План был таков: со мной едет подруга, которая родом из Литвы и ее дети. Дети развлекают друг друга, мы ходим в лес по грибы, лежим на берегу озера и ностальгируем, пожевывая травинку. Но у подруги в последний момент поехать не вышло, и вместо нее полетел Орен, который о Прибалтике слышал только, что там красивые блондинки с длинными ногами. Впрочем, иногда он путался, и говорил, что блондинки в Москве. Мишель тоже полетела, я ей даже собрала крошечный рюкзак, который мне же и пришлось всюду за ней носить в руках.

Без неразбирихи не обошлось, и по дороге в аэропорт я грустно констатировала, что забыла дома контактные линзы. На мое обреченное: "Ничего, буду на всех фотографиях в очках", Орен развернулся и поехал (очень быстро, благо была ночь) домой. Дома я вспомнила, что линзы я все-таки положила в чемодан и с милой улыбкой вернулась, прихватив с собой мишелькину овечку в качестве алиби, как забытый предмет первой важности. Назад в аэропорт мы уже неслись со скоростью света и приехали первые. "К чему такая спешка?" - удивлялась я, но все стало ясно, лишь только мы прошли паспортный контроль: наш папа, как типичный израильтянин, немедленно испарился в Duty Free в отдел электроники. Нам с Мишель делать было особо нечего, мы послонялись по аэропорту, выпили кофе (я), хныкали и съели шоколадку (Мишель) и зашли в туалет.
- Ой, какая красивая девочка! - сказала в туалете мама белобрысой малышки в красном костюмчике.
- Это Мишель, - сказала белобрысая малышка.
Я удивленно посмотрела на девочку.
- У тебя все Мишель, - сказала ей мама.
- Нет, говорю, - это-таки и вправду Мишель. А вы, случайно, не ходите в русский садик в Герцлии?
Оказалось, что девочка в красном костюмчике - Мишелькина подружка Анечка, и летят они тоже в Ригу, что очень скрасило наше общее пребывание в аэропорту и полет. Дальше пришлось расстаться - Анечкина семья ехала в Палангу, тогда как нам, по первоначальному плану, предстоял Зарасай.
- А может, тоже поедем в Палангу? - воодушевился Орен. - Какая нам разница? А тут такие приятные люди...
Но мне в Палангу не хотелось. На море и у нас можно полежать, а моя душа требовала леса и озера.

Машину Орен заказал еще в Израиле, Опель Астра. Но вместо него нам подсунули что-то другое. Мне, впрочем, было все равно, пока я не обнаружила название машины: Мерива ("ссора" на иврите).
- Ой, - говорю, - а у нас есть поговорка: "Как вы яхту назовете, так она и поплывет". Что ж за путешествие будет у нас в машине с таким названием?
- А у нас говорят, - сказал Орен, - что чем раньше выйдешь, тем быстрее приедешь, так что давай залезай.



Стоило нам отъехать, как выяснилось, что в машине нет кондиционера. Мы, израильтяне, в машину без кондиционера не садимся. То есть, например, в нашей машине он не работает, и я проклинаю это ежедневно возвращаясь с работы под палящими лучами солнца, в пропитанной потом майке и орущем на полную громкость радио (я люблю слушать музыку, когда веду). А тут и на каникулах придется страдать? Нетушки! Я предложила вернуться и потребовать другую.
- Да ладно, - сказал Орен, - здесь не Израиль, прохладно, будем обдуваться ветерком.
Выехали мы в 8 утра, но уже в 10 он об этом горько пожалел - жара была 33 градуса, Мишель сзади сидела в трусах, с прилипшими ко лбу волосами, а я, чтобы освежиться, хлестала одну бутылку водой за другой, и то и дело просила остановиться, чтобы пописать.
- Ладно, - бурчал Орен, - главное - доехать до Зарасая...
Он так часто это повторял, что я забеспокоилась. Видимо, Орен ожидал, что мы приедем в волшебный город-сад. И хотя я в Зарасае никогда не была, но из интернета знала, что это эдакий городок-захолустье, окруженный редкостной красоты ландшафтом.
Когда мы на закате туда, наконец, приехали, мои худшие опасения подтвердились. Орен был не просто разочарован, он был в ужасе.

Мы объехали два раза перекопанную площадь. Ресторан, почта, банк, магазин одежды, церковь, ресторан... э, впрочем, мы его уже проезжали.
- Это Зарасай? - спросил Орен с вытянутым лицом.
- Ну да, а в чем дело? Вот, смотри, какое красивое озеро, островки...
- А ГДЕ ВСЕ?! - закричал Орен.

Здесь я сделаю небольшое лирическое отступление, чтобы объяснить, кто эти ВСЕ, кого ожидал Орен. Среднестатистический израильтянин сам по себе отдыхать не любит, ему нужны такие же, как он, иначе отдых не считается отдыхом. Именно эта черта характера гонит моих соотечественников отдыхать в августе в 45-градусную жару в Эйлате, или в переполненные гостиницы Мармариса и Анаталии, а демобилизовавшихся солдат - прямиком в Гоа, потому что ВСЕ уже там. И тогда они могут со спокойной душой вместе со ВСЕМИ честить на чем свет несусветную жару, проклинать стадное чувство орущих в гостинице израильтян или обкуриваться на пляже Вагатор гашишем, слушая на полную громкость ha-Даг Нахаш. Например, в Индии меня всегда удивляло, что ВСЕ израильтяне следуют одному и тому же загадочному маршруту, и все города, которые в него не входят, помечены маркой "а что там делать?". Довольно странный вопрос, если учесть, что во всех остальных городах они делают одно и тоже - сидят скопом в гостинице или на пляже и обкуриваются до хрюкающего состояния.



