Сегодня по дороге к клиенту, на перекрестке, к джипу Баруха подошла убогая старушка и попросила милостыню. Барух спешно порылся в кармане и выудил оттуда мелочь - 3-4 шекеля. Старушка его благословила и ушла.
- Так ужасен этот провал между классами, - сказал он грустно.
- Угу, - сказала я.
- В синагоге я видел в субботу людей, которые приходят на бесплатный завтрак... У них такие лица... как будто они всю неделю только об этом завтраке и мечтают.
- Хм!
- Я иногда, - признался Барух, - не могу уснуть из-за этого. Лежу, думаю. Но всем ведь не поможешь! Нили взялась помогать одной семье, отдает им вещи, на праздники набивает им холодильник. Компьютер старый, говорю, давай подарим, пусть будет ихней девочке. Но это ведь иголка в стоге сена!

Я себе представила, как Барух лежит, ворочается, не может уснуть - все о бедных думает. Чудеса! И тут он, задумавшись, повернул налево на красный свет. На огромном перекрестке (цомет Раанана). Спохватившись, ударил по тормозам. В десяти сантиметрах от джипа пролетела машина. Потом еще одна. Так что нам уже было как-то не до бедных.

В нашем доме до нас жила четыре года молодая пара. От них в наследство мы получили алюминивый абажур из Икеи в салоне и куст розмарина саду. "Ну как же так можно? - говорила я по телефону своей сестре, - Как можно жить четыре года в одном месте, и его не благоустроить? Ты бы видела этот сад: все запущено... Ну, я понимаю, конечно, что они строилли свой дом и просто ждали, пока он будет готов. Но все равно, четыре года - и не разбить клумбы?" "Это говорит о личности," - цокая языком, отвечала мне сестра.

Как опытная дачнца-садовод, проведшая детство, пожирая втихаря грязную клубнику с грядки, за дело я взялась рьяно. Тем более, что дом мы сняли, когда я была на шестом месяце, и инстинкт гнездования был в самом разгаре. В период разведения нового сада вдруг с азартом подключилась к садоводству моя мама, на которую иногда накатывают приступы творчества и активности в самых неожиданных местах. Через неделю после переезда она вдруг одарила меня толстенной книжкой на английском: "Решение проблем в садоводстве Калифорнии". Когда я ей мягко указала, что климатические условия Калифорнии и Израиля не совсем совпадают, мама возмутилась, что книжку она купила не для того, чтоб я ее читала, а из-за ее чудесных фотографий, чтоб я прониклась и поняла, как надо. Я посмотрела и сильно прониклась. Скромные каллифорнийцы оформляют частные озера лесами и диким садом в английском стиле. Некоторое время я носилась с идеей завести если не озеро, то небольшой пруд с рыбками и глиняной лягушкой на берегу, или хотя бы бочку с кувшинками. Перепуганый Орен убедил меня, что вокруг пруда будут кишеть комары, а потом кусать родившегося младенца, так что с идеей пруда я не без сожаления рассталась и принялась за разбивку дорожки и грядок с зеленью.

За сараем я нашла склад каменных плит, оставшихся от дома, и потихоньку вкопала их в землю вокруг розмаринового куста до самого сарая. Грядки я разбила у дорожки, посадив кориандр, базилик, укроп и петрушку и начала активно поливать. Через некоторое время на грядках весело зазеленела мелкая поросль. Приглядевшись внимательно, я с удивлением обнаружила, что на всех грядках она одинакова. Еще через несколько дней стало абсолютно ясно, что это крапива. Между ней, чахлые и забитые, виднелись кое-где волосины укропа и кудряшки кориандра. Дамы, кто из вас полол грядки на восьмом месяце? Попытавшись раза два, я поняла, что гнездовать можно и вышивая биссером Орену тапочки, а экстримы с выдергиванием крапивы - не для меня.

- Какие чудесные у тебя вышли грядки с зеленью, - хмыкал Орен, отрываясь от компьютера и выглядывая в окно.
- Ничего, - утешала меня мама, - из крапивы можно сварить очень полезный суп.
Она, добрая душа, даже пыталась пару раз прополоть, надев мои садоводские перчатки, но потом бросила это неблагодарное занятие, заскучав.
- Не надо нам суп из крапивы, - испугался Орен, который вырос в другом мире и не видел варенья из одуванчиков, не слыхал про кашу из топора.
Зеленые грядки почили в Лете, когда друг Орена Гай их снес газонокосилкой, не заметив, что там вообще растет что-то культурное.

Отвлечемся немного на тему полива. Когда мы только приехали, я разговорилась с одной израильтянкой, Гали. Хоть убейте, не знаю, как я с ней разговорилась, не зная языка, может, по-английски? Но я прекрасно помню эту беседу. Гали сказала, что в июле поедет на неделю в лагерь, где они будут спать в спальных мешках под открытым небом.
- А что вы будете делать, если пойдет дождь? - спросила я, приехавшая из Белоруссии, где летом утром солнце, а после обеда - дождь.
- В июле? - удивилась Гали, - Летом никогда нет дождя! - чем удивила меня. Хоть я и догадывалась, что в Израиле жарко, но думала, что раз в неделю-две дождь все-таки идет. Как же без него растут деревья?

