осколки смысла

01-05-2022 14:27 Пятый подкат, все тот же сюжет. Хотите - читайте, хотите - нет.

Грифон, который кот.
На самом деле он сбежал. Сбежал, а не ушел. Воспользовался ремонтом моста и свалил, как только фигуру, к которой была привязана его суть, сняли с постамента. Некоторое время он думал присоединиться к городским духам, но грифон, не имеющий своей пещеры - это нонсенс. А с пещерами тут было плохо. Не считать же, в самом деле, пещерой чердак: туда ни золото ни принести так, чтобы не разграбили, ни бычью тушу не приволочь, чтобы со вкусом пообедать. Даже воображаемую. Когда их поймали, четверых бестолковых слетков, приманивали как раз золотом - рядом был городской банк. Но потом золото заменили бумагой, и стало очень неуютно. Но уйти с моста просто так все еще было невозможно: привязывали их на совесть. Если бы не смерть семьи, которой они принадлежали, он бы там и до сих пор сидел, наверное. А так... Побег замыслил именно он. И старался ради себя, а что уж там решили остальные - это их дело. План был простой: дождаться реставрации моста и покинуть надоевшее чугунное обличье, как только фигуры снимут с постаментов.

Ждать пришлось долго. Сперва поменяли изглоданные ограды, затем настил моста, потом стали присматриваться к статуям. Когда им начали чистить перья прямо на месте, он почувствовал нечто сродни отчаянию: показалось, что свобода, едва показавшись, станет недоступна навсегда, но за это время банковскую бумагу заменили цифрами, и привязь еще ослабла. Он уже решил выбрать ночь и дать деру, но как раз тогда фигуры все-таки сняли, и разделили на части, чтобы восстановить. Так он стал свободен. Тихо ступая невидимыми лапами по гранитным плитам набережной, потом по кошмарному серому снегу, перемешанному с песком - он тянул носом воздух и радовался свободе. Ночевать решил устроиться на галерее Гостиного двора, но ночью началась оттепель с дождем и пришлось пробираться под крышу.

Потом было так себе: чердаки и балконы университетов, библиотеки, аудитории, архивы, отделения банков - где он только не ночевал. Одно лето даже прожил на рынке. Не раз и не два раздумывал, а не вернуться ли на мост, но то ли не хватало чего-то важного - например, смирения, хотя откуда же в грифоне смирение, то ли была какая-то излишняя свобода в его характере... В общем, не вернулся. Не смог. Пробавлялся случайной добычей вроде стихов на книжных ярмарках и лекций в коворкингах, спал, когда получалось, на дневной выручке бутиков, не забранной инкассаторами или на витринах ювелирных магазинов: пускай золото там было мелкое и гадкое, все-таки оно грело. Но голодно, холодно и хлопотно было все равно. И все время. Он и не заметил, как начал уменьшаться. Летом стало полегче, но подрасти до прежнего размера не получилось. Он утешал себя тем, что стало проще проходить в окна и протискиваться в двери, а значит - может быть, следующей зимой будет удаваться греться почаще. Но все равно было тревожно и печально. За лето он нашел себе приют на зиму в литейных мастерских, среди продукции которых были и маленькие грифончики, копия обликов с моста. Но бронза не грела, и он тянул время до последнего, прежде чем все-таки смириться. И конечно, еще уменьшился.
Следующим летом, проходя мимо моста, на котором он, пленный, просидел без девяти две сотни лет, увидел что их с братьями чугунные облики вернули на место. Статуи похорошели и стали похожи на свой ранний вид: им вернули благородный цвет черной скалы, золотое сияние крыльев и перьев на головах, и убрали кошмарную тускло-серую зелень последней сотни лет, пятнавшую даже золотые грифоньи перья. Зелень эту он считал плесенью и был уверен, что она начала распространяться по городу не просто так. И что пока Владыки и Творцы не увидят эту заразу и не выведут полностью, ничего хорошего тут не будет. Город от этой мысли показался еще менее уютным, чем обычно, что не добавило грифону любви к мосту, где он был привязан.
Он даже поймал себя на малодушном желании слиться с чугуном статуи на мосту и снова занять свое место, к которому так привык, но посмотрев на себя, серую невидимую тень размером даже меньше обычного уличного кота, решил, что свобода дороже. И даже если этот холодный город растворит его без остатка, на свой камень он больше не вернется и держать в зубах мостовую цепь не станет никогда.
- Зверь, а зверь? - позвал его женский голос. - Пойдешь ко мне жить?
От удивления он присел на задние лапы и встопорщил крылья. Во-первых, она его увидела, а не, например, споткнулась об него. Это уже было удивительно. Во-вторых, она не назвала его "котиком" или "собачкой", а это могло значить, что его природа ей понятна. А в-третьих, она пахла медом, травой и лепестками цветов - не цветами, а только лепестками, очень легко. Человек бы и не заметил этого запаха, но кошачий нос различал и более тонкие ноты.
Грифон подумал немного и решил, что все это пахнет новым пленом. Мало ли где она там живет и какие у нее на него планы. Сделался прозрачным, превратился в струйку воздуха, подхватил для убедительности мусор с асфальта и убрался подальше. Сидя на чердаке университета или академии - сам Нергал не разберет этих людей с их привычками все переназывать чуть не каждые пять лет - и наблюдая сперва летящие листья, он успокаивался и думал, что этой зимой будет согрет и относительно сыт, так что прекрасно обойдется и сам. Потом все листья упали на каменные плиты набережной и серое шершавое покрытие двора и он почувствовал грусть, но не удивился: так было всякой зимой с того года, когда он попал в плен. Но время шло, снег выпал, потом растаял, снова выпал, и опять растаял, и наконец в открытое окно потянуло водой - пришла весна. Он потянулся, размял крылья, вышел в окно, сделал круг над зданием и улыбнулся сам себе - вот, мол, и, прекрасно справился. И впереди лето. Только тогда и понял, что все еще думает об этом странном предложении. Поначалу это его никак не беспокоило - ну мысль себе и мысль, это же не предчувствие, не решение и тем более не желание и не нужда. Но почки раскрылись, выпустив юные клейкие листья и бутоны цветов, потом цветы отцвели и набросали на камень и шершавое покрытие мостовых лепестков, пахнущих тонко, зелено и горько, и мысли стали упорными, почти навязчивыми. "Пройдет", - решил он и принялся наблюдать за студентами академий и университетов, благо вокруг их было предостаточно. Он обошел и облетел часть набережных, между делом подыскал себе более уютное место для следующей зимовки, все еще ворча про себя, что, мол, обойдусь прекрасно и без твоих приглашений, и сам над собой посмеиваясь. Потом цветы отцвели, но легче не стало: в городе начали стричь траву, а в теплые вечера тополя отчаянно пахли медом. Лето проходило, запахи смешивались в то неуловимое общее, что ему помнилось и никак не оставляло. Он решил поменять место - может быть, другие ароматы помогут отвлечься, так он думал тогда. Перебравшись на выбранное для зимовки место, он с удовольствием втягивал ноздрями запах книг и старого дерева, кофе - не очень хорошего, признаться, - сладостей - тоже так себе, как говорил ему нос, и прислушивался к себе. Лежа на подоконнике в коридоре верхнего этажа старого здания, он смотрел на реку - куда больше той, через которую был перекинут мост, ставший местом его плена на без малого двести лет - и понимал, что скучает по запаху меда, травы и цветочных лепестков. Решение пройти по следу женщины, которая его позвала, пришло в один из первых дней осени. Он даже не был уверен, что она его вспомнит - слишком легко ушла, - но тянуло невыносимо. Он встал, сложил крылья и пошел на место встречи с ней. Там, на гранитных плитах набережной, опустил нос к земле - и двинулся по следу.