- Кто эти все, которых мы ищем? - спрашиваю сдержанно.
- Люди, - объясняет Орен.
Действительно, площадь несколько пустынна, хм.
- Ладно, - говорит он, - переночуем здесь и двинем дальше, - я слышал, в Таллине красиво... Посмотри на карте, где тут гостиница.
Никакой гостиницы на карте не было. Я зашла на почту, чтобы поменять деньги.
- А у нас деньги меняют только в банке, - сказала мне девушка.
Я покраснела и пошла в банк.
- А у нас на карточку деньги не дают, - объяснила мне другая. Пришлось обменять половину лат, которые мы сняли в аэропорту на литы. То же мне, Европа, где же евро?
- Ладно, - говорю, - Орен, поехали вокруг озера, здесь должна быть туча гостиниц, я в интернете видела.
Мы поехали.
Ни одной гостиницы, ни даже самой захудалой вывески. Глухо. Я занервничала, дело близилось к ночи. И вдруг я вспомнила, что мамин муж, Алик, снабдил меня телефоном друга Васи, который живет в Зарасае. Тщетно попытавшись воспользоваться телефоном-автоматом, я позвонила ему с мобильника.
- Вы же должны приехать завтра, - сказал Вася.
- Извините, мы сегодня. Уже тут, стоим возле церкви.
- Стойте там, я еду.
Гостиницу Вася нам нашел за пять минут. С виду она ничем не отличалась от остальных домов, разве что была совершенно новая и абсолютно пустая. В окно открывался чудесный вид на городок, озеро и остров. По-моему, было чудесно, красиво и тихо, как я и мечтала.



Орен осмотрелся и завел было опять тему "где все?", но я сказала, что мне чихать на то, где все, потому что Мишель пора спать. Вася черканул мне на карте приблизительный план местных достопримечательностей и уехал, пожелав спокойных снов.

Наутро мы в гордом одиночестве позавтракали на общей кухне,



и я повезла все семейство на соседнюю турбазу. Там было такое же озеро и лес, как в Зарасае, но на пляже купалось много народу, люди катались на лодках, дети прыгали с тарзанки в реку. Орен, увидев, что он не один отдыхающий, сразу расцвел, воспрял духом, и начал объяснять мне, что эти места дивно подходят для кемпинга с семьей. Мы взяли лодку напрокат и поехали кататься. Пока мы оставались в поле зрения отдыхающих, Орен рьяно греб, но как только мы остались одни, ему надоело, и он предложил мне "тоже попробовать погрести". Так я и пробовала в течение всей прогулки, но мне было пофиг - лес вокруг, зеленая река, тишина, что еще нужно человеку для счастья? Хотя насчет "тишина" я, наверное, преувеличила, потому что Мишель с Ореном сильно шумели. Сначала он отправил ее "посидеть к маме", но когда Мишель была уже на середине, начал в шутку сильно раскачивать лодку. Мишель возмутилась, завопила: "Не надо!" стала на карачки и быстро поползла назад. Потом уже Мишель подобрала из воды листик кувшинки и положила его на Орена, который чуть не выпал из лодки, обнаружив, что весь листик усажен жирными черными пьявками. Пока я их успокаивала, раздался сильный треск, и Мишелькин словарный запас обогатился словом "коряга", а так же другими словами на двух языках, менее цензурными.

Веселые и голодные, мы возвратились на турбазу и сели в ресторане, который плавал на плоту, привязанный к причалу. Вокруг люди ели и пили, и только к нам никто не подходил. Через полчасика я уже была готова обглодать веревку, которой ресторан был привязан к сваям, и решила сама сходить проверить, в чем же дело.
- Здравствуйте, - сказала я, входя в основное помещение на берегу, - я бы хотела заказать покушать.
Молоденькая девушка-официантка молча указала мне на меню. Меню было на литовском.
- Ты говоришь по-русски? - с надеждой спросила я.
Девушка покачала головой.
- Спик инглиш? Парле ву франсе?
Нет.
- Медаберет иврит? Нихонго-га вакаримас-ка? - это я уже так, без надежды, только для понта.
Нет. Из кухни вылез весь персонал из трех теток, чтобы на меня посмотреть. По-русски никто не говорит. Или не хотят говорить? Ну и фиг с вами. Я начала изучать литовские названия. Вот, например, карбонад. Что-то знакомое. Карбонад кальция... Что ж это за блюдо-то? Я наугад, ориентируясь на цены, ткнула в три каких-то блюда. Решила, что статистически хотя бы одно из трех должно быть съедобным. Так оно и было: Орену достался тот самый карбонад, который оказался на поверку свининой с картошкой, Мишель - рис с котлетой, и только мне - какая-то жирная несъедобная хрень в томате.
Первый день подошел к концу.





Продолжение следует. Фотки не совсем совпадают с текстом, ну, ничего не поделаешь!