Арман протянул дочке апельсин. Аманда откусила дольку, и посмотрела лукавыми искорками, спрятанными, под тенями, падающими с больших ресниц.
- Папа, а почему люди нас не любят?
- Потому, что они всегда боятся того, что им не доступно. Боятся и ненавидят. Еще они жестоки, а мы – нет. Мы никогда не убиваем из ненависти. Мы – охотники, заложники бытия, как и все существа на свете, которым нужен воздух, пища, запас ресурсов для того, чтобы выжить. Нам не нужен свет. В темноте, по мнению людей, происходит много диких и гадких ужасов. Их воображение рисует чудовищные страхи, которых никогда нет, не было и не будет на просторах их цивилизации. Они смотрят на нас, а их разум рождает чудовищ. Им не ведомо, что мы тоже умеем любить. Им отчаянно завидно, потому что мы не живем в мире страхов и запретов, мы не ходим в церковь, не боимся божьей кары, смерти, страшного суда. Нам не нужно гнуть спину, истязая себя рабским трудом, боясь не успеть закончить запланированную часть работы до захода солнца. Мы умеем летать, чувствовать под собой мир, полный красок и грязи, глупости, доброты, ненависти, безумия и знать что все это только тень от твоей свободы.
Аманда слушала немного удивленно, устраиваясь время от времени на подушке по-удобней, так что кудряшки темного золота будто бы извивались сами с каждым движением ее головы. Она думала о том, что в мире все как то неравномерно, шероховато, неудобно, местами уродливо, близоруко оценено, криво сшито, и просто по-большей части не понятно.
Если ее отец говорит о простых и естественных вещах, как о простых и естественных, то почему она видела во сне, как загорелые крепко сбитые, с грубыми злыми лицами дядьки и тетки, держа в руках вилы и факелы идут из деревни в сторону их замка?
Ей вдруг стало страшно от того, что она больше не увидит как светлячки, мельтешащие в самой дремучей чаще леса, между гигантскими корнями вековых деревьев по очереди замирают отдельной яркой точечкой, и задумчиво исчезают в тумане.
Арман наклонился к подушке девочки. Она задумавшись, лежала с закрытыми глазами. Поцеловав маленький бледный лоб, отец Аманды сказал:
- Спи, мой ангел, и ничего не бойся. Не пускай страх в свои сны, он может превратить их в реальность.
Он взошел на подоконник и прыгнул вперед. Ткань плаща повисла в воздухе черным озером, с дрожащими бледными извивами складок не разу дважды не повторяющих своей формы. Потом плащ разделился на две части, превратившихся в большие кожистые крылья. Крылья какое-то время рассекали воздух движениями вверх и вниз. Потом, вампир с прекрасным отрешенным лицом, расправил крылья, они оказались в одной подвижной плоскости. Планируя, Арман описывал в воздухе один круг за другим, сужая их по мере снижения.
На земле его ожидала при свете звезд неумолимо приближавшаяся деревня.