Ух, это был долгий путь. И непростой. Особенно маленькими лапками короче кошачьих. К счастью, за ней оставался достаточно сильный след, чтобы по нему можно было пройти даже через долгое время. Сперва он добрался до спуска под землю, которым она воспользовалась. И для этого пришлось преодолеть улицу, перекресток, еще улицу, мост, снова улицу - здесь пришлось задержаться из-за дождей - опять перекресток и еще одну улицу. Нужный ему след держался хорошо и пах медом, зеленой травой и цветочными лепестками. Грифон немного беспокоился, не смоется ли запах, но несмотря на ливни, обошлось. Кстати, он пережидал их в очередной академии. Ему там не понравилось: унылые или нервные люди, скучная библиотека, явные признаки нищеты - но это было всяко лучше, чем мочить лапы и крылья, лазая по улице в такую погоду. Но едва тучи ушли, грифон покинул это место, напоследок удивившись знакомому запаху - правда, за давностью лет уже почти выветрившемуся.
Преодолев спуск под землю, грифон едва не запаниковал, потеряв запах, и некоторое время простоял, принюхиваясь. Он успел разозлиться и прийти в отчаяние, когда запах нашелся снова - и тут же опять едва не потерялся. Правильно пахла, как оказалось, только одна ступенька из всей лестнице, именно та, на которую он прыгнул в поисках следа. Пока он думал, что бы это все значило, лестница ехала. Ступеньки сами двигались вниз, везя на себе людей и их запахи. Нужный ему след вел к некой двери, одной из множества в ряду, но когда она открылась, ни медом, ни травой, ни лепестками за ней не пахло. Грифон улыбнулся в усы: эта загадка всего лишь повторяла предыдущую. И он принялся ждать. И дождался. Нескоро, но дождался.
Следующая загадка была посложнее: оказалось, что найти по запаху место в помещении, куда он попал через дверь, недостаточно. Сколько он ни ждал, та женщина не появлялась, а его терпения хватило надолго: воздух снаружи стал совсем холодным, он все реже нес запах опавших листьев, и все чаще пах водой. Сперва он решил, что ждал недостаточно долго и надо подождать еще. Обжившись в углу, он изучал заходящих, но осень влияла и на них: люди скучнели день ото дня и выглядели все более унылыми.
В день, когда снаружи потянуло запахом снега, грифон догадался, что, наверное, что-то да значит то обстоятельство, что люди заходят в это помещение и через небольшое время выходят, когда дверь откроется снова - а это случалось примерно на каждый пятисотый удар человеческого сердца или немного меньше. Сев у двери, принялся нюхать снова - и был вознагражден: на всего-то пятый раз дверь открылась туда, где нужный запах был. И его было много, так много, как бывает только там, где живет существо, оставившее след. Пройдя по дорожке следов, настолько натоптанной, что она казалась сплошной, грифон вышел к движущимся лестницам, тоже густо отмеченным нужным ему запахом. Поднялся наверх - и пошел, следуя за стелющейся над землей хорошо натоптанной дорожкой из запаха меда, зеленой травы и цветочных лепестков. По дороге пахнуло ладаном - он знал этот запах, но никак к нему не относился - потом собаками, потом человеческим жильем и едой, потом был перекресток и за ним - дом. Достаточно теплый, кстати. Надышанный, хоть и довольно убогий по грифоньим меркам. Впрочем, не убогих он тут не видел. Он поднялся по лестнице до места, где запах уходил за дверь, и сел ждать. Ждал всю ночь, что совершенно понятно, потом день и еще ночь. А следующим утром прошел за дверь. И там оказалось еще две двери, одну из которых он сразу определил как нужную. И прождал в темноте еще сколько-то времени. Когда наконец прошел в дом навстречу выходившей наружу женщине - другой, но вышла она из нужной двери - был уже вечер.