Короче, летом в Израиле дождя нет. А деревья и все остальное растут, потому что их поливают. А вода стоит денег, между прочим. Об этом я узнала, получив первый счет. Но главное, что если не поливать хотя бы раз в два дня, то все вянет в один момент. Но, не стоит отчаиваться! Небольшое давление на Орена, и вот под каждый кустик проведен полив. А те кустики, которые не дождавшись полива, сдохли, я заменила на большие кактусы. Израильские кактусы умеют ждать.

Когда сад начал уже приходить в мало-мальски приличный вид, то на меня свалилось новое бедствие, а именно: подлое дерево, которое на иврите называется, извиняюсь, издарехет. И это название ему как нельзя подходит. Всю осень и зиму издарехет цвела себе скромными белыми кружевными цветочками, и давала чудесную, но ненужную тень, а вот к лету цветочки превратились в ужасные плоды а-ля огромная желтая рябина: несъедобные для людей, они привлекали стаищи птиц, которые гадили в мишельский манеж, пристроившийся в тени, лупили по головм всех мимо проходящих и, раздавленные, мерзко чмокали под ногами. Эти плоды окончательно убили мою надежду завести газон, на коем бы резвилась Мишель, поскольку попросту забили всю почву не хуже пластелина.

В общем, Олька, не знаю уж, что это говорит о моей личности, но я вдруг почуствовала небывалое духовное единение с предыдущими жильцами. И сад мой теперь совершенно дикий. Почти в английском стиле.

Спать хочется, поэтому быстро подводятся итоги:

1) вставать в четыре утра легче, чем в семь, особенно, если не на работу
2) а доспать можно и в машине, если Гай с Ореном ведут
3) ух ты, оказывается, технология лыжных причиндалов шагнула далеко вперед, с тех пор, как мне было четырнадцать, и мои зеленые лыжи висели рядом с дедушкиными за унитазом
4) блин, почему я не взяла сноуборд, как стильно смотрится!
5) (посмотрев на Орена, пропахавшего снег носом метра на два) Как все-таки хорошо, что я не взяла сноуборд!
6) на "детском" склоне: замечательно, как я все помню! Спасибо, дедушка, за еженедельные лыжные прогулки зимой по парку Челюскинцев! Все, я пошла на склон покруче!
7) на "среднем" склоне: ок, ну вот я еду со скоростью сто километров в час, что дальше?
8) тормозят ведь лыжами нос в нос, почему не тормозится-то?
9) А-А-А-А-А-А!
10) блять!
11) а пластиковые лыжи, оказывается, не ломаютсй, а просто отскакивают от ног! Круто!
12) Отвальный пейзаж с фуникулера, да? А где Орен? А, вижу, вон валяется со своим сноубордом...
13) А-А-А-А!
14) Неправда, я затормозила до железного забора, а не после! Просто покачнулась и упала туда... Что? Расставить колени, когда торможу? А раньше не мог сказать, что ли?
15) Вау! Орен, смотри, как я научилась! Ты? Ну, тоже нормально, когда не тормозишь попой по снегу... Что? А, да, да, плохой сноуборд, понимаю.
16) Куда вы пошли? Сдурели, что ли? Нет, я туда не полезу! Ну ладно, я с вами.
17) Д-д-д-долго еще? Бр-р-р-р... А пейзаж больше на Гималайские горы смахивает, чем на Израиль? Что значит, скорее на Ливан? А ты что, тоже в Ливане служил? А ты? Только стрелял? Понятно.
18) Выбор невелик: справа навал камней, слева пропасть, посредине лежит Орен со сноубордом. Ай!
19) Посредине Орен со сноубордом, на нем я, сверху камни. Синяк будет, наверное.
20) А ничего, и отсюда можно! И пейзаж какой!
21) Нет, я не самоубийца! Вот сам и едь! А я так, бочком.
22) Да, я вижу, что мальчик семи лет лихо едет! Ну и что? Может, он тут каждый день катается. Или папа тренер.
23) Орен, ты куда? А неплохо они с Гаем насобачились на своих сноубордах
24) одного дня на лыжах мне вполне хватило

фотографии: а) Орен сноубордит склоны б) чем не брейгелевская картина? в) Израиль. Северный пейзаж. Кто сказал, что снег у нас только в морозилке?
/меня история не запечатлела, потому что никто, кроме меня, не хотел кататься с фотоаппаратом/

- Ты своей букет где купил?
- В супере! А ты Нили купил?
- Я на твой букет посмотрел, вспомнил, и купил!
Так разговаривали в соседнем закутке дизайнер Нир и наш босс Барух.

Я вышла и толкнула речь.
В этой речи было все.
Про то, как романтика становится обязанностью. Про то, как общество навязывает специальный день, когда надо любить друг друга. Про то, что неспонтанное - неромантично.
Нир с Барухом посмотрели на меня с огорчением, сказали оба: "Я бы не покупал, но так она ж обидится!" и одинаково пожали плечами. Я уже давно заметила, что во всем, что касается обрядов, церемоний и традиций, у меня единомышленников нет.

