Наконец дочитал мемуары Чертока "Ракеты и люди". Это довольно обширный мемуарный труд, состоящий из четырёх 500-страничных томов:

Т.1. "Ракеты и люди" (тогда ещё неизвестно было, будет ли продолжение, поэтому подзаголовка нет).
Т.2. "Фили - Подлипки - Тюратам".
Т.3. "Горячие дни холодной войны".
Т.4. "Лунная гонка".

Борис Евсеевич Черток - выдающийся конструктор в области ракетостроения, специалист по системам управления, один из ближайших соратников Королева и человек, работавший в ракетостроении с момента его зарождения и до современности. Данный четырёхтомник написан в 90-е годы и является, пожалуй, беспрецедентным рассказом об истории отечественного ракетостроения глазами не просто очевидца, а активнейшего участника.

Единственный период, который практически отсутствует в книге - это как раз современность (на момент написания), т.е. 90-е года. Во-первых, Черток тогда уже во многом отошел от дел, а во-вторых, автор не скрывает на страницах книги, что он является резким противником "экономических реформ", "новой политики страны" и прочих моментов конца 80-х - 90-х годов. Для человека, работающего в космической отрасли и видящего весь ужас её развала в те годы, это неудивительно.

Зато все остальные периоды в книге представлены так подробно, как автор только мог. Чувствуется, насколько он хорошо документировал свою жизнь, и с каким широким кругом других современником он общался, чтобы так подробно рассказывать о делах минувших дней. Книга выполнена не в виде дневника, хотя в большинстве случаев автор стремится придерживаться хронологии. Тут скорее темы, задачи, начинания и их развитие, объединённые в эпохи-тома. Одни действующие лица сменяют других, возвращаются в новом качестве, слаженная работа перетекает в непримиримую вражду, где на карте стоят такие интересы, что чисто личных мотивов нет, пожалуй, ни у кого. Ставки всегда куда выше, и одно из самых страшных обвинений - "вы защищаете ведомственные интересы!". Кто-то "всего лишь" защищает отрасль, идею, направление, в реализации которых заняты как минимум десятки тысяч людей. А нужно думать в масштабе всей страны, в масштабе миллионов, не меньше! И искры высекаются из столкновения характеров, определяющих судьбы страны. И кроме масштаба событийного впечатляет и размах временной.

Тут и 30-е годы, грандиознейшие усилия по развитию науки и техники, невероятные, как сейчас говорят, "социальные лифты", безмерный энтузиазм в развитии отраслей и подготовке специалистов, пропаганда просвещения, тот случай, когда инициатива власти подкрепляется невиданным народным подъемом. Не обойдена и тема репрессий. Автор тогда не работал в РНИИ с Королевым, так что честно пишет, что лично был лишь свидетелем пары случаев арестов директоров предприятий из всего уже тогда обширного круга его профессиональных знакомств. Но, зная их и их деятельность, сомневается в обоснованности и их арестов.

Тут и Великая Отечественная война. Эвакуация предприятий на Урал, героические усилия людей по разворачиванию производств там и тяжелая работа в тылу. Затем переброска в Германию вслед наступающей Красной армии с тем, чтобы сразу же находить и исследовать всё, что связано с работами фон Брауна. Удивление от вида спокойных нетронутых бюргерских городков после военной разрухи СССР. И где те дикие орды русских варваров из нынешней западной пропаганды?.. В результате неразберихи Черток оказался в Берлине... аж в самый разгар финальных боёв за Рейхстаг! Оставил там на стене автограф уже после его взятия. Не ожидаешь почитать ТАКИЕ воспоминания в мемуарах ракетного конструктора. Тут и воспоминания об обмене территориями между США и СССР, когда местное население встречало советских солдат как освободителей уже после американских "человеколюбцев". Собиравшиеся по крупицам сведения о работах фон Брауна, т.к. всё самое ценное уже было либо вывезено, либо уничтожено американцами. Ракеты американцы вывозили эшелонами, в то время как для нас найти целую Фау-2 было удачей. Все сколько-нибудь значимые ученые, конечно, тоже были захвачены США. Нашим остались, во-первых множество заключенных из концлагерей ракетного комплекса Пенемюнде, которые активно давали показания в т.ч. и лично против "ненациста" фон Брауна, да немецкие ученые-смежники, кто хоть каким-то боком был знаком с работами фон Брауна. Такие специалисты с большим энтузиазмом рвались работать с нашими на совместных предприятиях, т.к. это была гарантированная работа в послевоенной Германии...