В доме стало ясно сразу и все: запах меда оказался ароматом свечного воска, травой пахли многочисленные растения, а цветочными лепестками - оставленный на рабочем столе недопитый чай. И притяжение было понятно тоже: перед ним оказались сразу два обличья, и одно из них совершенно точно предназначалось для него. Этот облик, точно повторяющий его вид и теперешний размер, ждал в коробке, наполненной хлопьями пены Предвечного Моря. Оставалось только прыгнуть в коробку и слиться с ним. Быть воплощенным так грифону понравилось: легко, мягко, тепло - куда уютнее металлической статуи. А вот второй вызывал очень много вопросов. Во-первых, он лежал. Во-вторых, ложе под ним пахло не только медом, травой и цветочными лепестками, но и Предвечным Морем. Грифон выпрыгнул из коробки, приблизился к лежащему и обнюхал его. Пахло болезнью, тоской и одиночеством. Подняв глаза на женщину, грифон изо всех сил вежливо спросил:
- Вы хотите сказать, что вот это - мой Облик?
У нее хватило совести - или воспитания - устыдиться.
- Ну... да? - ответила она неуверенно.
Отойдя от Облика, изучающего его серыми глазами из-под встрепанной челки, грифон устроился так удобно и вальяжно, как только мог - чтобы не дай Солнце не подумали, что он готов покинуть дом тотчас же, - глянул женщине в лицо и решительно произнес:
- Вы с ума сошли.
В доме повисло молчание. В этом молчании Облик взирал на грифона глазами, постепенно наполняющимися отчаянием и безнадежностью, а хозяйка дома, переводя взгляд с одного на другого и назад, не могла найти, что сказать. Пришлось ее выручать. Он снова оглядел Облик, мимоходом посочувствовав ему: все-таки болезнь - не лучшее состояние, хотя в уютном доме и страдать приятнее, не то что на мосту под снегом и ветром гибнуть от старости, не сменив и вторые когти. И, строя фразу, как опытный посланник, осведомился у Владычицы:
- Вы призвали меня, чтобы исцелить его, не так ли?
- Совершенно верно, - подтвердила она.
Чуть разведя крылья, он подтвердил очевидное:
- Мне жаль, но я тут совершенно бесполезен. - И пока ее мысли не ушли слишком далеко от его нужд, задал главный вопрос. - И да, кстати, как вы намерены решать вопрос с моим Обликом?
Она не ответила. Но судя по тому, что принялась заботиться об Облике, вопрос услышала и поняла. Грифон подумал и пошел к ложу, оставшемуся свободным. Обнюхав как следует меховую поверхность, он понял, что она действительно состоит из пены Предвечного Моря, а значит, хозяйка дома если не Творец, то или в родстве или в близком знакомстве с Творцами, и тогда она принадлежит к числу Владык. Грифон улыбнулся и лег на этот мех. Сверху тут же донеслась очень громкая мысль.
- Грифон, - думал Облик, - это грифон, орлиный кот или котовидный орел, откуда он тут вообще, они же севернее степи не водятся.
"Котовидный орел или орлиный кот" медленно повернул голову, немного красуясь.
- Мы, юноша, - сказал он с вежливой снисходительностью, - водимся, где пожелаем. Конкретно я сам водился до недавнего времени на мосту. Но мне это надоело - сырость от воды, снег, дождь и прочие погодные условия, сами понимаете... В общем, я оттуда ушел. И вот, откликнулся на призыв.
Конечно, это было не совсем правдой. Но после почти двухсот лет плена признать, что его притащило сюда призывом через весь невообразимо разросшийся город... Это было несовместимо ни с достоинством, ни с гордостью. Лучше уж сказать, что сам захотел. Тем более, он ничего не потерял, придя. Скорее уж наоборот.
- И... что теперь? - послышалось с чердака, для разнообразия, голосом.
Грифон довольно потянулся на ложе - весь, от лап до кончиков перьев на крыльях.
- Ничего, - улыбнулся он. - Буду тут жить, наведу какой-то порядок... правда вам, юноша, помочь не смогу при всем желании - вы не мой Облик.
- И какой же порядок вы тут хотите навести? - слегка напряженно спросил тот, на чердаке.
Грифон осмотрел дом. Да, порядок тут не помешал бы точно. Любой вообще.
- Какой-нибудь, - легко сказал он. - Но порядок, а не то, что тут сейчас.
- Ну-ну, - раздалось откуда-то.
Грифон и ухом не повел, хотя голос был явно драконий. Как себя поставишь с самого начала, так и будет, во всех мирах и под всеми небесами. Обратились к нему? Нет. Назвались может быть? Тоже нет. Значит и нечего на такие голоса ушами двигать: много чести.
- Прошу простить, - сказал Облик сверху. - Нездоров. Устал.
Грифон даже не кивнул. Он был занят: изучал дом. Теперь, когда он мог весь уместиться между ногами стоящего человека, а не наоборот, места для него здесь было достаточно. То есть было бы. Если бы его не занимал расползшийся хаос. Но второй облик, точнее возможность его обрести, был все-таки самым важным вопросом. Грифон вовсе не хотел снова быть чудищем размером с небольшую скалу, но все же он уменьшился слишком сильно, и обретение второго облика могло это исправить.
Не считая беспорядка, грозящего мутировать в полный хаос, дом был вполне пригоден для обитания мистической сущности. Практически любой. Неподалеку дышало Предвечное Море, притворяясь мирным прудом или небольшим озером, для убедительности укрытым слоем льда, в стекло стучали ветками кусты, претендующие быть деревьями, летали городские птицы и кричали дети. То есть сейчас, в сумерках, уже никто не летал и не кричал - это было днем, коротким зимним днем, который грифон - о великое солнце! - впервые за почти две сотни лет провел в тепле. И ночевать ему предстояло тут же, в теплой темноте жилья, так похожего на человеческое, что почти и не отличить. И не только сегодня. Его призвали сюда. Теперь это и его дом.

