Что забыл сказать в прошлый раз. На общем плане (с горы) видно, что город весь одноцветный. Песочно-бежевый. Абсолютно все здания в Иерусалиме сделаны (облицованы) из так называемого «иерусалимского камня». Соответствующее распоряжение, в целях сохранения самобытности и исторической идентичности города, было издано во времена Британского мандата (первая половина 20 века) и с тех пор неукоснительно соблюдается.
Это удивительно.

А если повернуться от Иерусалима чуть влево, то там сразу начинается Палестина.


Стена на втором плане, уходит к горизонту

Стена подавляет. Три ряда колючей проволоки и безрадостный пейзаж за стеной наводят на мысли, что это декорации какой-то антиутопии. Вспомнилось описание путешествия в литературное будущее в «Понедельнике» АБС, беседа с человеком «из-за стены».

Денис, воспользовавшись тем, что в багажнике автомобиля нашёлся комплект амуниции, тут же облачился. :)


А затем мы, неверующие грешники, прошли крестным путём Спасителя.


Тысячелетние оливы в Гефсиманском саду.

Камень моления о чаше. Здесь Христос в ночь перед казнью в минуту слабости просил своего отца избавить его от грядущих мучений.



Вторая половина скалы внутри храма Всех наций, названного так потому, что на его постройку были собраны деньги 12 государств.


Ещё Гефсиманский сад.

Внутри храмов мне сверкать вспышкой не хотелось (хотя снимают все, включая священников).


Хотя Храм Гроба Господня – нечто. Не знаю, есть ли что-то подобное где-либо ещё. Это храмы в храме. Внутри стен, построенных крестоносцами, нашлось место для святилищ почти всех христианских конфессий, кроме протестантской. Глубоко символично, что место крестных мук Христа раздёргано на «уделы». Сам Гроб занят католиками (мы там наблюдали любопытнейшую церемонию, которая проводилась кем-то вроде масонов – гражданские в белоснежных шерстяных шапочках и плащах с иерусалимским крестом на плече). Голгофа досталась русской православной церкви, храм Обретения Креста – армянский, Пуп Земли заняли греки, гробницу Иосифа Аримафейского опекают православные эфиопы, что-то у коптов, что-то у Иерусалимской православной церкви…
И все они, мягко говоря, не дружат. Туристам и паломникам обязательно показывают столб у наружных ворот, из которого, по легенде, вышел Благодатный огонь, во время противостояния армян и греков на Пасху, когда одни заперлись внутри храма, а другие, не сумев силой пройти внутрь, принялись молиться у ворот. И бог решил: пусть будет ни вашим, ни нашим.
Мы же были поражены убожеством и запущением эфиопской части храма, где некоторое время назад случился пожар. Когда наша провожатая спросила у местного священника, в чём дело, почему придел не восстанавливается, тот горестно развёл руками: «Армяне не дают!» От подробностей уклонился.
Кстати, в самом Иерусалиме армянский квартал Старого города считается самым закрытым и неприветливым к чужакам. О причинах мне неведомо.