант.
Но лейтенант переговорил с крестьянкой на вьетнамском и заявил, что пойдет с ней. Взял с собой Бет, остальным велел ждать в условленном месте.
По дороге Спарроу объяснил Бет свой план. Крестьянка действительно знает, где лагерь вьетконговцев, и покажет его. Он имеет секретное задание войти в доверие вьетконговцам. Это очень важно. Чтобы ему поверили, он сдаст ее, Бет, выдаст себя за коммуниста. Да, возможно, Бет погибнет, и он сам сильно рискует. Но если операция удастся, они разобьют большие силы вьетконговцев и спасут от гибели сотни парней.
Бет согласилась рискнуть собой. Лейтенант сделал вид, что оглушил ее, и сдал врагу.
В плену Бет посадили в клетку и допрашивали: сомневались в показаниях лейтенанта. Бет твердила одно: он меня предал, оглушил, доставил к вам, где наши -- не скажу.
Хотя лейтенант на ее глазах действительно вел себя так, как будто знал явки-пароли вьетконговцев. Очень было похоже, что двойной агент. Но она держалась.
Ей предложили на выбор: расстрел или накачать ее наркотиками до состояния овоща и подкинуть своим. Она сказала искренне: спасибо за выбор, я верующая, поэтому выбираю наркотики.
После этого с ней стала говорить -- на неплохом английском -- женщина, которая представилась как комиссар Лю Си. Она сказала: вы молодец, что заступились за нашу девушку, но плохо, что покрываете эту гниду, лейтенанта, который вас же и выдал, как пушечное мясо. Мы ему не верим. А за девушку спасибо, это поступок настоящего солдата-миротворца, вот чем должны солдаты заниматься: защищать.
Они стали говорить, комиссар Лю Си рассказала о своей непростой судьбе: должна была стать проституткой, чтобы зарабатывать на жизнь семье, но сбежала, выучилась, была отправлена в Европу по стипендии, училась во Франции, стала коммунисткой, вернулась и теперь прокладывает дорогу для таких же женщин, как она, для всех, кто хочет изменить свою судьбу. Бет рассказала о себе, и комиссар сказала, что у них много общего.
Бет заметила, что к ней стали существенно мягче. Развязали руки, дали воды, накормили. Но оставить в живых не обещали.
Потом случилось два события:
Сперва привели двух ребят из разведотряда, который лейтенант оставил в условленном месте. Один был ранен. Их посадили рядом с Бет, и они рассказали, что на них внезапно напали вьетконговцы, четверых убили, двоих пригнали сюда.
Ребята были уверены, что их сдал лейтенант Спарроу. Проклинали его. И вьетнамцы, похоже, тоже еще не вполне верили ему. И ребята уговаривали ее сказать вьетнамцам, что лейтенант работает на ФБР, чтобы покарать его за предательство. Но Бет продолжала твердить вьетнамцам, что лейтенант Спарроу оглушил ее и что он предатель.
Ее и тех двух парней пока держали в клетках. С ней обращались лучше, чем с другими, и она делилась с парнями водой и пищей. Подбадривала их.
Через день к вьетконговцам пришло известие, что вырезана поседняя деревня. Якобы искали пропавший отряд и Бет. Сожгли даже католическую церковь и школу, которые были в деревне со времен французов! У кого-то из вьетконговцев были там родственники. Один из них озверел -- вытащил из клетки парня по имени Бобби и... лучше не вспоминать, что он с ним сделал. Когда комиссар и командир вмешались, было уже поздно. Бобби скончался. Это происходило и на глазах лейтенанта. Его держали и говорили: смотри. Он был белый, как мел, и через несколько часов свалился с малярией.
Комиссар Лю разрешила Бет похоронить Бобби. И сама ей помогла. У нее тоже в деревне погибла тетя, и Бет видела, что она сама в ярости и удивительно, что еще не прибила Бет.
Когда в лагерь пришли пострадавшие крестьяне, чьи хижины спалили, в том числе с ранеными, Бет сказала комиссару: если это сделали из-за нас, я хотела бы получить возможность хоть чем-то исправить зло. У Бет были только навыки первой помощи, как у любого солдата, но она соврала, что может больше, чтобы дали хоть что-то делать. Комиссар разрешила ей помогать ухаживать за ранеными -- поить водой, переворачивать, отгонять насекомых от ран, пока с ними работают, примитивно ассистировать при перевязке и проч.