Ночь он провел, ну предсказуемо, на тумбе. Правда, она была деревянной, и такой большой для него нынешнего, что получилось лечь и вытянуть лапы, и они почти не свисали за край. Во сне он видел Предвечное Море и свое отражение в том, что кажется его водой. Его это совсем не удивило, но на мысли навело. Думал он совсем даже и недолго, пару дней, не больше. Потом он просто сел за плечо хозяйке дома, на спинку кресла, и вместе с ней глянул в воды Предвечного Моря. Она занималась чем-то своим, но он сумел настоять - и она начала поиск. Море там, за тонким стеклом, дразнилось и кривлялось, показывая разные лица и пейзажи, но грифон ждал спокойно, как и положено коту, стерегущему добычу. Только в правом крыле слегка дрожало маховое перо.
Когда нужное наконец показалось, он едва сдержался, чтобы не прыгнуть. Вся природа требовала схватить в пряжке, махнуть крыльями, превращая падение в полет, и подняться туда, где не достанут ни кроны деревьев, ни крыши новых высоких домов, ни стрелы - мое, никому не отдам. Но он собрал всю силу духа и ограничился негромким замечанием Леди:
- Вот же он.
Та стремительно повернулась от экрана к нему.
- Ты серьезно? Вот это ты считаешь своим обликом?
- Он похож.
Произнося эти два слова, грифон был по-прежнему недвижим и спокоен, только хвост подвернул и положил на спину, чтобы кисточка, мотаясь, не выдала, что внутри, между крыльями, пляшут ураганы и смерчи. И у него получилось.
Хозяйка дома посмотрела на него с еще большим сомнением и высказалась:
- Это же дивергент.
Этого слова грифон не знал. И судя по тону хозяйки дома, ничего хорошего оно не значило. Да и парень, которого он присмотрел себе в Облики, счастливым не выглядел. Упрямо сложенный рот, прищуренный взгляд куда-то вдаль, некрасивая короткая стрижка на вьющихся волосах, и к этому всему - татуировка на всю спину.
- Хотя бы подумай, - сказала Леди. - Пара дней ничего не изменит.
Грифон задумчиво улыбнулся. "Подумать" было немного не тем словом. Но собрать сведения вот так сразу он действительно не мог. Время, пусть и небольшое, было все-таки нужно. Он положил себе на это три дня и три ночи, но справился раньше.
- Я подумал, - сообщил он Леди вечером второго дня. - Не вижу ничего ужасного для себя в этой истории, скорее наоборот. Да, с ним придется повозиться, но ничего. Отмурчу и вылижу дочиста. И под крылом отогрею.
Леди посмотрела на него ну очень задумчиво, но согласилась. И на новую луну вернулась с коробкой.
Грифон прислушавшись к коробке, сказал:
- Пусть привыкает пока. Как будет готов, сам выйдет.

Дивергент Фор: как обменять имя на крылья.

Прототип звали Тобиас. Но по большому счету, важно это не было, потому что откликался он на прозвище - Фор. У него было мало страхов, правда. В разы меньше, чем бывает обычно: всего четыре. Половиной этого багажа он был обязан отцу, другая половина... впрочем, неважно. Мало ли на свете парней, которым не повезло с родителями? Уж всяко не меньше, чем тех, кто родился не в том месте и не в то время. И все они стояли перед выбором сдохнуть или разрушить этот мир к чертям. С тех, кто выбрал первое, Обликов не делают, так что и говорить о них нет смысла. А выбирая второе, всяко нахлебаешься досыта и через верх до того, как стать Обликом. Но вот смерть любимой не всем достается, что да, то да. Лютое одиночество и полное отсутствие смысла - вот что написано на дне тарелки каши, которую должен сожрать каждый, выбравший этот путь. И почему-то в пейзаж страха такое не кладут. Фантазии, наверное, не хватает. Форам, сколько бы их ни сошло с конвейера, положили именно это. Хуже того, их уже сделали теми, кто эту кашу съел. До чистого дна тарелки. Другое дело, что когда одну живую - или даже придуманную - историю делят на восемь тысяч одинаковых частей, переносить память о ней становится куда легче. Кроме того, даже конвейер не может гарантировать абсолютного сходства всего, что с него сходит. История как бы оказывается разбитой на осколки и преломленной тысячи раз.
Количество Обликов, так уж задумано, обычно примерно совпадает с количеством копий книги, герою которой внешность принадлежит. То есть принадлежала бы, существуй он в реальности. Но Творцы никогда не задумываются над тем, каково в этом облике жить. Даже если ты чувствуешь себя куском пластика и все вокруг - иллюзия, как в пейзаже страха. Подобно всем таким, как он сам, он поплатился за историю, по которой был создан: стоять без опоры он мог плохо. Честно-то говоря, вообще никак не мог. Но за прозрачным пластиком временного убежища это не имело никакого значения. Когда коробку вынули из сумки и поставили на шкаф, Фор решил было, что это тоже не конечная точка маршрута. Да и дом показался слишком похож на обиталище кого-то из Дружелюбных. Сверху он наблюдал растения, книги и довольно живописный беспорядок - пока не глянул за окно и не обнаружил что вода, принятая им за пруд, на самом деле генерирует иллюзорные пейзажи. Сама, без всякого вмешательства и управления. И что водой она выглядит только пока на эту субстанцию внимательно смотришь. На пейзаж страха это не было похоже - слишком разнообразно и неожиданно менялось содержание, но назвать это просто водой было бы легкомысленно.

Попытка покинуть коробку удалась весьма относительно: он, ну предсказуемо, не устоял на ногах. Поверхность, в которую он ткнулся лицом, была не слишком жесткой, на его счастье. В принципе, он бы взялся прыгнуть на такое с крыши. Если бы ноги держали. И крыша имелась хотя бы в условном доступе. Точнее, в условном-то доступе как раз она вполне имелась: он находился в доме, хотя и очень большом относительно него самого. И вряд ли хозяйка этого дома поймет такие развлечения. Пока что Большая ладонь осторожно усадила его рядом с огромной упругой опорой, он с удовольствием вытянул ноги, и тут...