Дома я искупала Мишель, уложила ее спать и сварила Орену пюре с грибами. Пока я раздумывала, налепить котлет, или и так сойдет, меня подстерегло Общество, в виде ввлалившегося довольного Орена с букетом цветов и подарком. Подарком оказались наручники, обшитые розовым пушистым мехом. Я растерялась, и не знала, что и сказать. Одно дело речи толкать, а другое - любимый человек дома. С пушистыми наручниками.
- А у меня это... нет ничего. Я и не знала, что мы такие даты отмечаем.
- А от тебя ничего и не требуется! - воодушевленно сказал Орен, приподняв крышку кастрюли и радостно принюхиваясь, - ты и так столько всего делаешь!

В этом месте позвонила моя бабушка, и попросила, чтоб мы ее к себе привезли сегодня, чтоб ей завтра не нужно было утром идти под дождем. Орен сейчас же за ней поехал, а я думаю вот... не провести ли нам остаток романтического вечера так: я пристегну Орена пушистыми наручниками к стулу и накормлю пюре с грибами. Вряд ли бабушка удивится. Она все время говорит, что Орен худенький и его надо лучше кормить.

Моя мама, однажды начитавшись в журнале "Шарм" раздела "ваша судьба", вооружилась ручкой и долго что-то подсчитывала.
- У тебя три семерки! - закричала она.
- Не помню, когда мы сели играть в карты, - хмыкнула я.
- Какие карты? Вот смотри, я тут все рассчитала по дню и часу твоего рождения: семерка - это удача. У тебя их целых три! Такое очень редко бывает. Ты родилась под счастливой звездой!

Я вгляделась в листик, на котором она начеркала.
- А что такое пятерка? У меня их ноль.
- Пятерка? Эээ... - сверилась мама, - это любовь.
- А четверка? Их тоже ноль.
- Четверка, это здоровье, - недовольно сказала мама.
- А единица? Тут их четыре.
- Единица? Связь с космосом.
- Мама! - возмутилась я, - хорошенькая удача! Ни любви, ни здоровья, зато могу с пришельцами общаться без переводчика и улетать в астральные путешествия. Я б лучше в обычное слетала. Вон, билеты до Пекина всего 500$. А денег нету ни хрена. Удача!
Мама пожала плечами, но с тех пор уверовала в мою счастливую судьбу.

Я же никакой особой удачи не наблюдаю, если не считать, правда, совсем небольшое количество оплеух от судьбы в ответ на мои немалые глупости. Jusq'ici ,как говорится, tout va bien. Особенно не беспокоит меня удача финансовая, чье отсутствие я заметила с самого детства. Стоило моим братьям на даче затеять игру в карты на деньги, как я проигрывалась в пух и прах в первых же трех заходах. Та же судьба настигала меня и в игре в монопольку, и пока другие меняли акции на дома и отели, я по пятому разу вытягивала "банк ошибся не в вашу пользу". Правда, вскоре, пораскинув мозгами, я догадалась, что если до начала игры сесть на пачку стыреных заранее денег, а потом часто наклоняться, чтобы погладить собаку, то кое-как до конца можно дотянуть. Обрадовавшись собственной находчивости, я попыталась мухлевать в карты, раскрапив заранее колоду, за что была вскоре очень больно этой колодой бита, и не допускалась до игры в карты пол лета, хохо, не очень-то и хотелось.

"Эх, - утешалась я в переходном возрасте, - не везет мне в карты, повезет в любви!"
Ничего подобного. Одно совсем не вытекает из другого. Сережа Д. вначале носил ириски и кассеты, ходил в гости, вежливо сняв ботинки в прихожей, а однажды вдруг сказал: "Знаешь, Лена, я тебя разлюбил!"
Дело было на игровой площадке, я висела на кольцах вниз головой, а рядом ухмылялся Сережин друг, Славик. Кровь ударила мне в голову, и я чуть было не нырнула кудрями в песок, кое-как ухитрившись в последний момент приземлиться на четвереньки.
- Почему? - спросила я хмуро, еще не догадываясь, что глупее вопроса задать невозможно. Но Сережа обьяснил:
- У тебя мама врач, а моя на заводе работает.
Я развернулась и молча зашагала прочь. Слезы обиды душили меня. Ну и что, что врач! Подумаешь.
- Топиться пошла, - шмыгнув носом, сказал Славик за моей спиной.

То лето я провела на балконе, высматривая Сережу Д. Точнее, его штаны. У него были ярко-голубые штаны, только в Израиле я узнала, что этот цвет называется CYAN и имеет типографскую важность. Эти штаны видны были за сотни метров без бинокля. А поскольку Сережа Д., у которого мама работала на заводе, проводил все свободное время, ошиваясь во дворе возле турника, то большую часть дня я томилась на балконе, влюбленно разглядывая голубое пятно, и огрызаясь на маму, что да, я занята, я свежим воздухом дышу. На что ушли лучшие годы!
Приблизительно так же развивались и все остальные мои романы, если только они мне не успевали наскучить раньше.

Но все-таки, в мелких мелочах, иногда, очень редко, подмигивают мне три семерки.
Вот вчера, например, мы пригласили Беллу и Филиппа и их троих детей в зоопарк. Ехали больше часа.
Стоим в очереди в кассу, а небо нависло, и начал накрапывать дождик. Кроме нас и нет никого, хотя обычно в субботу столпотворение. "Да, - думаю, - отлично съездили!"
И вдруг из ворот зоопарка вышел какой-то представительный мужчина, и сказал, виновто улыбаясь: "Поскольку будет дождь, все дети пусть идут без билета!"
Под первыми теплыми каплями дождя мы побежали в павильон змей. А через пять минут, когда мы оттуда вышли, темные тучи куда-то уплыли, на их месте закучерявились белые облачка, и животные, спрятавшиеся было в теплые норы, вылзли понежиться на солнышке.
Удачно!
Хотя, я тут подумала... скорее всего, это не мои семерки. Это Беллины семерки! У меня ведь только один ребенок бесплатно прошел, а у нее - три! И в итальянский покер она меня всегда обыгрывает...

