Трек 35. «Дэ равно эм цэ квадрат»
Утро наступает быстро. Я просыпаюсь рано, вместе с первыми лучами солнца, робко заглядывающими в окно. Лежу неподвижно, но через некоторое время слышу едва уловимый шорох из соседней комнаты.
— Проснулся? — спрашиваю вполголоса.
— Не-е-ет, — раздаётся в ответ сонное мычание.
Нехотя встаю с кровати и плетусь в гостиную. Дом лежит, уткнувшись лицом в подушку, придавленный сверху храпящим котом.
— Только не дёргайся, — шепчу, пряча улыбку в ладонях. — А то обидится и убежит.
— М-м-м, — снова мычит Дом в подушку.
— Ну, как руки? — я присаживаюсь на корточки у дивана.
Доминик молча протягивает левую ладонь, отчего потревоженный этим движением кот недовольно дёргает ухом. Снимаю бинт: ладонь почти чистая, только местами остались бледно-розовые пятна.
— Пошевели-ка пальцами.
Он послушно сжимает и разжимает кулак, а я смотрю на него с удивлением:
— Ты как терминатор! На тебе всё заживает быстрее, чем я могла себе представить!
Дом хмыкает:
— Это всё кот, ты же сама сказала, что коты лечат, — он аккуратно поднимает вторую руку, чтобы я сняла повязку и с неё.
— Больно? — спрашиваю, тыкая пальцем в розовую полоску кожи возле запястья.
— Немного... Как после долгого соло на гитаре. Но терпеть можно.
— Хорошо, значит, и с молнией на джинсах справишься сам.
— Ты это теперь каждый день будешь вспоминать? — Дом ещё сильнее зарывается носом в подушку, но его плечи дёргаются от смеха.
— Нет. Только временами, по особым случаям, — я чешу за ухом развалившегося у него на спине кота. — Ладно, пойду готовить завтрак. Надеюсь, сегодняшний день обойдётся без сюрпризов.
Когда на плите уже вовсю свистит чайник и белым вулканом в кастрюле пенится молоко, на кухню вваливается взъерошенный после сна Доминик. Следом, потягиваясь всеми лапами, неторопливо идёт кот, и тут же утыкается носом в пустую миску. Дом насыпает ему корм, а потом, недолго думая, достаёт из кармана джинсов гармошку.
— Не порти мне аппетит! — морщусь я, замахиваясь на него полотенцем.
Он грустно вздыхает и берёт мой телефон. Вижу, как он залезает в новости и скроллит ленту. И вдруг его глаза распахиваются на пол-лица:
— Про мою «мамашу» в новостях написали!
— Читай вслух, — прошу я, нарезая бутерброды.
Дом хмурится:
— Вчера астрономы зафиксировали всплески сигналов в... радиодиапазоне.
— И что это значит?
Он скрещивает руки на груди, откидываясь на спинку стула:
— Звезда в возмущении от того, что мы воруем её энергию, и пытается докричаться до нас.
— Ну, допустим, не мы, а ты... — поправляю я его.
— Но ты моя сообщница! — Дом ловко, словно фокусник, выуживает, из-под ножа кусок сыра и закидывает в рот.
— И чем это грозит Земле?
— Радиоволны ничем. Страшнее рентгеновские вспышки и гамма-излучение...
— Радиация? — уточняю я, раскладывая кашу по тарелкам.
— Именно! — Дом с интузиазмом потирает ладони и хватается за ложку. — Но гамма-лучи вряд ли дойдут через две тысячи световых лет. А вот сильные электромагнитные помехи — это да, будет весело! Спутники упадут, а твоя микроволновка споёт гимн нашей Вселенной.
— Тогда объясни мне одно... — я задумчиво размешиваю кашу в тарелке. — Расстояние до звезды — около двух тысяч световых лет. Это же импульсы из прошлого. Тебя на Земле тогда ещё даже в планах не было.
Дом застывает с ложкой у рта.
