Ну, вот, добралась Тень до истории Сюэ Яна, Сунь Ланя и Сяо Синченя, которая, по утверждению опытных магистролюбов, известна под названием "Зелень". Честно, моя огорчена, что вся история уместилась всего лишь в две серии, - она заслуживала куда как более подробного рассказа, но, как говорится, спасибо и за то, что вообще экранизовали, ибо подобного трагедийного размаха экранизация добивается нечасто...Сильная арка, и, вот думаю, Red Fir, - любимая у Тени. Да, мне-таки додали...
Сразу скажу - роман Тень не читала, смотрела пока что исключительно первый сезон анимы да дораму, засим, полагаю, впечатления мои будут сильно отличаться, ибо между увиденным и прочитанным всегда есть разница, в дораме же слишком многое оставлено за кадром, и Тени кое-что пришлось додумывать самой.

Жили себе, не тужили на просторах Поднебесной два "весёлых гуся", два друга-заклинателя, Сяо Синчень и Сунь Лань, - жили дружно, вставали друг за друга горой, вместе путешествовали, и привыкли всё делить на двоих, и беды, и радости.
Сунь Лань носил чёрные одежды, хорошо владел клинком, и вместе с Синченем хотел создать Орден, в который принимали бы по способностям, основанный на умениях, а не на родственных связях.
Сяо Синчень славился своим заклинательским дарованием, и чистота его души превосходила белизну одежд. Сунь Лань казался Ястребом, Сяо Синчень - Журавлём, - такие разные, но, тем не менее, объединённые внутренним духовным родством, как День и Ночь...


Но, ребяты, сами понимаете, если б всё так же замечательно и продолжалось, то кина бы, вестимо, и не было!
И вот занесла нелёгкая двух друзей в далёкий край, где бесчинствовал бродяга-заклинатель, не принадлежавший ни к одному из Великих Орденов, некий Сюэ Ян, и недобрая слава о его тёмных делах разносилась по городам и весям Поднебесной...
Последнее же его преступное деяние возмутило всю округу - Сюэ Ян явился в клан заклинателей Чан, и убил всех, кто входил в него: и главу клана, и его семью, и всех учеников. Ни много ни мало, 50 человек! (ога, товарищ вообще не церемонился в делах мести, и предпочитал поистине шекспировский размах злодейства).

Оба заклинателя решили призвать преступника к ответу, и явились схватить наглеца, так сказать, прямиком на "месте преступления".
К удивлению нашей самозваной "народной дружины", господин Сюэ Ян сразу же признал, что совершил это преступление, и между ними незамедлительно завязалась баталия.
Удача отвернулась от убийцы, и двум друзьям удалось-таки захватить его в плен и передать местным властям. В ходе боя Журавушка оставил шрам на лице убийцы.

- Я - Сюэ Ян, и никогда не прощаю обид. Я припомню тебе это, Сяо Синчень!
- Не думаю, что долгая память пригодится тебе в тюремном заключении, - усмехнулся Сунь Лань. - Идём, Синчень! Пусть душегубом занимаются власти.
- А вот это мы ещё посмотрим! - сверкнул глазами связанный преступник. - Клянусь, Синчень, ты на всю жизнь запомнишь меня!
Два друга покинули город, не подозревая, что тюремным стенам не удержать вероломного убийцу. Благодаря интригам А-Яо Сюэ Яна отпустили...за отсутствием доказательств (н-да, какая изящная формулировка!)
Вскоре до Сунь Ланя дошли лихие вести - на храм, воспитавший его, напали. Видимо, нападавший обладал и силой, и ловкостью, и недюжинным заклинательским талантом, ибо положил он всех боевых монахов, не пощадив старика-настоятеля. Сунь Лань поспешил в родные края, но не успел ступить за ворота разгромленного храма, как ядовитый туман окутал его.
- Вот мы и свиделись, дружище Сунь Лань, - мурлыкнул знакомый голос. - Смотри-ка, мир тесен.
На этот раз бой оказался недолгим, и не было рядом Синченя, чтобы прикрыть спину друга.
Сунь Лань лежал на земле, жадно хватая воздух пересохшим ртом, а ненавистный голос продолжал:
- Знаешь, почему я перебил всех монахов обители Байсюэ? Нет? Конечно же, я расскажу. Это мой подарок Сяо Синченю. Такой же, как и вот этот.
Горячая, обжигающая боль коснулась глаз.
- Скотина! Хочешь отомстить, так мсти мне! При чём здесь обитель?!!
- А, друг мой, так ты не понимаешь? Но ведь это же так просто! - издевательски рассмеялся его противник. - Знаешь ли, гораздо горше будет лишить человека близких ему людей, чем просто отнять его жизнь. Впрочем, не беспокойся - твоя останется при тебе. Должен же кто-то передать мои слова Сяо Синченю...

