Далеко-далеко, где-то там, где заканчивается одна галактика и начинается другая, существовала Вселенская Пустота. Большая и легкая она расплывалась по всей границе и не давала спиральной и эллиптической галактикам столкнуться друг с другом.
Пустоту никогда не тяготило уединение, в котором протекала ее долгая космическая жизнь, ведь она заключала в себе столько ничего, что попросту не могла чувствовать себя одинокой.
Впрочем, тишину и покой стража на границе галактик изредка, но все же нарушали. Иногда нарушителями оказывались хамоватые и неотесанные астероиды, невесть каким образом забредшие на самый край своего мира, но с ними у Вселенской Пустоты разговор был короткий – не слишком грубых и настойчивых она мягко разворачивала в обратном направлении, других же – обволакивала сгустками антиматерии и тогда эти астероиды становились частью Пустоты
Однако были среди нарушителей и приятные исключения, например, прекрасная и яркая Сверкающая Комета. Она оказывалась на границе галактик три раза в эпоху и непременно наведывалась к Вселенской Пустоте на чашечку чая.
Ни Пустота, ни ее редкая гостья не помнили, откуда пришла эта привычка космического чаепития, кажется, она существовала с самой первой их встречи, но кому какая разница.
Комета была небольшой и переливалась красивым серебристо-синим светом. А еще она обладала очень деятельным характером, настолько деятельным, что встречные планеты, завидев Сверкающую Комету, разбегались в разные стороны. Хотя она вообще-то обладала довольно дружелюбным нравом, просто не все хотели его замечать.
Было у Кометы одно неоспоримое достоинство – прекрасный длинный хвост, состоящий из газа и мельчайших частичек звездной пыли. Хозяйка относилась к оному достоинству весьма трепетно. Так, при попытке Пустоты коснуться этого великолепия, гостья почти шипела и грозилась больше не прилетать, впрочем, страж границы однажды научилась делать это незаметно, или это просто Комета делала вид, что не замечает…
Но речь не об этом. Комета и Пустота каждый раз вели долгие философские беседы, а потом гостья оставалась до следующей вспышки сверхновой и дремала среди царящей вокруг тишины и спокойствия.
- Что если я не существую? -, пряча улыбку в чашке с чаем спросила хвостатая однажды.
Вселенская Пустота прикрыла глаза и ухмыльнулась. Ухмылка у нее была жутковатая, такая зияющая и словно затягивающая, но Комета давно к ней привыкла.
- Равно как и я, дорогая…
Она не стала добавлять, что частичка пустоты существует во всем, помня о гордости своего закадычного друга.
Комета недовольно проворчала о том, что опять забыла, с кем разговаривает, но в следующий миг собеседники снова оживленно о чем-то беседовали и смеялись.
Иногда сверкающая гостья прилетала чтобы спустить пар и тогда жуткая ухмылка Пустоты становилась шире и заглатывала, заглатывала, заглатывала, молча принимая в себя то, что не могло ей навредить… Пока уставшая Комета не сворачивалась под одеялом, сотканным из обрывков туманностей. В такие дни друзья почти не разговаривали, но от этого их чаепития не теряли своего очарования.
Хозяйке галактической границы нравилась ее странствующая собеседница яркая и светящаяся, пусть и не отличавшаяся спокойствием и умиротворенностью. Хотя, если говорить начистоту, во многом симпатиям Вселенской Пустоты сопутствовало пресловутое достоинство, о котором речь шла выше. (=
А еще свет Кометы казался Пустоте тем, что бы люди назвали светлячком. Немного приглушенный, он был теплее и ярче чем вспышка любого даже самого крупного Большого Взрыва.
И если бы кто-нибудь отважился спросить у нее, поверьте, чтобы задавать вопросы Вселенской Пустоте, необходимо обладать львиной долей мужества, ждет ли страж границы этих встреч, она бы, наверное, ответила утвердительно, напрочь опровергая все законы физики и философии.
Согласно им, категорически не могло у Пустоты возникать привязанностей, но законы ведь на то и законы, чтобы существовали приятные исключения.