— Я об этом не подумал, — его пальцы потирают подбородок — привычный жест, которым он почти всегда сопровождает свой мыслительный процесс. — А как же... Я ведь и энергию тяну в реальном времени, а не из прошлого моей звезды.
Он подпирает щёку кулаком и смотрит на меня так, будто я только что спросила, почему гравитация не работает по выходным. В его глазах читается явное: «Ну вот, опять ты со своими головоломками…».
— Думай! Ты же умный! — стучу пальцем ему по виску, как будто запуская скрытый механизм в его голове. Доминик морщит лоб, а в глазах вдруг мелькают искры, словно его мысли и впрямь вырабатывают электричество:
— Чёрт возьми, может, звезда пробила кротовую нору? Это бы объяснило всё!
— Дом, но это же фантастика!
— Ага, — он ухмыляется. — А я тогда что?
— Хм. А ты... Ты исключение из всех законов физики, — смеюсь я, понимая свою оплошность. — Значит, у нас тут теперь туннель между настоящим и будущим? Это же сколько энергии она тратит на его поддержание?
— Не знаю. Наверное, много.
— О как! Токсичная мамаша подглядывает за своим сыном, сбежавшим на Землю. Так, стоп... Гамма-излучение, говоришь? Но ты-то не радиоактивный, надеюсь? — осторожно спрашиваю я, отодвигая свою тарелку подальше от Доминика.
— Ну как сказать... Я, конечно, не буду фонить, как ядерный реактор... Но если включить счётчик Гейгера рядом, когда я играю на гитаре... — Дом вдруг подмигивает. — Он завизжит, как фанатка на концерте. Шучу. Хотя, может, и нет.
Он убирает в сторону пустую тарелку и тянется за чипсами.
— Если твои «гамма-шутки» окажутся правдой, — я наливаю чай, не отрывая подозрительного взгляда от Доминика, — то всю оставшуюся жизнь ты будешь ходить в свинцовом фартуке!
Дом улыбается, подкидывая горсть чипсов в воздух, и они странным образом зависают, будто он и впрямь отправил силу гравитации в отпуск.
— Опять ты со своими фокусами, а убирать потом мне, — ворчу я, отбирая у него пакет с хрустящей картошкой.
Он смеётся, и после взмаха его руки чипсы падают на стол, а я проворно сгребаю их поближе к себе.
— Может, сходим погуляем? Прогноз погоды сообщает, что день сегодня будет жарким.
Дом пожимает плечами:
— Пойдём. Какая разница, где ты будешь мучить меня вопросами по ядерной физике.
— Только давай без гитары?
— Хорошо, — на удивление Дом сразу соглашается, даже не пытаясь препираться, как обычно. — Пусть отдохнёт после вчерашнего... концерта.
Когда выходим на улицу, сразу же окунаемся в разогретый и влажный воздух. Солнце уже высушило лужи после дождя, но в тени под кронами деревьев асфальт всё ещё темнеет мокрыми пятнами. Вокруг ни ветерка, только тяжёлая духота и ясное голубое небо над нами.
Дом шагает чуть впереди, засунув руки в карманы джинсов. Я смотрю на него: ничего особенного — самый обычный парень, если не считать его харизмы и достаточно экстравагантного вида. Прибавляю шаг, чтобы догнать Доминика, и цепляюсь за его локоть.
— Дом, а что, если татуировка у тебя на спине — индикатор связи с пульсаром?
— Опять светится? — он делает наигранно-испуганное лицо.
— Не знаю, через рубашку не видно, — хихикаю я. — Но я серьёзно! Она как лампочки на усилителе. Только тут голубое свечение — режим ожидания, а лиловое — перегруз.
Дом кивает, сбавляя скорость и подстраиваясь под мои шаги:
— Ты, как всегда, пугающе логична.
Мы проходим мимо детской площадки. На асфальте — почти смытые дождём рисунки: неуверенная детская рука изобразила мелом звёзды, ракеты и большеглазых инопланетян.
— Эй, смотри, это ты, — со смехом указываю на самого большого гуманоида. — И ты в своей стихии.