В какой-то момент обнаруживается, что у тебя слишком много родственников. Когда-то был "взрослый" стол и был "детский". За взрослым рассказывали приглушенными голосами политические анекдоты, говорили о детях и разливали красное вино. За детским мой троюродный брат Сева всегда что-то тоже разливал, а иногда и разбивал, младшие визжали, хохотали и размазывали разлитое по столу, а старшие поджимали губы и мечтали сидеть со взрослыми. А теперь и младшие, и старшие выросли, обзавелись кто мужем, кто подружкой, а стол, который теперь один на всех, вдруг перестал такую толпу вмещать.

Я уж и так ломала голову, и эдак.
Не лезут туда 30 человек. Да их только строем по три можно в мой салон запихнуть. про то, как в последний раз в жизни я позвала в гости такую толпу народа

Израильская зима нахлынула как-то сразу и надолго. Дождь идет уже неделю. И холод собачий.

Случайно приоткрыв дверь из кухни в сильно заросший крапивой сад (у меня в саду почему-то замечательно прижилась именно крапива, как странно, ведь именно ее я не сажала), я вдруг заметила, что в глубине его на веревке сушатся наша красная простыня и большое белое полотенце. Наверное, уже дня три-четыре сушатся под проливным дождем, не меньше. Взревев: "Орен!" я намекнула, что кто простыню развешивал, тот ее и снимает. Орен вдруг заупрямился, и проявив стойкость и мужество сказал, что он ее снимет, но завтра, потому что "какая разница, все равно она уже мокрая".

Назавтра был выходной, и было сухо и тепло, и мы поехали запастись лекарствами на оставшийся конец зимы. Как дочка врача, наслушавшись маминых лекций про побочные эффекты, из сильнодействующих средств я принимаю только чай с лимоном, мед и здоровый сон в неограниченном количестве, если меня не будить, конечно. Ну, еще могу эвкалиптику нюхнуть, или лавандой побрызгать, если не спится. В этом мы с Ореном солидарны. Он, вообще, считает, что организм сильный, сам справится. Промучившись неделю сильнейшим насморком, плавно перешедшим в головную боль, в конце концов я пшикнула у мамы дома в нос каким-то лекарством, и о чудо! я дышу! Впечатлившись, до чего дошел прогресс, я решила завести себе такую же пшикалку. Пока мы стояли в очереди в аптеку, Орен убеждал меня, что то, что мне нужно, это вовсе не пшикалка, а аппарат для увлажнения воздуха на ночь. "Воздух будет влажным, и тебе будет легче дышать," - уговаривал он. "У меня в носу и так сильно влажно", - не соглашалась я.

В результате мы вернулись домой и с пшикалкой, и с аппаратом для горячего пара - для холодного не было.
- А сколько он электричества жрет?" - с подозрением спросила я, в поисках этой информации на коробке.
- Вот тут написано, - показал Орен, - "экономичный".
- А экономичный в переводе на бабки, это сколько? - не отставала я, вспомнив счет за электричество, который пришел в прошлом месяце.
- Наверное, много, - пожал Орен плечами, - Иначе они бы написали конкретно.
Включив прибор и набрызгав туда эвкалиптового масла для верности, мы улеглись спать. Прибор работал бесшумно. Всю ночь мне снились попугайчики и, как оказалось, не зря - проснулась я в субтропическом раю: влажным было все. Не только мой нос изнутри, но и тумбочка, раскрытый оренский Linux, который он читает на ночь, чтобы побыстрее уснуть, и даже одеяло.
- Ну и ну, - говорю, - надо сюда орхидею из кухни переставить, ей тут понравится!

А простыню мы так и забыли, конечно. Сегодня только Орен ходил снимать - под проливным дождем и в тапочках. Если б не мое чуткое руководство, она б там на веревке и перезимовала.

Первым на период увлечения ребенка кнопками среагировал телефон. В один прекрасный день, когда я попыталась позвонить маме, кнопки не нажимались. Вместо этого на экране появился недвусмысленный ключик.
- Это ты запер кнопки на телефоне? - с надеждой позвонила я с мобильника Орену. А вдруг он? Чтоб ребенок не баловался.
- Какие кнопки? - переспросил Орен, и надежда рухнула. Последующих 2 часа я провела за поисками инструкции и тыканьем в телефон рандомальном порядке. Пока я, мысленно матерясь, погрузилась в борьбу с одним неполадком бытовой техники, за спиной уже назрел второй: Мишель, заскучавшая от радостно-тупых мультяшек канала "Беби", вспомнила, что она дочь инженера-электроника. Обернувшись на внезапно наступившую тишину, я ее застала за настройкой цвета в телевизоре и попутным выдиранием шнура из двд.
- Нельзя! - взвизгнула я, сразу забыв все воспитательные методы, - нельзя трогать телевизор! Я кому сто раз говорила!
- Ня-ня-ня! - закричала на меня Мишель абсолютно моим тоном и тыцнула маленьким пальчиком в большую черную кнопку. Экран погас и так больше и не включился. Никогда.
Даже вернувшийся вскоре с работы папа не смог его спасти.