Первая мысль была - "у Дружелюбных такое не водится, точно". К нему подходил огромный, больше него самого, кот с золотыми крыльями и пятном перьев на голове, сужающимся на затылке и переходящим в тонкую дорожку на шее. Кот обошел его вокруг, аккуратно перешагнув через ноги и потянулся мордой к его лицу. Он - Бесстрашный он или нет? - протянул руку и коснулся. Кот оказался теплым наощупь. И нос его тоже был сухим и теплым, когда ткнулся Фору в щеку. Несколько раз. Похоже, зверь добивался, чтобы Фор лег, но агрессивным он при этом не выглядел, и Фор решил принять предложение. Кот немедленно лег рядом, вплотную, слегка прикрыв его крылом и сказал - "Форррр". А потом добавил "Форррр, форррр, форрррр"... Звучало усыпляюще, но Фор решил не поддаваться - настолько терять осторожность все же было неразумно, даже в сложившихся обстоятельствах. Даже с его нынешними возможностями - честно говоря, никакими. Он осторожно поднял руку и погладил кота по подбородку. "Форрр, форрр" зазвучало немного громче. Сопротивляться сну, обнимающему подобно мягкому одеялу, стало еще сложнее. И наконец, Фор погрузился в размышления под это успокаивающее урчание. Оно напоминало звук огромного мотора, но не равномерный и раздражающий, а другой, будто бы живой - то тише, то громче, то более звонко, то еле слышным рокочущим глубоким басом. Это успокаивало и усыпляло.

Кажется, пока он дремал, они вдвоем перемещались по дому. Это было неважно, потому что рокочущий звук не прекращался, и отодвигал все остальное как бы на задний план. Фракции, отец, восстание, мать... даже облик Трис постепенно тонул в какой-то мысленной мгле. Это было бы, наверное, страшно. Может быть, даже страшнее пейзажа страха. Но вместо ужаса и безнадежности приходило ощущение поддержки и принятия такой силы, что в горле вставал колючий ком и все тело немело. Тогда кот толкал его носом или лизал в лицо и продолжал мурчать. За окном дома шел снег, кот его видел, и Фор чувствовал его настроение. Потом снег начал таять - а кот все мурчал.

Однажды утром он не смог вспомнить свое имя. Это его озадачило, но не испугало. Припомнив, что было еще и прозвище, поискал по закоулкам памяти его. Но вместо привычного набора звуков услышал другое.
Я - это ты.
А ты - это я.
Я живу в этом мире для того, чтобы твои мечты стали реальностью.
А ты пришел в этот мир для того, чтобы оправдались мои самые сокровенные надежды и чаяния
Мы делаем одно дело, наши сердца звучат, как одно, нашим душам посчастливилось слиться.
Если мир согласится принять нас, это будет прекрасно.
Если нет, ему невозможно помочь.
Удивленный происходящим, он заглянул в огромные зеленые глаза, направленные на него. В них отразился нелепый парень: слишком несчастный и упрямый, со слишком короткой стрижкой, в одежде, совершенно не подходящей для того, кто умеет летать и любит жизнь во всех ее проявлениях, от синего неба до свежего мяса.
- Да, непорядок, - раздалось у него в голове. - Но ничего. Мы это поправим. Я тебя отмурчал, остальное - дело Творца. Леди его уже ищет.
- А... а имя? - растерянно спросил он.
- Я не силен в именах, - кот фыркнул и потянулся. - Но есть Леди. Можно спросить у нее.
- А как же ты живешь без имени? - озадаченный человек потянулся вслед за котом и попытался сесть. Вышло по-прежнему так себе, и он, поразмыслив, прислонился спиной к плечу кота.
Кот немедленно затарахтел, и в привычном рокоте слышалась улыбка.
- В небе мне имя ни к чему. В небе я и есть небо, и солнечный свет, и грозовая туча, и разящая молния. Я ведь грифон.
- А в доме? - спросил человек, мимо воли тоже улыбаясь.
- Ну, в доме меня пока никто не пытался окликнуть или позвать. - Умозрительная улыбка кота стала как бы немного торжествующей. Или по крайней мере самодовольной.
- Непорядок, - подвел итог человек.
- Как скажешь, - кот не стал возражать.