— Не очень-то и похож, — Дом криво улыбается, останавливаясь у полустёртого солнца, а я поднимаю валяющийся тут же обломок мела.
— Я так и не поняла, как это работает с тобой, — вздыхаю я. — Есть же закон сохранения энергии. А энергия это... вот, Е равно эм цэ квадрат. Ну, ты знаешь.
Вывожу мелом формулу Эйнштейна на асфальте.
— Так и работает, — Дом плюхается на корточки рядом со мной. — Звезда выбрасывает энергию, а я ловлю её здесь. И по закону сохранения она превращается...
Дом тоже берёт мелок и рисует гитару, а рядом — лампочку-грушу:
—...в музыку, в свет и вот в это всё, — он говорит, а я замечаю, как татуировки на его запястьях начинают чуть заметно светиться. Он тоже переводит взгляд на свою руку:
— Ой. Кажется, я теперь вместо новогодней гирлянды.
— И энергия звезды превращается в хаос, — хмыкаю я, разглядывая мелок в своей руке. — Единственный закон физики, который стабильно работает рядом с тобой.
После секундного раздумья жирными штрихами исправляю в формуле "Е" на "D"
— Ты чего? — Дом непонимающе смотрит на меня.
— А вот. Дэ равно эм цэ квадрат... Формула Доминика — это масса созданных тобой проблем, помноженная на хаос в квадрате.
Я со смехом хлопаю белой от мела ладонью по его коленке, оставляя отпечаток пятерни на чёрной ткани джинсов.
— Я на качели! — кричу я, подскакивая и отряхивая на ходу мел с ладоней.
Дом догоняет меня и прислоняется плечом к стойке качелей, а я, дрыгая ногами, уже лечу высоко в воздухе:
— А вот и резонанс на практике! — хохочу я. — Слушай, Дом. А что происходит, когда пульсар теряет энергию?
Он пожимает плечами:
— Звезда выбрасывает заряженые частицы в космическое пространство. Это и есть её излучение.
Я торможу качель, упираясь кедами в песок.
— Э-э-э... То есть миллионов лет агонии может не получиться? Чем больше энергии она тратит на тебя, тем быстрее она...
Дом кивает:
— Сколлапсирует в чёрную дыру. Но не переживай, на твой век энергии хватит.
— А на твой?
Он молча опускает глаза, упираясь взглядом в свои ботинки.
— Дом?
Он чуть улыбается, но все равно избегает моего взгляда:
— Если бы мне предложили выбрать между короткой человеческой жизнью, но рядом с тобой, и вечным странствием в бесконечном космосе, но в одиночестве...
— То ты бы выбрал...?
— Стать человеком. Потому что теперь у меня есть чувства, мечты, и...
— Чипсы? — перебиваю я.
Дом смеётся.
— И чипсы, конечно. Но главное — ты.
— Мы обязательно что-нибудь придумаем, — я спрыгиваю с качелей и утыкаюсь носом в рубашку на его груди. — Ты же сам говорил, что существуешь, пока я в тебя верю. А я буду верить. Даже если ты радиоактивный, и из-за тебя я начну светиться, как лампочка в темноте.
Мы стоим, молча обнявшись, несколько минут. Наконец, он аккуратно высвобождается из моих рук и, хватая за локоть, тянет прочь от площадки:
— Идём, звёздочка. Зачем портить такой хороший день грустными мыслями? Где мы ещё не были?
— Не знаю, — пожимаю плечами, замечая, как солнечные лучи оживляют серьгу-звёздочку в его ухе. — Может, сходим в кино или в музей, или...
Но Дом уже тычет пальцем в наклеенную на столб листовку с рекламой аттракционов:
— Туда! — хватает меня за плечи и тащит в сторону остановки.
— Ты даже не знаешь, куда идти!
— Неважно! — смеётся он. — Земля-то круглая, рано или поздно найдём этот парк с каруселями!
Я подхватываю Доминика под руку и веду в сторону центра, доверяясь его внезапному порыву и зная, что скучно с ним точно не будет.
В голове опять поёт Vacuum – I Breathe
Настроение усталое