про китайскую медицину и покупку телевизора

"Мам, а ты сходила в полицию за своим кошельком?" - спросила я у мамы по-телефону.
Мама засопела.
"Я тебе не рассказывала... потому, что ты расскажешь Орену, и он будет надо мной смеяться..."
Я сразу заинтриговалась:
"Ну-ка!"

Неделю назад у мамы украли кошелек прямо на приеме. Она вышла за какой-то справкой, а когда вернулась, то даже и не заметила, что кошелька нет. А заметила только тогда, когда ей позвонил полицейский:
- Вы давали вашей дочери свою кредитку? - спросил он.
- Нет! - ответила мама, и, заподозрив неладное, полезла в сумку - так и есть, кошелька не было.
"Задержите ее," - сказал кому-то полицейский, а маме сказал:
- Я вам перезвоню, - и повесил трубку.

Через некоторое время он и вправду перезвонил:
- Мы задержали воровку... у вас ведь пропал кошелек?
- Да! Сегодня в поликлинике... Даже и не знаю, кто мог...
- Мирьям Шилер. Она у нас в картотеке. Все в порядке. За кошельком заедте в Раанану, в отделение полиции. Я следователь, Даниэль. Я уже позвонил, чтобы отменить ваши кредитные карточки.
- Спасибо, - обрадовалась мама, что так легко отделалась.

"Ты не представляешь, как ему повезло!" - сказала мама в трубку.
"Почему - ему?" - не поняла я, - это ведь воровка была.
"Никакая не воровка. Этот полицейский и был вор!!! Заподозрила я неладное, когда он в четвертый раз позвонил, чтобы отменить нашу встречу. То есть только через неделю после кражи."
"Что-о-о? И до тех пор ты не отменяла кредитки?!"
"Я позвонила в мастеркард проверить, отменил ли их полицейский. И представь, - говорю тебе, у этого вора бешенное везение, - они мне сказали: "Да, все отменено". Ошибка, у них случилась, понимаешь? А я во вторую компанию, Дайнерс, уже звонить не стала. Раз тут отменили, значит, думаю, и там... Я даже не хочу смотреть, какой у меня на счету минус. Он, наверное, снял кучу денег."
"Мам, - удивилась я, - а как он может снять деньги, если у него нет пароля?"
"Я ему его дала," - уныло сообщила мама.

Я схватилась за голову. Не знаю, станет Орен смеяться, когда я ему расскажу, или нет, но мне было не до смеха. Я все эти годы была уверена, что моя мама гораздо умнее.

"Он был такой уверенный и убедительный, - оправдывалась мама, - он мне сказал, что чтобы отменить Дайнерс, ему нужен пароль, как доверенность. Он, наверное, психолог! У него все просчитано. Я всю неделю искала в интернете, кто такая эта Мирьям Шилер. Я позвонила один раз в полицию. Спросила, есть ли у них следователь Даниэль. Мне сказали, что есть, но у него уже начался выходной до воскресенья."
"Ну, и что теперь?" - спросила я.
"Я позвонила в мастеркард и начала с ними ругаться из-за того, что они ошиблись. Деньги они вернут, Дайнерс, скорее всего, тоже. Но самое интересное знаешь, что? Когда я им рассказала, в чем дело, тетка из мастеркарда сказала, что знает этого вора и спросила, не заходил ли ко мне в день кражи сантехник."
"Ну, и?.."
"Заходил! Правда, он был мастер по кондиционерам. Представь, и тут ему повезло. У меня, как назло, уже неделю барахлил кондиционер, и я сказала секретарше, чтоб вызвала мастера. И вот с утра в воскресенье, заходит ко мне в кабинет импозантный такой мужчина и спрашивает: "Кондиционер барахлит?" Я отвечаю: "Уже неделю!"
"Конечно, барахлит! Забит весь!" - выкрутил решетки и унес их мыть. В это время я и пошла за справкой. Вернулась - решетки на месте. А то я еще удивлялась, как мог зайти чужой в мой кабинет, когда перед ним очередь из мам с детьми сидит. Короче, этого "полицейского" уже хорошо в мастеркарде знают."

Так что израильтяне, если вам кто-то вдруг зайдет на работе починить кондиционер, или, там, принтер, вы сразу кошелек к себе прижимайте. А то я вас предупредила...

Барух вечно порет всякую чушь, а я за него краснею.
- Узнаю Амстердам, - вдруг сказал он, указав на одно здание, - вот обратите внимание, тут всюду белые занавески. А еще есть такое время, когда в каждом окне жена гладит белье, а муж читает газету и пьет пиво. Смотришь на дом, а они там гладят, гладят. А те с газетой.

Мы посмотрели. Ни в одном окне никто не гладил. После шести часов езды в снежной пурге хотелось расслабиться, и для этого мы шли в самое подходящее место - кофешоп. Мы - это Барух, клиент Бен, гадкий стратег и бенова жена, Мики.