...которая превратилась в работу в СССР. Обустроенный городок немецких ученых на Селигере (вместе с их семьями), которым были созданы все условия для работы, и которые просто-таки забросали советское руководство проектами перспективных разработок... и параллельно работающие над такими же проектами советские ученые с уже вышедшим на первый план Королевым. Дело дошло до того, что немцы начали посылать гневные письма в руководство с требованиями дать ход их проектам, увеличить финансирование и вообще дать достойную оценку их великим мозгам. В итоге было принято решение сосредоточиться на своих кадрах и немцев переселили обратно в Германию.

Куда с большим осуждением, чем о репрессиях 30-х годов, Черток пишет о чистках уже 40-50-х после знаменитого "дела врачей", когда убирались с ответственных постов многие люди "неправильной" национальности. Во-первых, это коснулось уже автора лично и многих его коллег, да и обоснования-то были, честно говоря, уже куда более идиотскими. Тем не менее, в целом автор отдаёт должное сталинской административной системе, мгновенно принимаемым решениям и выделяемым ресурсам, личной ответственности и требованию абсолютной компетентности. В частности, отмечает заслуги лично Берии в становлении ракетной и атомной отраслей.

Интересен его взгляд на Хрущева. Не отрицая его волюнтаризм, опрометчивые решения в сельхозе, авиации, надводном флоте и т.д., Черток тем не менее аргументированно показывает, что неверно все космические успехи конца 50-х - 60-х годов объяснять только инерцией сталинского задела, и показывает, как во многих случаях именно лично принимаемые Хрущевым решения, инициативы, поддержка позволяли выйти из некоторой "пробуксовки". В какой сложной ситуации Хрущев находился в связи с начатой американцами гонкой ядерных вооружений, и какие принимались меры. Подробно описываются дни Карибского кризиса, когда казалось что всё. Когда в Тюратам (на Байконур) пришёл приказ подготовить к пуску единственную находившуюся на полигоне ядерную ракету...

Вообще Черток очень часто и ярко показывает значимость личности в истории. Как всё изменилось, когда убрали Хрущева и решения по космосу Брежнев стал спихивать на безликое Политбюро, где инициатива в коллективе, как известно, наказуема. Как после Королева, который допустил массу ошибок, который был несговорчивым, резким, зачастую непоследовательным, но добился таких успехов, в 1966-м году пришёл Мишин, который откровенно, что называется "просрал все полимеры" и был позорно снят в 1974-м (и жаль, что не раньше).

Борис Евсеевич вообще не боится описывать неудачи и сложные моменты, справедливо полагая, что именно они являются самыми ценными в плане понимания трудности задач, характеров людей, цены успехов. Огромное количество аварийных пусков. Трагедия 1960-го года. Гибель Комарова (мало кто знает, что это произошло в первом же "Союзе", ныне столь надежном). Подробнейшее расследование причин аварии. И... печальное и хорошо обоснованное размышление, что гибель Комарова была неизбежна и едва позволила сохранить жизни ещё троих космонавтов. Затем гибель ещё троих при возвращении после первого визита на "Салют" (опять "Союз"). Скрупулёзные подробности гибели Гагарина, так и оставшейся во многом загадкой. О работе с Гагариным Черток пишет интересные подробности из периода, о котором не так много говорят. Уже после его полёта и мирового "турне". О его работе в центре управления, где он находился на связи с космонавтами. О его мечте полететь на Луну и подготовке к этому. Описывает Черток и подробности смерти Королева, при совершенно идиотских, по-другому не скажешь, обстоятельствах.

