Закат разгорается медленно, заливая мир золотистым, медовым светом. Солнце тяжёлым оранжевым апельсином клонится к западу, грозясь соскользнуть в тёмно-синюю прохладу озера, а воздух всё сильнее пахнет сиренью. Сирень и закат всегда навевают романтическое настроение, а если тёплый вечер настолько тих и красив, то к нему просто необходим бокал хорошего, нет, великолепного вина и прекрасную женщину. Впрочем, женщины к такому вечеру тоже будет мало, нужна как минимум королева, а лучше – богиня… Впрочем, такие мысли попахивают богохульством.

Эдам оторвался от созерцания открывавшейся с балкона панорамы и взял трубку телефона, но идея позвонить, чтобы подали машину и поехать в ресторан почему-то не вдохновляла. Пока доедешь, уже порядком стемнеет и запах сирени… Есть ли сирень рядом с его любимым рестораном, Эдам не помнил, да и королев, а тем более богинь, в этих заведениях отнюдь не водилось, а растрачивать столь прекрасный вечер на простых женщин совершенно не хотелось. Эдам вошёл в комнату, открыл бар и достал своё любимое вино. Густой бордовый напиток с запахом солнца и трав медленно лился в хрустальный бокал, его аромат смешался с запахом сирени.
Солнце опускалось всё ниже к озеру и глубокие лиловые тени всё больше заполняли мир, тишина наполнилась соловьиными песнями, а запах сирени и вино всё сильнее кружили голову. Вечер был почти совершенным. Почти… Эдам погрузился в расслабленно-дремотное состояние. Ах, как не хватало в этот вечер женщины рядом, женщины, достойной этого вечера.
Эдаму показалось, что он на минуту задремал, а когда открыл глаза, рядом с ним на балконе сидела леди. Нет. Леди – это слишком мало для такой совершенной красоты. Королева! Нет…

- Ты не ошибся, Эдам. Я – Яснара, - голос жен… Богини был глубоким и чарующим. Фарфорово-белая кожа, огромные медовые глаза и длинные тяжёлые косы цвета золота… Нет, описывать совершенство богини могут лишь лучшие поэты в своих самых гениальных стихах, Эдам же, за вопрос, была ли она красива, мог просто убить.
Эдам – тридцати восьми летний врач генетик работал на святую инквизицию. Он видел много и разного и к своим тридцати восьми обрёл уже благородную седину на висках. Высок, хорошо сложен, черноволос, богат, обаятелен и очень влиятелен – эти качества вполне могли привлечь к нему почти любую смертную женщину, но ни его поступки, ни религиозность не были достаточными, чтобы в этот восхитительный вечер начала лета на его балконе оказалась сама богиня Яснара.

-Госпожа моя! – Эдам вскочил с кресла и упал на колени перед богиней. В том, что перед ним именно Яснара, а не глупая самозванка, решившая поиграть в богиню перед сотрудником тайной лаборатории инквизиции, Эдам ни секунды не сомневался.
-Слушай меня, Эдам. Ты избран, чтобы стать отцом моего сына, который свяжет вас, смертных детей Бихеуса, и меня – мать Леоленны.
-Моя Госпожа, но достоин ли я? – Сердце Эдама готово было выпрыгнуть из груди от восторга и страха. О рождении сына Яснары и смертного пророчество существовало с тех давних времен, когда смертные ещё в открытую бились с проклятыми народами, а оракулы храмов действительно слышали голоса богов, а не валяли дурака на деньги прихожан. Но он, Эдам, отец андаина? Мыслимо ли?
- Это решать мне! Ты же не осмелишься оспаривать Мои решения?
-Нет, Госпожа! Я Ваш покорный раб! – Эдам чуть не захлебнулся от ужаса. Вызвать на себя гнев самой Богини… Но Яснара быстро сменила гнев на милость. Эдам не помнил, как он оказался на ногах, как вошел в комнату и оказался в постели. Шёлковые простыни холодили тело, прикосновения богини были нежными и жаркими. Он почти не осознавал происходящее, золотой свет то ли заходящего солнца, то ли волос Яснары и запах сирени и трав заполнили всё его сознание.

Когда Эдам очнулся, богини в комнате уже не было. Была глубокая ночь, наполненная всё тем же запахом сирени, тишиной и лунным светом. Простыни на постели были вовсе не шёлковыми, а как всегда – льняными, мокрыми и сбитыми. Тело полно было сладкой истомы и ощущения произошедшего, но так до конца и не осознанного чуда. Эдам провалился в сон.