Поход начался с того, что Бен сказал:
- Каждый, кто приезжает в Амстердам первым делом хочет, чтобы я его сводил в кофешоп.
Мы не настаивали.
Мне, если честно, больше хотелось в книжный магазин.
Но в десять вечера для развлечения приличному человеку остаются только бары и кофешопы. Так что пришлось.

Сильный запах дури выклубился из красной комнаты, когда мы вошли. Пять или шесть посетителей, сидевших с красными глазами у стойки бара поодиночке, окинули нас доброжелательным взглядом. Вдоль стен шел огромный шелковый красный диван, забросанный подушками, куда я немедленно взобралась с ногами, скинув сабо (вообще, сабо при температуре минус два оказались не очень хорошей обувью).

Мы заказали по кофе и два хорошеньких аккуратных косяка.
- Барух, - спросила я у своего босса, - а ты траву курил?
- Курил, - сказал Барух, - и не раз. На меня не действует.
Тут вмешался стратег:
- А другие наркотики?
- Другие - нет.
- Ну, - развил тему стратег, - экстази тебе бы пошло на пользу. А вот кокаин я бы тебе не дал.
- Это почему же? - обиделся Барух.
- Кокаин нужен слабым, неуверенным в себе людям. Они тогда чувствуют себя на коне. Тех, кто в себе уверен и так, он перегружает. Трип я бы тебе тоже не дал, пожалуй. Заглючит в параною.
- Как ты хорошо разбираешься в наркотиках, - сказал Бен.
- Ну не то, чтоб очень... - застеснялся стратег, - работа у нас такая в рекламном агенстве. Творческие люди, типа.
- А ты что, куришь на работе? - удивился Бен.
- Эээ... бывает. У нас там такая курилка специальная есть, очень уютная, - признался стратег.
- Я бы тебя сразу уволил, - сказал Бен, затягиваясь косяком.
- Это почему же?
- Потому что, если я кому-то плачу деньги, то хочу, чтобы он работал на все сто.
- Так ведь работа же творческая! Это тебе не лапшу в сковородке подбрасывать.
Бен только пожал плечами.

Я была с ним согласна. Я была согласна с чем угодно, если это было против точки зрения стратега. С начала поездки он просто смотрел сквозь меня. Вроде, как я неинтересное приложение к Баруху. С такими типами лучше всего вести себя корректно и холодно, и не тратить на них драгоценную душевную энергию, доказывая, что ты что-то из себя представляешь.

Мы докурили первый косяк. Кофе кончился. Я почувствовала легкое головокружение, смешанное с разочарованием. Стратег отвалился на спинку дивана с воплем: "Как же я обкурился!" Мики выташила из хорошенького стеклянного кулечка второй косяк. Под него Барух вдруг ударился в воспоминания, и начал рассказывать бесконечную историю, как они поехали однажды на Синай снимать рекламу купальников и (вроде бы) у них египтяне отобрали паспорта. К этому моменту я уже почувствовала, как меня со страшной силой приклеило к дивану, и никак на могла сосредоточиться. Кажется, патруль отобрал у них паспорта, а потом заставил играть в футбол. Потом выяснилось, что начальник патруля "болен" футболом, вот его солдаты и выискивают ему жертв, погонять мячик. А потом он всем рассказывает, как он, значицца, этих израильтян уделал. История почему-то кончалась словами: "Модели плакали, а в окна машины заглядывали черные страшные рожи". А может, это была середина рассказа.

Ровно в каком-то часу включили свет и обломали всю малину. Официантка стала ставить табуретки одну на другую так бодро, что даже наши размякшие мозги поняли намек. Когда мы выходили из кофешопа, стратег вдруг расплакался. При ближайшем рассмотрении оказалось, что он всхрюкивает от смеха. На мое "что случилось" он, всхлипывая, указал на соседнее здание:
- Занавески... белые... а они там... гладят!
Я захрюкала тоже. Как, все-таки, сближает совместное курение косяков!

Зайдя в номер, я налила себе ванну и туда впрыгнула. И выпрыгнула. Потому что, как оказалось, я налила туда кипяток, а притупленные чувства меня подвели. Когда я, наконец, охладила ванну до нужной температуры, я забралась туда и развернула случайно найденную в комнате клубничную шоколадку. А может, я ее в мини-баре нашла, я не помню уже. Помню только, что это была самая вкусная шоколадка в моей жизни.

Правдивая история, рассказанная мне моей мамой.

Выйдя со спорта, мама зашла в супермаркет Мега, чтобы купить курицу-гриль. Возле моей работы тоже такие продаются: они очень вкусные и сочные и, к тому же, совсем не дорогие. В мечтах о курице мама подошла к лотку у кассы и увидела на дне одного-единственного мелкого цыпленка. Особого аппетита он не вызывал, но, поскольку мама пришла именно за курицей-гриль, а не просто буханку хлеба купить, то она взяла коробку с цыпленком и задумчиво повертела в руках.

- Это моя курица, - вдруг сказала тетка, стоявшая рядом и до сих пор разговаривавшая с подругой.
- Что значит, ваша? - опешила мама и крепко прижала цыпленка к груди.
- Я его первая увидела и хотела взять!
- Так что ж вы его не взяли?
- Я разговорилась.
- Очень жаль. А в это время пришли и увели у вас последнюю курицу из-под носа, - и мама быстро, но гордо удалилась, помахивая цыпленком. Тетка возмущалась ей вслед, но мама не стала вникать в подробности.

