Филип Дормер Стенхоп Честерфилд – английский государственный деятель, дипломат и писатель. В течении многих лет писал письма сыну, передавая свой жизненный опыт, обучая его всему, что умел сам – знанию людей, успешным жизненным стратегиям, умению себя вести и много чему ещё. Письма не предназначались к публикации, так что автор предельно откровенен. Книга не устарела и в наше время – люди остаются всё теми же.

Раз я уже заговорил о смехе, то должен тебя особенно против него предостеречь: мне очень бы хотелось, чтобы люди часто видели на твоем лице улыбку, но никогда не слышали, как ты смеешься. Частый и громкий смех свидетельствует об отсутствии ума и о дурном воспитании; этим способом низменная толпа выражает свои глупые радости по поводу каких-нибудь глупых происшествий; на ее языке это означает веселиться.

По-моему, громко смеяться может только человек крайне ограниченный и невоспитанный. Настоящее остроумие или здравый смысл никогда еще никого не смешили; им это не свойственно – они просто приятны человеку и озаряют улыбкой его лицо. Смех же обычно возбуждают или низкопробное шутовство, или какие-нибудь нелепые случайности, люди умные и воспитанные должны показать, что они выше этого. Стоит только человеку сесть мимо стула и свалиться на пол, и он повергает этим всю компанию в хохот, чего не могло бы сделать все остроумие мира, – вот, на мой взгляд, неопровержимое доказательство того, насколько низок и неуместен смех.

Я не говорю уже о сопутствующем ему неприятном шуме и о том, как он ужасно искажает черты лица. Смех легко бывает сдержать очень коротким раздумьем, но, так как с ним обычно связывается представление о веселье, люди до конца так и не осознают, насколько он бывает нелеп. У меня нет никакой склонности ни к меланхолии, ни к цинизму; я так же хочу и могу веселиться, как и всякий другой, но я уверен, что с той поры, когда я стал жить в полном разуме, никто никогда не слышал, как я смеюсь.

У многих людей, выработалась очень неприятная и глупая манера – о чем бы они ни говорили, говорить со смехом. Например, один из моих знакомых, м-р Уоллер, человек очень незаурядный, самых обыкновенных вещей не может сказать без смеха; поэтому те, кто его не знают и видят в первый раз, считают его просто дураком.

Помни, что понравиться кому-то – всегда означает одержать некую победу или, по меньшей мере, сделать к этой победе первый необходимый шаг. Тебе предстоит добиваться в жизни успеха, и поэтому ты должен особенно тщательно изучить это искусство. Должен тебе сказать, что, когда ты уезжал из Англии, у тебя не было manieres prevenantes, и, признаться, в Англии их не очень-то часто можно встретить, однако, я надеюсь, что твой здравый смысл поможет тебе приобрести их за границей. Если ты хочешь кем-то быть в свете – а если у тебя есть характер, то ты этого не можешь не хотеть – все это должно быть с начала и до конца делом твоих рук, ибо весьма возможно, что, когда ты вступишь в свет, меня уже на свете не будет.

Ни твое положение, ни твое состояние тебе не помогут, одни только достоинства твои и манеры могут поднять тебя до приличествующего тебе состояния и места в обществе. Фундамент их я заложил данным тебе воспитанием, все остальное ты должен построить сам.

Бат, 9 марта 1748 г.

http://flibusta.site/b/264096/

***

Шикарная предыстория у этих писем.

Филип Честерфилд. Родился в 1694 году. Заседал в палате лордов. Из-за конфликта с могущественным графом Уолполом отправлен в почётную ссылку послом в Гаагу, где завёл любовницу - молодую гувернантку из бедной семьи. Прижил с ней сына. Оскандалившаяся девушка лишилась места. Честерфилд поселил ее в лондонском предместье, дал скромный пенсион; но она навсегда осталась там, ведя одинокое существование покинутой женщины и не видя никого, даже самого Честерфилда. Сын же Честерфилда, родившийся от этой мимолетной связи, был тот самый Филип Стенхоп, которому отец многие годы посылал свои, впоследствии прославленные, письма.

Всё это происходило на расстоянии. Виделись отец с сыном очень, очень редко. Честерфилд стал отцом в сорок лет, будучи способным дипломатом, известным политиком и светским человеком. У него было всё - кроме детей, поэтому к мальчику он испытывал глубокую, искреннюю привязанность. Его письма дышат нежностью и тревогой; он мечтал видеть в сыне своё продолжение - как светского человека, так и политика.

В письмах, на которых в последствии воспитывалось не одно поколение англичан, автор даёт рекомендации на все случаи жизни: как сохранить здоровье, какие читать книги, в каком обществе вращаться, как понравиться окружающим. Многие советы казались современникам шокирующе циничными. Судя по письмам, из юного Филиппа должен был вырасти очень незаурядный человек.

Но было одно "но" - клеймо незаконнорожденного. Ни влияние, ни связи, ни помощь влиятельных друзей отца не смогли помочь бастарду сделать карьеру. Общение по переписке продолжалось почти тридцать лет. А потом, совершенно неожиданно для Честерфилда, его сын умер от туберкулёза.

Отец не знал, что его единственный сын смертельно болен.
Отец не знал, что сын женат и имеет двух сыновей.
Все эти годы он любил совершенно другого человека.
Человека, существовавшего лишь в его мечтах.

Старый лорд оставил небольшой капитал внукам и ничего - невестке. А та, по достоинству оценив письма свёкра и имея большую нужду в деньгах, сумела их издать - разумеется, после его смерти.

Сигареты «Честерфилд» были названы по имени округа Честерфилд, штат Вирджиния, который, в свою очередь, был назван в честь Филипа 4-го графа Честерфилда.