Нервно входящие в меня ощущения перед выходом, где уже на вокзале светится туман и сыплются капельки дождевой влаги. Мне необходимо спешить на пару, когда одна лишь звезда над аптекой ведёт пешеходов строем к бассейну трасс и магазинов. С книжкой у груди я застыну в кресле и попытаюсь изобразить снотворную негу, когда родители замолчав будут ужинать и смотреть на гостя в окно кухни. Я углубляюсь в берег реки и не встретив никого в густой темноте кустов, накину на влажные волосы капюшон с листьями, которые пристали к жёлтой ткани колпака, пока я пробирался внутрь парка. Мы в салоне и въезжаем на узкую дорогу, когда отец с чувством сбавляет скорость и дверца задевает ветку ивы так, что я слышу полосную протяжность царапины, которую с сухим гулом чертит прут. Мы проверяем лёд на луже носком ботинка и я с неосторожностью вступаю в мёрзлую воду, пока брат не замечая моей оплошности кружится у зарослей канавы и не приходит мне на помощь с приятелем, когда я ищу его взглядом. Я встречаю её, когда моё возвращение к сеням будет злить брата и она подсматривая за мной из-за занавески, увидит мои слёзы, которые я глотну, когда присяду за яблоком в траве. Пёс накинется на меня у болота и взрослый хозяин подбежит, чтобы пса за ошейник оттянуть и как-то скупо отнестись к издевательству, которому я подвергся, когда вынужден был отдать на растерзание балахон с модным рисунком вместо поясницы. Очень жарко наблюдать со скамейки за ивой, которая напоминает крошащуюся башню, когда утром намечается зной и где-то в глубине деревни жители собираются в компании, чтобы беседовать в тени участков, куда не проникают уже формирующиеся за солнечными окраинами лучи. Пригнувшись топтать сухую траву и полынь, когда забывшись в игре, бежать по полю к дороге, чтобы отвлечься от осенней ямы с утренними развалинами перед школой, которую разберут на углы и рамы. Университет в центре голубого круга перед площадью, куда впадает река, чтобы разбивать потоками тротуары или витрины со звёздами, которые примёрзнут к стеклу и растрескаются с подсветкой луж. Я сбегу к берегу и пройдя довольно длинной тропой к лестнице, остановлюсь, чтобы привести сердце в порядок перед подъёмом струн души. Я сижу на скамейке, где рядом ещё есть место перед церковной стеной, к гладкому камню которой так хочется прикоснуться и почувствовать ладонью передающуюся прохладу. Город поднимает с колёс клумб пыль и алюминиевые ограды тают вместе с детишками, которые идут за воспитательницей, чтобы прятаться в беседке или взбираться на манящий для побега склон у стоянки голубого дома. Вечером я отлучусь из зала во двор и в одиночестве мест, куда погружаются жёлтые в корпусе сады, чтобы я мог видеть на этаже суету детей и воспитательницу, которая перебирает за столом бумаги. Помнится, что я уже этим вечером отделялся от людей с которыми дружил или старался сдружиться. С работ возвращались взрослые и я видел, как они трудно поднимались по заросшей струпьями лестнице, которая утром казалась ещё опаснее и упрямее. Отец включит телевизор и я с дивана буду смотреть серые новости, пока отец на кухне поставит на стол в рюмочке кофейный напиток для меня. Мама давно погрузилась в ночную смену и только отец сможет проводить меня до сада, чтобы нам у шумного входа увидеть, как розовеет небо за многоэтажками и едва не заплакать на узор коврика в фойе. Нас выправляют в деревню и оба стула в зале завалены нашей с братом одеждой, которую носить мы в течение каникул наверняка не будем. Приятная для глаз голубая рубашка с белыми клетками и размытой геометрией, которой я козыряю у кабинета, когда мы ждём преподавателя, чтобы получить заветную вращающуюся тройку после сна о завоевании литературного кладбища с пластинкой над воротами из цветов. Болеющий в кабинете мальчик, который осматривает зелень медицинской стены и слушает многозначительные возгласы заведующей женщины, которую хотелось бы назвать кормилицей косметической бездны, когда она поднимается свои фиолетовые ресницы и скрещивает до знака бесконечности длинные двустворчатые губы.
*Тоннель
[Print]
Horizon