Походив еще с полчасика по супермаркету ("знаешь, лучше уж вообще не заходить, почему-то вдруг все сразу надо"), мама направилась в кассу, как раз в ту самую, рядом с лотком кур-гриль, и вдруг увидела в лотке большую и красивую курицу, еще горячую, вкусно пахнушую, видимо, только что принесенную. Естественно, мама немедленно обменяла своего цыпленка-задохлика на эту курицу, и понесла ее в кассу.

- Я уже заплатила, - рассказала она, - вдруг слышу, работница супера кому-то кричит: "Ваша курица готова!" и машет руками - кому бы ты думала? Той тетке! Видимо, она у них заказала новую. Ты бы видела ее выражение лица, когда она подошла к лотку и увидела того самого чахлого цыпленка! К счастью, меня она не заметила...

И зачем я только предложила Боазу праздновать наш общий день рождения вместе? Да еще у меня дома...

За неделю до намеченной вечеринки Боаз позвонил и немного виновато сказал, что у Асафа, их с Янивом общего друга, тоже день рождения, так что мы все вместе... по дружески... Вслед за ним позвонил Лиор и сообщил, что его девушка, Алекс, родилась как раз тоже в этот день, и не могу ли я по этому поводу перенести все на субботу, а то в пятницу они хотят пойти в ресторан. "Потому что, - сказал Лиор, - мы пара, а у пар так принято." Я сказала, что я менять ничего не буду, но смогу их простить, если они не появятся на вечеринке (что поделаешь, поход в ресторан), ну раз пара, так пара, я вон вообще тогда тройня, а в ресторан можно и на следующий день пойти. Лиор глубоко задумался и сказал, что поставит меня в известность.

Все девушки держат Лиора в ежовых руковицах и пытаются на себе женить. Лиор не очень-то и сопротивляется и каждый раз, как новая девушка начинает поплотней завинчивать гайки, он часами объясняет Яниву, что можно жениться даже на той, которая тебя сексуально не влечет, потому что все-равно через два-три года к этому придет. Янив ему каждый раз терпеливо отвечает, что это бред. Все девушки, с которыми Лиор знакомится вначале довольно хорошенькие, но через полгода их разносит так, что они с трудом втискиваются в дверь. Это все потому, что у Лиора бешенный метаболизм, и он все время голодный. Пик его аппетита приходится на 11 вечера, ест он много, нахваливая еду и угощая всех вокруг.

Вечеринка была назначена на 9 вечера. Мы ее сначала задумали в русском стиле: все приходят в шапках-ушанках, едят селедку под шубой и салат оливье, пьют водку и слушают русские хоровые пения. Идея застопорилась уже на ушанках, потому что на всех мы нашли только одну, и то хозяин не хотел ее отдавать. Хоровые пения ни у кого не нашлись, я предложила в качестве альтернативы завалявшийся у меня с детства диск группы Кино, Боаз послушал и сказал, что от такой музыки мы все точно по-русски упьемся. Водка тоже никого не прельщала, как напиток, и от задуманного великолепия остался лишь салат оливье, который втихаря был сильно объеден голодным Ореном задолго до вечеринки.

Кроме вышеперечисленных я пригласила Нира и Наоми. Они пришли первыми и вручили мнее бутылку вина. Нир спросил, что празднуем. Я сказала: "Да так..." Наоми возмутилась: "Ты что, не в курсе? Ленин день рождения!" Нир смутился и сразу начал помогать мне накрывать на стол. По всему саду я развесила обрезанные бутылки из под минералки, в которых плавали свечи. Вскоре ввалилась остальная компания. "А где, - спрашиваю Боаза, - твоя гитара? Я других развлечений не планировала." "Я ее забыл дома," - признался он. Все застенчиво столпились вокруг стола. Нира и Наоми никто не знал, и атмосфера была не интимной. Янив разлил вино в стаканчики и произнес тост:
- Все знают, что пожелание жить до 120 лет - это ругательство. Так что живите, пока вам ято доставляет удовольствие...
После вина все повеселели.
- Это что за сосиски? - спросил Раанан, который соблюдает кашрут.
- Вроде, куриные, - пробормотала я неуверенно. Раанан сразу же слопал две. Я попробовала сосиску, и сразу же поняла, что курицей там и не пахнет, а пахнет самой настоящей свининой. Пока я раздумывала, стоит ли признаться Раанану, или уже не стоит, раз он их все равно съел, с шумом обвалилась одна из свечей в бутылке почти Ниру на голову, и в суматохе я забыла, что хотела.

Все расселись в кружочек и выжидательно на меня посмотрели. Я начала нервничать, потому что не знаю, как сразу сделать, чтоб всем было хорошо и весело.
- А вот Наоми, - говорю, - напечатала свою статью (на иврите) недавно про Йом Киппур...
Наоми неплохо пишет, и ее тянет в журналистику. Я ее даже познакомила с Ифтахом, единственным журналистом, которого я знаю лично. Ифтах прочитал ее статьи и сказал, чтоб она шла работать в рекламное агенство. Наоми обиделась, но писать продолжила.
- Ой, я читала эту статью, - вдруг сказала подружка Лиора, которая до сих пор сидела в уголке молча. Наоми обрадовалась, и они разговорились. Беседа потекла, можно было расслабиться.