Комиссар за ней внимательно наблюдала -- кажется, одобрительно. Бет передвигалась по лагерю почти свободно. Вьетконговцы относились к ней едва ли не дружелюбно. Один подошел, улыбаясь, и сунул ей в руку трофейный сникерс. Очень плохим взглядом смотрел на нее командир отряда. Бет догадалась, что между ним и комиссаром идет спор за нее судьбу.
Бет сказала комиссару: я бы хотела продолжать помогать раненым, пока вы решаете мою судьбу. Комиссар сказал: вы сбежите. Бет сказала: я обязательно попытаюсь, не стану врать. Комиссар сказала: это право любого пленного, но мы не должны этого допустить.
И вскоре после этого подошел командир и велел завязать ей глаза и связать руки. Бет спросила, что с ней сделают сейчас? Комиссар сказала: вам завяжут глаза и выведут из лагеря. Вы свободны. Это было совершенно внезапно и невероятно. Но Бет посмотрела на Дэнни -- своего раненого товарища. Она сказала: мой долг спасать свою жизнь при первой возможности, но если вы так добры, позвольте мне остаться, пока не решится и его судьба, я его сержант. Непонятно, что случилось, но Дэнни отпустили с ней. Им завязали глаза, долго вели, потом развязали, дали воды в дорогу, указали путь.
По дороге Лю Си убежденно и проникновенно говорила ей, за что борется Вьетконг, что они сражаются за свободу и за право выбора, т.е. за ту самую демократию, что северный Вьетнам далеко не сразу вмешался в дела Южного, к этому вынудила оккуупация; что они действуют в интересах своей Родины, в интересах большинства населения -- трудящихся людей. Коммунисты не вмешивались в самоопределение Южного Вьетнама, а американцы вмешались. И кто из них после этого агрессор? Что тут делают американцы? Они просто отстаивают свою военную базу, им нужен Вьетнам для своих империалистических целей. Они пытаются управлять чужой страной, которая только-только законным способом избавилась от статуса французской колонии. Демократия здесь ни при чем. Они утопили мирный Вьетнам в крови. Они душат возможность любой демократии в этой стране. И Бет как человек чести должна это понять.
На прощание она сказала Бет: возможно, это плохая услуга, и вас обвинят в предательстве, особенно если наше начальство велит нам отпустить этого жука, за которого вы так самоотверженно стояли.
Дорога была очень трудная, приходилось искать направление и почти тащить на себе Дэнни. Но дошли.
Бет рассказала начальству все как было, умолчав о подробностях общения с комиссаром. Дэнни свидетельствовал о ее безукоризненном поведении, о том, что она его спасла. Ее чествовали как героя и произвели в лейтенанты.
Но она больше не могла стрелять в противника. Был случай: на том берегу реки вьетнамцы прокладывали связь, надо было убрать связиста. Бет выстрелила и попала в руку. Обезвредила, но не убила. Пошел удивленный говорок: что это с ней.
А через несколько недель в джунглях нашли обессиленного старшего лейтенанта Ричарда Спарроу. Он рассказал, что сидел в клетке, что его мучили. Отрицал все, что рассказала Бет. Клялся, что покажет это и на детекторе лжи. Бет с ним не говорила и не знала подробностей, но получалось, что она как минимум в чем-то солгала, и это подозрительно.
А Дэнни к тому времени уже погиб, и некому было свидетельствовать за нее. Бет припомнили недобитого связиста. И ФБР попыталось Бет арестовать по подозрении в предательстве. Но ее однополчане встали вокруг нее и просто не дали к ней приблизиться. Предстояла серьезная операция, и от них отстали, замяв дело.
Сразу после этого Бет узнала о том, что базу вьетконга вычислили и готовят ракетный удар. И Бет положила на стол рапорт об отставке: я больше не могу. Я не могу сделать эту войну справедливой, я не могу уберечь и своих, и чужих, отныне я сражаюсь против войны.
Группы: [ живая игра ]
Комментарии:
Fetter
16-06-2014 14:05
Хочухи • Профиль
Ну, по мифологичности - этакий вестерн (точнее, истерн)), но написано складно. "Дальше что было?" (с)
Пиши исчо!
Пиши исчо!