И, как лебединая песня - лунная гонка. Некоторые утверждают, что Советскому Союзу люди на Луне, в общем-то, не особо были и нужны и с самого начала мы делали ставку на автоматы. О-о-о!... Тут весь четвертый том посвящен тому как нам была не нужна Луна. Как был создан именно для Луны "Союз". Как тратились миллиарды рублей, как летели головы, как падали одна за другой грандиозные Н1, как из последних сил, уже в 70-е, а затем даже и в 80-е пытались спасти пилотируемую лунную программу те, кому была "не нужна" Луна. Это была мечта, ставшая отчаяньем. Вот тут пригодился бы сильный лидер государства и сильный лидер отрасли. Но ни того, ни другого уже не было... Боязнь политической инициативы, боязнь личной ответственности, нерешительность, бюрократия и застой - Черток во всей красе описывает брежневскую эпоху. Как у американцев была создана жесткая ракетная командно-административная система, а у нас в в разногласиях между КБ Янгеля, Челомея, Королева, поставлявшими им двигатели Глушко, Кузнецовым, и многими более мелкими предприятиями все вопросы обычно решались по типу: "Так на каком проекте сосредоточим усилия, на первом, втором или третьем? - На всех!" Конкуренция и грызня. Всё, на что хватило тогда государственной поддержки - это, начиная с 76-го года, опять догонять американцев, уже по многоразовым кораблям, создать блестящую "Энергию" и не менее блестящий "Буран", чтобы... как и американцы, обнаружить, что многоразовые шаттлы невыгодны, а для Энергии, как в своё время и для американского Сатурна-5 - нет задач на орбите Земли. Это корабли для Луны и далеких планет, а кому они сейчас нужны...

В заключении Борис Евсеевич прошелся и по американцам. Упрекая их в том, что они, добившись развала СССР и выйдя победителями из "холодной войны" на безграничные просторы, вместо того чтобы беспрепятственно в отсутствие врагов калибра СССР и гонки вооружений двигать уже чисто научную космонавтику вперед, погрязли в очередных планетарных империалистических войнах и продолжают держать финансы в оборонной отрасли. Да, несколько наивные политические размышления закоренелого технократа, за которыми кроется несбывшаяся мечта о Марсе и других планетах.

И всё же несмотря на многие грустные вещи, эта книга является истинным мотиватором, покруче любых психологических тренингов вида "Как перестать лениться и заставить себя работать". От решаемых задач захватывает дух. Обстоятельства повергают в ужас. Это даже не боевые действия, когда противостоят такие же люди и сходная техника. Тут постоянная битва с неизведанным. Круглосуточный аврал, бесконечные авиаперелеты, работа с сотнями предприятий, судьбы отраслей, сотни тысяч вовлеченных людей, постоянный стресс и невыполнимые на первый взгляд задачи. Редкий коньяк и постоянные сигареты. Забытые в молодости походы в горы и оставшиеся урывками прогулки на лыжах. Нормальный распорядок дня - мечта ещё более несбыточная, чем Марс. Просто удивительно, как при всём этом Черток дожил до 99-ти лет. А что у вас там, говорите? Начальник требует отчет до конца дня, и 50 р. непонятно за что на телефоне снялось? Ужас какой...

Борис Евсеевич ушел из жизни не так давно, в конце 2011-го года, но оставил после себя великолепные мемуары. Посоветую ли прочитать эту книгу всем и каждому? Нет. Кроме массы жизненных историй, описаний конфликтов, триумфов, забавных случаев и других историй о людях, там есть и много о другой половине названия книги. О ракетах. О системах управления. Подробности, проблемы, поиск решений. Об этом много. Реально очень много. Для многих, думаю, окажется, СЛИШКОМ много. Так что это получается несколько специфическая "Игра престолов", и читать её местами занудно, хотя местами - не оторваться, такие триллеры и драмы творятся.

И всё же для тех, кто хочет узнать, что же такое эпоха СССР, причём эпоха от 30-х до 70-х, причём глазами не простого обывателя, а человека, находящегося на пике научной, технологической, экономической и производственной мощи страны, вовлеченного в перипетии политических нюансов, словом - для тех, кто хочет узнать, что собой представлял фронтир Советского Союза глазами непосредственного участника - рекомендую.

В заключение заметки не могу не поставить музыку из "Укрощения огня" - фильма, консультантом на котором был Черток, и о своих спорах с режиссером фильма о персонажах, правде жизни и правде искусства он также очень интересно пишет в книге.