Посвящается всем, кто слишком много играл в Фаллаут-2 в переводе Фаргуса. Но вообще то рассказ не об этом, просто навеяло.


... Желтый свет керосиновой лампы блестит в лужице виски, оставшейся на барной стойке после излишне эмоционального движения чьей-то руки, сжимающей стакан из толстого стекла. Сигаретный дым плывет под потолок, где его разрезают лопасти медленно вращающегося вентилятора. Он сидит у стойки, отвергнув стакан, в мозолистой руке сжимая горлышко бутыли, так, будто это глотка смертельного врага. Его лицо напоминает обветренную скалу, его нос был неоднократно сломан. Его одежда пропитана потом и покрыта пылью многих дорог. Он герой-одиночка, и единственные его друзья- это припаркованный снаружи Шеврале-сильверадо и старенькое ружье, что сейчас прислонено к стойке бара. На прикладе- засечки, много засечек. Что они отмечают? Убитых врагов, пройденные километры, вереницу прожитых дней? Кто знает.
-Это все чертовски хреново.
Говорит Одинокий Стрелок, прикладываясь к бутыли, прежде чем продолжить.
-Это хреново, как я не знаю что. Да, мне везло, я проехал по всем проклятым, чертовым дорогам этих пустошей, собрав уйму скальпов с тех, кто хотел взять мою машину, или мое оружие, или ботинки. И, да, я везуч как сам Сатана, всегда я находил бензин, и кого ограбить, если кончались патроны, или вода, или еще что. Знаете, в этих пустошах, обласканых ядерным ветром, чертовски трудно найти воду. А я через них шел- что нож сквозь печень. Хрена два меня кто остановить мог... И что? И что теперь, вашу мать, я вас спрашиваю?
Он уже порядком пьян, он машет бутылкой, проливая из нее мутноватое содержимое, но отчего то кажется, что адресует свой вопрос он не присутствующим посетителям, и даже не бармену, безучастно наблюдающему за происходящим, а чему то и кому то большему. Небесам? Вполне возможно.
-О, не надо так горячиться, дорогуша... Не надо этого пафоса и дурного Шекспира.
Отвечает ему женщина, поднимаясь со своего места и подходя поближе. Она движется с грацией львицы и величавостью богини. Ее движения тягучи, словно мед. Водопад огненно-рыжих кудрей спадает до талии. Ее тело заставляет забыть обо всем, ее голос- это плеть в бархатной оплетке, вся она- это смесь из секса и страсти, воплотившееся в дочери Евы. На этом фоне ее пошлое алое платье из шелка уже не выглядит таким уж пошлым. Ее вообще нельзя представить в чем то ином, обыденном. Острые каблуки-шпильки стучат по грязному полу, когда она чеканя шаг подходит к Стрелку и отбирает у него бутыль. Женщина отхлебывает, оставляя на стекле след помады, и продолжает речь:
-Тебе еще повезло, ковбой. Ты хоть что то успел, а если повезет, то и успеешь. А я? А что я? Я создана была чтобы сводить с ума, у моих ног должны были лежать многие, за мой благосклонный взгляд должны были насмерть драться такие, как ты...
Ее смех, низкий и грудной, заполняет собой полутемный бар.
-Ах, сколько сердец могли быть нанизаны на мои шпильки. И что в итоге? В итоге мне не нашлось места. Роковые красавицы нынче не в моде...
Она возвращает бутыль, и ловким движением садится на стойку бара, закидывая ногу на ногу, так что ее восхитительные ляжки становятся видны в разрезах юбки.
За столиком неподалеку тяжело вздыхает высокий мужчина со смуглой кожей. Он одет в нечто просторное, многослойное. Его костюм- сплетение лазурных, белых и золотых полотнищ. На руках- тяжелые золотые браслеты, глаза подведены бирюзой. В смоляных волосах массивная диадема. Он-верховный жрец мрачного древнего культа. Его руки- по локоть в крови невинных, зарезанных на алтаре. Страшные тайны магов древности ведомы ему, по мановению его рук случался дождь, по его взгляду наступала засуха. А сейчас он молча сдвигает стакан с тем, кто сидит напротив. И сидящий напротив кривит лицо в циничной ухмылке, поддерживая молчаливый тост. Тускло бликуют кольца серег в его левом ухе, и словно в ответ бликует металлическая рука, сжимающая стакан. Да, в его теле железа чуть больше, чем плоти, и если кто нибудь догадался бы спросить, то он многое рассказал бы о том, каково это- быть наполовину машиной. Как это классно, когда ты вбиваешь себе за ухо контакты и чувствуешь потоки информации, напрямую вливающиеся в мозг. Какое восхитительное чувство- стать одним целым с космическим кораблем, чувствовать каждую его переборку, каждый двигатель- как свои, каково это-прочесывать эфир сетью зондов.. Да, он мог бы многое сказать, но не скажет. Потому что сейчас он пьет вместе с жрецом древнего мрачного культа, в старом баре возле дороги, ведущей черт знает куда, как метко выразился Стрелок... А еще полчаса спустя Стрелок и Роковая Женщина уйдут куда то наверх, в номера, где на скрипучей кровати будут заниматься сексом. Тем самым мифическим сексом без обязательств, в существование которого никто не верит. Жрец поднимется, тихо звякнув браслетами и заберет со стойки недопитую бутыль, горлышко которой все так же будет испачкано в помаде. Технарь посмотрит на это с одобрением. И то правда, что пропадать хорошей выпивке, когда времени еще так много? О, у них у всех времени дочерта и больше, как сказал бы Стрелок. У всех них, неудачливых вымышленных персонажей, которых придумали, но так и не удосужились написать.