Fetter Я видел, как Джей почти дралась. И, бл%ть, это страшно. Просто страшно из-за ситуации и из-за того, что это было очень натурально. Правда, их разняли моментально. Дождёмся следующего отчёта.
Джей, давай дальше. Ты мне весь парад сделала. Я боялся за тебя и с тобой всю игру. Ты была чертовски настоящей.
Сырный Шарик +1
Сырный Шарик Это было очень смешно. Мы сцеплялись несколько раз, и все время нас бросалась растаскивать орда народа. Мы постоянно застревали на этапе "подождите, я сейчас переоденусь и вам на рояле сыграю". Боевая музыка не катит)
Вообще, боевка на игре была совершенно плюшевой, за что мой огромный ей респект. Я словила адреналин, тямбарой по голове от Митяя и неаккуратный сапог в лицо (по касательной), когда упала. Но мне очень понравилось. Я понимаю, почему парни любят бугурт и адреналиновую боевку. Отдельный фан был бегать с повязкой на лице и вытаскивать из дыма и огня рыдающих и упирающихся хиппи.
Вообще, боевка на игре была совершенно плюшевой, за что мой огромный ей респект. Я словила адреналин, тямбарой по голове от Митяя и неаккуратный сапог в лицо (по касательной), когда упала. Но мне очень понравилось. Я понимаю, почему парни любят бугурт и адреналиновую боевку. Отдельный фан был бегать с повязкой на лице и вытаскивать из дыма и огня рыдающих и упирающихся хиппи.
Сойка Мясо и бугурт, БЛЕАДЬ!
Ещё как, при должном навыке и выучке боль того стоит.
А стоять в цепи без оружия, когда очевидно, что сейчас будет удар щитом и орать: "скажи жене и детям сегодня вечером, что хорошо поработал!" - бесценно.
А про музыку, которую надо включить в нужный момент, это возможно только если вы уже сидите и делать нефиг.
А в противном случае звука не было почти у всех. В результате, считаю, что у меня всё было, но не по правилам. =) Потому что некоторые фигуры танца... Да и рядом с ароматическими палочками почти всегда что-то звучало...
К слову, Леноран с какой-то хипушкой занялся игровой еблей у нас на дискотеке в углу. Т.е. как. Они сели, включили музыку в наушниках и ВНИМАНИЕ! начали собирать пазл!!!! Из блестящих наклеек!
Через некоторое время я подхожу к ребятам, с другой стороны подходит ещё один нарко... брат счастья. Мы смотрим друг на друга. Залипаем на блестяшки.
- Слушай, они отличные ребята, но у них не фига не получается...
Ещё как, при должном навыке и выучке боль того стоит.
А стоять в цепи без оружия, когда очевидно, что сейчас будет удар щитом и орать: "скажи жене и детям сегодня вечером, что хорошо поработал!" - бесценно.
А про музыку, которую надо включить в нужный момент, это возможно только если вы уже сидите и делать нефиг.
А в противном случае звука не было почти у всех. В результате, считаю, что у меня всё было, но не по правилам. =) Потому что некоторые фигуры танца... Да и рядом с ароматическими палочками почти всегда что-то звучало...
К слову, Леноран с какой-то хипушкой занялся игровой еблей у нас на дискотеке в углу. Т.е. как. Они сели, включили музыку в наушниках и ВНИМАНИЕ! начали собирать пазл!!!! Из блестящих наклеек!
Через некоторое время я подхожу к ребятам, с другой стороны подходит ещё один нарко... брат счастья. Мы смотрим друг на друга. Залипаем на блестяшки.
- Слушай, они отличные ребята, но у них не фига не получается...
Сойка +1, почувствовал себя террористом в кое-то веке.
Вообще внезапно очень годная боевика, андреналиново, наконец-то можно устраивать кулачку, нет последствий кроме антуражных. Заставляет реально боятся летала, а наличие ножа за спиной и коктейля в кармане дает чувство всемогущества. И да в топку музыку, боевика спонтанна.
Вообще внезапно очень годная боевика, андреналиново, наконец-то можно устраивать кулачку, нет последствий кроме антуражных. Заставляет реально боятся летала, а наличие ножа за спиной и коктейля в кармане дает чувство всемогущества. И да в топку музыку, боевика спонтанна.
Сырный Шарик И тут советами замучают 
Сырный Шарик Расскажи про ваши клевые музыкальные значки, что это за хрень?