Некто не помнящий своего имени задумался. И вспомнил - но не имя, а свою нынешнюю суть. Облик. Такие как он, называются Облики. И это значит... Есть вещи, без которых человек не отличается от манекена. Есть вещи, которые даже манекен могут сделать человеком. Одна из таких вещей - способность устанавливать связи. Пожалуй, это - одна из немногих вещей, которые нельзя назвать иллюзорными. Облик - это про связи. В первую очередь именно про них. Но есть и еще кое-что. Облик начинается как часть некой истории, и быть Обликом - это уметь нести всю свою историю в себе. И история, из которой он унес свое забытое имя и внешний вид, который теперь казался ему нелепым, действительно уже закончилась. Оставаться в ней можно, но это значит обречь себя быть всего лишь куском пластика, иллюстрирующим прочитанную книгу или просмотренный фильм. Ну хорошо, несколько книг. И фильмов. Во-вторых, визит к Творцу, в конце концов, не может быть хуже пейзажа страха. Но было нечто, что он не хотел забывать. Например, девочку с маленькими теплыми ладонями и решительностью в глазах. Вот только... ее имени он уже не помнил. Перебирая старые воспоминания, не стертые за зиму снов под боком у грифона - под очень теплым и уютным боком, надо сказать - он находил свои же слова, которые теперь казались удивительными.
Иногда люди просто хотят быть счастливыми. Даже когда это нереально.
Нет. Он не хотел обратно в ту историю. Ни разу больше. Никогда снова. И прислушавшись к себе, понял, что дело не в страхе. То, что он помнил о своей жизни, было, пожалуй, отвратительно. Тот, каким он ощущал себя сейчас, имел бы там не больше шансов, чем та девочка с решительными глазами и теплыми ладонями. Там вообще не было места слишком многим хорошим вещам, которые теперь ему доступны. Например, привязанности. Например, удовольствию от жизни. Например, возможности следовать своим желаниям - по крайней мере до тех пор, пока они не мешают оставаться собой.
Странно осознавать, что, несмотря на одно и то же небо у нас над головами, мы все абсолютно разные.
Но небо на самом деле у каждого свое. Даже если грифон и дракон одновременно поднимутся в полет - они увидят разное и разное почувствуют. И разными будут их впечатления. И уж конечно, не совпадет полет. А если совпадет, они будут друг с другом, а не с небом.
Смысл не в том, чтобы стать бесстрашным. Это невозможно. Смысл в том, чтобы научиться контролировать свой страх и стать свободным от него.
Для тех, кто не ценит жизнь, это действительно хорошая идея, но если тебе есть что терять, ты и на расстоянии диаметра Чикаго не захочешь иметь такое соседство. Потому что человек, способный действовать вопреки страху, находится уж точно не в тех обстоятельствах, чтобы поднять голову и посмотреть на звезды. Хотя бы посмотреть. А уж подняться к ним ради одной только радости полета им и в голову не зайдет. Там, где нужны преодоление и непривязанность, не бывает котов с орлиными крыльями и мурчалкой, заглушающей мотор локомотива. Котов, которые могут вот так запросто одним мурчанием и присутствием чинить сломавшихся людей, и которым нет дела до имен, зато есть дело до неба. Самого восхитительного из того, что бывает в жизни.

Простой перебор сохранившихся старых мыслей показывал: прошлая жизнь никуда не годится. И была такой с самого начала. А значит, надо меняться.
- Хорошо, - раздался в голове привычный уже мысленный голос кота, то есть грифона. - Найдем Творца, который поможет это решить, и сделаем как надо.

Грифон, который кот. Одно имя на двоих.

Творец, судя по тому, что грифону удалось уловить в мыслях Леди, была не сильной, и занималась только волосами. Остальное предполагалось решить потом и другими силами. Но голове, даже голове облика, Леди всегда уделяла самое большое внимание. Обнаружив у грифоньего Облика два здоровенных гвоздя в затылке, она отправила его на лечение. И довольно быстро забрала назад в весьма странном виде. У него на голове, вместо короткой курчавой человеческой шерсти выросли орлиные перья, топорщащиеся во все стороны. Причем выросли неправильно. Вместо подстилающего пуха под ними ровным слоем лежала серая кошачья шерсть, а кроющие на затылке и макушке внезапно выросли и приобрели форму маховых.
Оглядев Облика, грифон деликатно заметил:
- Наша природа сблизилась сильнее, чем мне казалось. Возможно, надо подождать и все наладится само.
- Хм, - задумчиво ответила Леди. И вымыла Облику голову.
Перья от этого только больше распушились и стали торчать во все стороны, отчего Облик приобрело сходство с мокрой совой.
Ожидание ничего не изменило, разве что Облик стал походить не на мокрую сову, а на встопорщенную. И тогда Леди написала Творцу и попросила придать имеющейся растительности хотя бы вид человеческой прически. Творец попробовала, но результат оказался едва не хуже начального.
- Тогда творите снова, - решила Леди. И вернулась домой одна.