...Горько Ястребу, привыкшему парить в вышине, влачить жалкое существование слепого калеки, а втройне горше - принимать жалость друга. Сунь Лань, лишившись глаз, замкнулся в себе, сходя с ума от ненависти и отчаяния.
Горе и гнев обуревали его.
- Прости, пожалуйста, прости меня! - твердил Синчень, но Сунь Лань только крепче сжимал губы.
- Не вижу смысла в твоих извинениях, - сухо отвечал он. - То, что я проиграл Сюэ Яну - моя ошибка и моя беда. Но кто вернёт к жизни моего учителя и его учеников?! Почему из личной мести тебе должны были пострадать близкие мне люди?!! Я не хочу больше тебя знать! Лучше бы нам никогда в жизни не встречаться!
Ничего не ответил ему Белый Журавль. Да, властью возвращать утраченную жизнь он не обладал, но его сил и знаний хватило, чтобы исцелить недуг друга. Ученик бессмертной Баошань сумел оставить Ястребу свои собственные глаза.
Свет теперь навсегда покинул мир Сяо Синченя. Но больше вечного мрака, что его теперь окружал, Белого Журавля тяготило одиночество. Если Сунь Лань не хочет более видеть его рядом с собой, что ж, так тому и быть. И Сяо Синчень оставил знакомые края...

Впрочем, если в душе живёт Солнце, то не так уж и важно, что его свет не видят глаза. Ко всему привыкает человек, и к слепоте - точно так же, как и к прочим бедам-злосчастьям, и Журавушка продолжал изгонять нечисть, используя слух вместо утраченного зрения.
Одна дорога сменяет другую, один постоялый двор - другой, стучит посох, пыль дорог оседает на сапогах, и пусть пустые глазницы скрывает повязка, улыбка Сяо Синченя всё так же полна доброты и сочувствия.
Тяжела жизнь простого странника, тем более, лишённого глаз, но даже в таком положении он находит тех, кому необходима помощь, и оказывает её, нимало не заботясь, сумеют ли отплатить те, кто её получил.
Задорная девчонка-мошенница, А-Цин, попалась ему на пути, и теперь они путешествуют вместе.
Дорога, дорога, куда-то ты заведёшь двух путников - слепца и ловко притворяющейся слепой девчонку?.. Клонится солнце к закату, эй, может, не стоит сходить с проезжего тракта и идти по кровавому следу, что ведёт к придорожной канаве? Какое кому дело, помрёт ли бродяга-оборванец, тяжело раненый в драке? Но Судьба коварно усмехнулась обоим, и крепко связала разорванные когда-то нити...

...Да, Судьба - ветреная дама, сегодня она на твоей стороне, а завтра кидает тебя без малейшего сожаления, не задумываясь, как любой из уличной своры, где каждый сам за себя. Этот бой достался Сюэ Яну дорогой ценой, уйти от погони он успел, да только ранение оказалось слишком тяжёлым. Впрочем, какая разница, где подыхать? Придорожная канава вполне сойдёт.
- Пахнет кровью. Подожди, А-Цин, здесь кто-то есть.
- Не нужно туда ходить! Уйдём отсюда, старший братец, мне страшно!
- Не бойся. Я же с тобой.
Пальцы касаются измазанного в крови лица, Сяо хмурится, переворачивая раненого.
- Похоже, он очень плох. А- Цин, помоги мне!
И, взвалив бродягу на плечи, Сяо Синчень принёс незнакомца в первый попавшийся на пути город, в заброшенный похоронный дом. Смыл кровь с лица, перевязал раны, дал лекарство. Жар и лихорадка спадали. Сюэ Ян пришел в себя. Ночь скрадывала очертания предметов, с трудом можно было рассмотреть двор, рассохшуюся повозку, бочку с водой, кучу сваленных как попало дров и...человека в белом, сидевшего рядом. Луна выглянула из-за туч, и Сюэ Ян отшатнулся, будто ужаленный змеёй. Сяо Синчень!

Что ему нужно? Зачем он его сюда притащил? Белый Журавель, изысканный и грациозный, и его манера боя столь же красива, как и он сам. Танец Журавля в зимних снегах...Такие птицы живут высоко в Небе, и им дела нет до тех, кто ковыряется всю жизнь в кровавой грязи...
Белый Журавль, потревоженный внезапным движением раненого, повернулся к нему, и у Сюэ Яна перехватило дыхание. Где твои оленьи очи, что смотрели тогда на него с таким нескрываемым презрением? Повязка туго стягивала виски. Эй, Сяо Синчень, что случилось с твоими глазами?..
"Он не видит".
Ян оттолкнул руку незваного лекаря.
- Эй...Ты даже не спросишь имени того, кому оказываешь помощь? - прищурившись, спросил некромант. Голос звучал непривычно хрипло.
- Нет, - в голосе Синченя зазвенели льдинками горькие нотки. - Если бы я оказался в таком же положении, то был бы благодарен, что мне помогли безо всяких расспросов.

А-Ян замер, обдумывая услышанное. Многое он повидал в своей жизни, многому она его научила - ставить ловушки и смертоносные западни, бить в спину, выживать наперекор всему и всем, отнимать чужую жизнь, нимало о том не задумываясь, - но такое видел впервые.
Никто и никогда не был добр к нему, и он растерялся, не зная, как принять подобный подарок, которого он, признаться честно, ничем не заслуживал.
Уйти он всё равно не мог. Сяо Синчень не знает, кого подобрал по глупости и доброте душевной. Что такое глупость, А-Ян знал прекрасно, а вот что такое доброта - нет. Главное, не называть Журавлю своё имя, а потом, когда рана заживёт, исчезнуть, растворившись среди путаных улиц города И...
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...