посмотрела "грозовой перевал". лет в 15 это была моя любимая книга, я ее перечитывала раз 20, а то и больше.
больше всего любила монологи кэти. вообще, после ее смерти для мне становилось не так интересно. а кэти очень цепляла.

Для меня не дело выходить за Эдгара Линтона, как не дело
для меня блаженствовать в раю; и если бы этот злой человек так не принизил
бы Хитклифа, я бы и не помышляла о подобном браке. А теперь выйти за
Хитклифа значило бы опуститься до него. Он никогда и не узнает, как я его
люблю! И люблю не потому, что он красив, Нелли, а потому, что он больше я,
чем я сама. Из чего бы ни были сотворены наши души, его душа и моя - одно;
а душа Линтона так отлична от наших, как лунный луч от молнии или иней от
огня.

Что проку было бы создавать меня,
если бы я вся целиком была только здесь? Моими большими горестями были
горести Хитклифа: я их все наблюдала, все переживала с самого начала! Моя
большая дума в жизни - он и он. Если все прочее сгинет, а он останется - я
еще не исчезну из бытия; если же все прочее останется, но не станет его,
вселенная для меня обратится в нечто огромное и чужое, и я уже не буду
больше ее частью. Моя любовь к Линтону, как листва в лесу: знаю, время
изменит ее, как меняет зима деревья. Любовь моя к Хитклифу похожа на
извечные каменные пласты в недрах земли. Она - источник, не дающий явного
наслаждения, однако же необходимый. Нелли, я и есть Хитклиф!

Дорога
трудна, - как ее одолеть с такою тяжестью на сердце! Да еще, чтоб выйти на
дорогу, надо пройти мимо гиммертонской церкви! Когда мы были вместе, мы
никогда не боялись мертвецов; и, бывало, мы, подзадоривая друг друга,
станем среди могил и кличем покойников встать из гроба. А теперь, Хитклиф,
когда я тебя на это вызову, достанет у тебя отваги? Если да, ты - мой! Я
тогда не буду лежать там одна: пусть меня на двенадцать футов зароют в
землю и обрушат церковь на мою могилу, я не успокоюсь, пока ты не будешь
со мной. Я не успокоюсь никогда!
Она смолкла и со странной улыбкой заговорила опять:
- Он раздумывает, хочет, чтобы я сама пришла к нему! Так найди же
дорогу! Другую, не через кладбище. Что же ты медлишь? Будь доволен и тем,
что ты всегда следовал за мною!

Ага, ты пришел, Эдгар Линтон, пришел? - сказала она с гневным
одушевлением. - Ты вроде тех вещей, которые вечно попадаются под руку,
когда они меньше всего нужны, а когда нужны, их не найдешь. Теперь,
конечно, пойдут у нас бесконечные жалобы - вижу, что так! - но они не
помешают мне уйти в мой тесный дом за этими стенами: к месту моего
упокоения, куда я сойду прежде, чем отцветет весна. Там оно - не среди
Линтонов, запомни, не под сводом церкви, - оно под открытым небом, а в
изголовье - камень. Ты же, как захочешь, - можешь уйти к ним или прийти ко
мне!
- Кэтрин, что ты наделала! - начал мой господин. - Я больше ничего для
тебя не значу? Ты любишь этого злосчастного Хит...
- Замолчи! - перебила миссис Линтон. - Сейчас же замолчи! Если ты
назовешь его имя, я тут же все покончу, я выпрыгну в окно! То, что ты
держишь сейчас, останется твоим. Но душа моя будет там, на вершине холма,
прежде чем ты еще раз притронешься ко мне. Ты мне не нужен, Эдгар: ты был
мне нужен, но это прошло. Вернись к своим книгам. Я рада, что тебе есть
чем утешиться, потому что все, что ты имел во мне, ушло от тебя.