Грифон, дослушав рассказ о встрече с Творцом, вздохнул, пошевелил крыльями и стал осматривать дом в поисках места, где он мог бы устроиться дожидаться Облика. Так или иначе, он уже успел привыкнуть чувствовать рядом кого-то небольшого и теплого, дышащего в унисон и видящего свои странные сны. Сны эти грифону, кстати, не нравились: слишком высоко поднявшийся, подпирающий небо город, выглядящий обесцвеченным, лишенным красок, люди, занятые чем угодно кроме радости, какие-то куцые идеи и мысли, полное отсутствие золота в сочетании с избытком огня и свинца, тоска, гнев, отречение, ожесточение... В этом не было ничего красивого или благородного. Он старался подменять их другими: когда - полными неба, то бархатно-черного и звездного, то ярко-синего, с облаками, радугами и птицами, когда чередованием набережных, решеток мостов и парковых оград, когда тихими, шелестящими книжными страницами и еле слышным эхом негромких человеческих голосов, улетающих к потолку и растворяющихся в тишине. Получалось чем дальше, тем лучше. Видимо, перестарался: перья на голове - это все-таки слегка через край.
- Привет, - в его размышления вторгся кто-то извне.
- И тебе привет, - невозмутимо ответил грифон, не торопясь, с достоинством поворачивая голову на звук.
- Я Артур, - сообщил красный дракон, приземлившийся на спальное место леди, часть которого грифон облюбовал для размышлений.
- Рад за тебя, - грифон принялся вылизывать переднюю лапу.
- Что, и имени не назовешь? - с некоторым разочарованием поинтересовался дракон.
- У меня его нет, - невозмутимо ответил грифон. - Мой Облик, правда, считает, что это непорядок, но я пока еще не знаю, согласен я с ним или нет. Точнее, конечно, согласен, но только потому, что для него-то это важно.
Дракон смерил его взглядом. Грифон подобрался и хлестнул хвостом по ребрам - так, на всякий случай.
- Поместишься, - вдруг заявил дракон.
- Куда это? - грифон прижал уши и припал на лапы.
- В мою старую пещеру, - дракон, немного красуясь, развернул крылья. - Я, видишь ли, после линьки немного подрос и теперь там не помещаюсь даже один, а уж с Обликом... его кстати тоже зовут Артур.
- Зачем у тебя человеческое имя? - озадачился грифон.
Дракон Артур с досадой встряхнулся, как собака.
- Это несчастный случай, - буркнул он, глядя в сторону.
- Несчастный случай, в результате которого волшебное существо теряет не меньше чем половину имени? - От удивления грифон сел на хвост и облизнулся.
Артур с досадой отвернулся. И ничего не сказал. И довольно долго продолжал молчать, глядя в сторону.
- Я довольно большой котик, - заявил вполне освоившийся в доме грифон, когда ему надоело ждать.
Глянул на дракона, превосходящего его размерами едва не вдвое и уточнил:
- Довольно взрослый. Мне скоро двести годиков. Я не умру от любопытства, даже если начну выяснять детали и подробности этой истории сам, поверь. Но если ты расскажешь мне все сам, будет выглядеть так, как будто тебе не очень стыдно за свой промах.
- Дурацкая это затея, с именами, если ты хочешь знать мое мнение, - буркнул Артур.
- Но зачем-то они все же нужны? - намекнул грифон, усаживаясь и всем видом показывая готовность слушать.
- Конечно нужны, - хмыкнул Артур. - Это же способ выразить свою суть. Имя - это как внешний вид. И одновременно оно способ сообщить миру о твоих пристрастиях, занятиях и желаниях
- Звучит подозрительно, - заметил грифон. - Похоже на ловушку.
Артур взмахнул крыльями. Не сильно - просто показал, что ему это мнение не слишком интересно.
Ловушка или нет, - сказал он немного раздраженно, - но имя как бы делает тебя более собой. Это может быть полезно, например, если тебе надо подойти к Предвечному морю и заглянуть в его воду. Или пролететь над ним с одного берега на другой. Понимаешь, о чем я?
- Пока не очень, - признался грифон. - Я, видишь ли, родился в пустыне. Рассвет, песок, фата-моргана, вот это все... А потом нас с братьями приманили на золото и посадили на цепь над рекой. Я не слишком люблю воду с тех пор.
- О, - отреагировал Артур. - Понимаю. Я бы на твоем месте тоже ее не любил, после такого опыта... долго был в плену?
- Почти двести лет, - нехотя проговорил грифон. - Был заключен в чугун и все это время наблюдал здание банка, потом банк кончился, и там завелся университет. Думаю, я долго еще не захочу туда подходить. Да и видеть это место, даже его изображение, тоже пока неприятно.
- Будь у тебя имя, ты мог перенести это проще, - задумчиво сказал дракон. - Прости, если я слишком назойлив.
- Пока не слишком, - после некоторых размышлений сообщил грифон. - Но я все еще не понимаю, чем простой набор звуков мог мне помочь пережить пленение и неволю.
- Это не простой набор звуков, - возразил дракон. - Это мелодия, которая и есть - ты.
- Ну и как тебе в таком случае жить с половиной имени? - хмыкнул грифон.
Не то чтобы он настраивался на драку или так уж сильно ее хотел. Но быть кому-то обязанным или как-то еще связать себя, да хоть бы и этим самым именем, ему было заранее неприятно. Вдвойне неприятно было понимать, что выбора у него нет: если Облик считает непорядком жизнь без имени, то как-то его добывать придется. Дракон, видимо, понимал это, потому что только насмешливо прищурился и слегка раздул ноздри, даже еще не угрожая пламенем, а просто напоминая о нем.
- Иначе, чем было до того. Но не уверен, что хуже. Кроме того, результат опыта мне нравится. Этот парень, конечно, сейчас слаб и беспомощен, но это временно. Да и друг у него довольно ушлая и живучая тварь. Подумать только: книжный червь, выживший в метро!
Грифон от удивления облизнулся и почувствовал, как завибрировала кисточка на хвосте.
- Ты хочешь сказать, что этот человеческий мальчик... что он создан из части твоего имени?
- Ну да, - дракон неопределенно качнул шеей. - Я пытался вытащить Облик для себя из вод Предвечного моря, но что-то пошло не так, и вот - их два, Артур и Олег, а у меня осталась только половина имени. Но знаешь, все-таки стало лучше. Я был Ауротрельг, раб золота - а стал Артур, медведь. И хотя медведь из меня, прямо скажем, сомнительный, я стал чувствовать себя сильнее и свободнее.
- Впечатляет, - грифон прижмурил на миг глаза и чуть наклонил голову, поставив уши немного вперед.
- Вот! - торжествующе сказал Артур, - Ты признал и согласился!
- Ну, к результату это меня пока что не слишком приблизило, - заметил грифон.
Дракон наклонил голову чуть набок. Или повернул. С его загадочной анатомией сказать точно грифон бы не взялся.
- То есть, результат ты все-таки хочешь, - уточнил он, и вопроса в сказанном не было ни на волосок.
- Не я, - поправил его грифон. - Но как бы и я в то же время. Это сложно.
Дракон смерил его взглядом.
- Помощь примешь?
- Возмездную? И каковы условия? - Грифон чуть прижал уши.
По слегка плоской и немного слишком чешуйчатой улыбке дракона проскользнуло нечто, подозрительно напоминающее сочувствие. Но грифон не был уверен, что разглядел верно.
- Дружескую, - выронил дракон. - Мы живем в одном доме и служим... будем служить одной владычице. Нам лучше быть друзьями и помогать друг другу.
Грифон, подумав, тоже наклонил голову чуть вбок.
- Приму, - согласился он, - если дружескую.
Дракон опять усмехнулся, на этот раз слегка ехидно.
- Мне крыльями поклясться?
Грифон сел, обмотал хвостом лапы, поставил уши шалашиком и прямо спросил:
- Что, выгляжу настолько параноиком?
Дракон вместо ответа только неопределенно шевельнул крыльями.
- Понятно. Неприятно, зато честно, - подвел итог грифон.
- На твоем месте я бы тоже... был осторожен, - заметил дракон. - Но к делу. Я готов предложить тебе имя. И даже если тебе не понравится, как оно звучит, ты хотя бы поймешь, как искать необходимое.
Грифон наклонил уши вперед, показывая, как внимательно слушает.
- Эдуард, - произнес дракон. - Ты ведь любишь собирать и хранить золото, тебе это нравится.
- Когда я был маленьким, - проговорил грифон задумчиво, - у меня были изумруды. Много, мой облик, будь он ростом с человека, который меня пленил, не унес бы мое сокровище в сложенных ладонях. Но я хотел золота. На него нас и поймали.
- Страж богатства - Эдвард, - повторил дракон. - Так звучало на том берегу Предвечного моря, откуда я родом. Тут произносят - Эдуард. Твоему Облику пойдет. Немного с претензией, но в общем настолько в рамках, что никто и не догадается... пока ты сам не захочешь. Ну или пока он не захочет.

Грифон примерил к себе услышанное. Потом несколько раз повторил про себя: Эдуард, Эдвард, Эдвард, Эдуард. И наконец решился.
Я - Эдуард, Страж Сокровищ. Я - Эдвард, Стерегущий Владение. Это моя суть. Так я называю себя, так меня будет звать мир.
Произнеся заклятие, он встряхнулся, переступил с лапы на лапу и огляделся.
В доме по-прежнему был форменный бардак, отчетливо отдающий сумасшедшим домом, но безумием воняло снаружи. Предвечное Море штормило, уставшая Леди по-прежнему глядела в него, пропустив очередной раз еду и задвигая сон. Олег, плохо отделившаяся половинка драконьей сути, так и не мог встать, и полагался на общество Книжного Червя. И все это больше не пугало и не смущало. Теперь, управляя своей сутью, грифон, могущественная волшебная тварь, был готов управлять и окружающим его миром вместе со всем, что его наполняет. И наводить порядок в этом маленьком мире.

Дракон Артур, осмотрев его от перьев на макушке до кисточки на хвосте, довольно прищурил свои синие глазищи.
- Вот и хорошо, - сказал он. - И да: моя пещера после линьки стала мне маловата, и хотя я вынес оттуда все, что раньше в ней было, удобнее мне не стало. Ты поменьше ростом, тебе будет там удобно разместиться вместе с Обликом.
Вот это был серьезный жест. Прямо реальная заявка на дружбу.
- А ты сам? - осведомился грифон Эдуард.
- А я переберусь чуть выше, мы будем прямо над вами, - весело ответил Артур.
- Ну и славно, - решил Эдуард.
Вообще жить ниже кого-то грифоны не любили, полагая это оскорблением своего достоинства - как кошачья, так и орлиная половины их сущности были достаточно иерархичны, и выражали это по-звериному прямо - но обиды или раздражения он не почувствовал. Что-то в нем сказало, что существо, желающее жить выше золота, и должно быть ближе к небу. А так... света, тепла и хлопот в этом доме совершенно точно хватит на всех. Еще и останется.

Заняв предложенную пещеру, он прихватил с собой рыжего котика, принадлежащего Шейле, тоже отправленной к Творцу. И принялся обживать новое место. Для начала, он забрал у Леди все, что требовало особенно ответственного хранения, и сложил в углу. Затем определил себе место и устроил улежище - добыл с берега Предвечного Моря немного того, что выбрасывает прибой на берег, принес в пещеру, хорошенько натоптал и примерился. Места оказалось достаточно для двоих, рыжий котик тоже поместился. Грифон лег, подгреб временного подселенца под бок и улыбнулся: он был, наконец, на месте. Осталось дождаться Облика. "Эдуард" - еще раз сказал он сам себе и принялся вместе с котиком следить за птицами над Предвечным Морем.

Группы [ Сувлехим Такац и другие ]

url • print

Комментарии:

Sigurma

02-05-2022 18:04

Дневник • Хочухи • Профиль

Очень красиво его призвали. Пока читала сама призвалась, а потом в нужном месте отпрянула. Из всех персонажей Вашего цикла меня заинтересовал этот Грифон. Пока отличная иллюстрация моего ожидания от собственного берущего след ОСа + нездоровой реальности, в которой он на том уровне, куда сама его закинула и много лет держу. Ролять им у людей получается, но наедине со мной он снова дохнет. Даже самые заморочные писательские техники ему как мёртвому припарки. Теперь буду поглядывать в эту запись и думать, как "дотянуть" своего до переданной живости.

url

Досада

02-05-2022 23:13

Дневник • Хочухи • Профиль

Sigurma, тогда надо смотреть и в предыдущую тоже...

url

Sigurma

03-05-2022 00:26

Дневник • Хочухи • Профиль

Досада, смотрю регулярно и буду продолжать наблюдения. Пока везде, кроме данной записи, только гномики моргают.

url

Досада

03-05-2022 01:52

Дневник • Хочухи • Профиль

Sigurma, признаться, мне Ваши метафоры не вполне понятны - похоже, я не в контексте. Ни что понравилось, ни чего не хватило, я из Ваших реплик не поняла. Да в общем, оно и неважно. Эту сказку я пишу для меня. А уж понравится она кому-то кроме или нет, дело пятое.

url

Sigurma

03-05-2022 09:18

Дневник • Хочухи • Профиль

Досада, а. "Гномики моргают" -- это когда, отвечая на чей-либо излишек требований/ожиданий, приставляют к глазам фиги и ими вертят. Т.е. смотрю в книгу и вижу фигу. Но смотрю.

url

Досада

03-05-2022 17:17

Дневник • Хочухи • Профиль

Sigurma, а, понятно. Ну тут такие штуки... скорее для внутреннего употребления среди меня.

url

Sigurma

03-05-2022 21:58

Дневник • Хочухи • Профиль

Досада, поняла. Буду читать молча.

url