Боаз принес торт. Его недавно уволили с работы, и он был послан на курсы кондитеров, но к своему удивлению не прошел собеседование. "Что ж у тебя там такое спрашивали?" - пытала его я, - "сможешь ли ты отличить куриное яйцо от страусиного?" "Не помню что," - мрачно огрызался Боаз. Он решил во что бы то ни стало печь, и все свободное время посвящал тортам. Торт оказался вкусным, все потяжелели, облизывались, как коты и постепенно начали собиратся домой. В конце концов остались только Нир и Наоми, которые хотели посплетничать о присутствующих. Нир откуда-то вытащил мой старый вьетнамский скетчбук и начал его рассматривать. "У меня задержка уже 15 дней, наверное, я беременная," - неожиданно прочитал он.
- Что?! - подпрыгнул Орен.
- Э, - говорю, - я читать не разрешала! Это было давно.
- А вот тут тоже интересно, - продолжил Нир, - "все вьетнамские девушки выглядят красивыми и ухожеными. По сравнению с ними европейские женщины напоминают нечесанных мамонтов. Тем более, что трудно поддерживать надлежащий вид в долгом путешествии..." Ты что, - спросил он Орена, - не читал втихаря ленины скетчбуки? Ты ведь часто дома один.
Честный Орен сказал, что не читал. Между прочим, с тех пор как мы вместе, я все, что про Орена, пишу по-русски. Во избежание.

Когда Наоми начала подремывать на диване, я подумала, что мой День рождения официально подошел к концу. Наконец-то.

ОТЪЕЗД
Как всегда, все делалось впопыхах.
Довольный Орен, ответственный за билет, позвонил мне на работу:
- Я уже заказал.
- Ура! Куда?
- На Крит.
- Ладно, пойдет! Сколько стоило все вместе?
- Ну... - Орен замялся, - других не было билетов! 650$ на человека, но это уже включая Мишель.
У меня отвисла челюсть:
- Сколько?? - к такой сумме я была совсем не готова.
- Еще была Турция, туда чуть не вдвое дешевле... но ведь мы не хотим туда лететь? Там может быть терракт.
- Хотим, - говорю, - хотим. Подумаешь, терракт! А на разницу купим мне новый цифровик. Мало ли где что может быть, не страшнее, чем в Израиле.

Орен отменил Крит и купил билеты в Мармарис. Первый раз слышу такой город. Я в Турции знаю только Анкару, Стамбул и Анаталию. Полезла в инет, написано - вах, какое место, не хуже, чем французская ривьера. Ривьеру знаю. Раз не хуже, значит, я спокойна.

Утром в четверг начали собирать чемодан. читать подробнее

Я уже жаловалась на то, что все мои друзья рано или поздно уезжают за границу? Одни только Янив с Боазом и остались. Сегодня улетел в Принстон Ифтах. Неделю назад он устроил прощальный вечер в баре "Салона" в Яффо. Я ему сделала приглашение. Ифтах прислал текст. Заглавие "итнаткут" (по-русски такого ёмкого слова нет, но по-английски это будет disconnection). Мол, типа он от нас отделяется, как палестинский Гуш Катиф от Израиля.
Этот итнаткут у нас по всем каналам... Но это уже отдельная тема.

В общем, я пришла в эту Салону. Ифтах на свои вечеринки любит наприглашать кучу красивых баб. С большинством он уже переспал, но есть и те, которые пока в запаснике. Есть и такие, которые его обожают, но спать он с ними не хочет (эти, обычно, совсем несимпатичные). Кое-где среди этого цветника виднелись и особи мужского пола.

Я поздоровалась с Ифтахом, бегло окинула взглядом цветник и решила, что бокал вина мне не повредит. К бару было не протолкнуться. Постояв там минут десять, я вышла в садик. За одним из столиков сидела подружка Ифтаха, Мейрав, которую он бросает и Яэль, их третье ребро в "менаж а-труа". Они обсуждали будущее Мейрав, которая опять в невестах. Я подсела за их столик.
- Подумай, ты опять будешь делать только то, что тебе хочется, - говорила Яэль.
- Да, - бодро отвечала Мейрав.
- Вот мне недавно исполнилось 24, - сказала Яэль. - Мы с подружкой сели и составили список, что нужно успеть.
- Ну и что там за пункты? - заинтересовалась я.
- Первое: переспать с баскетболистом. Второе: переспать с селебрити. Третье: переспать с актером...
- А может, совместить первые два пункта? - предложила Мейрав. - Пусть будет известный баскетболист.
- Нет, зачем? Только запутаюсь.
- А где ты достанешь актера?
- Ну, - огляделась Яэль, - не знаю. Возле театра. Мне нравится Лиор Ашкенази, например.
- Так он же женат!
- Да? Не думаю. Вон Дана, давай спросим у нее.

Дана, симпатичная тощая девица с короткими кудрями, как раз проходила мимо. Она была актерским агентом.
- Дана, - сказала Мейрав, - Лиор Ашкенази женат?
- Нет, - сказала Дана, - но он тупой. А что?
- Да тут Яэль хочет актера. Кого посоветуешь?

Дана назвала какую-то восходящую звезду по имени Итай, и чуть не облизнулась. Потом подсела к нам, закурила сигарету. Вскоре мимо проплыла ее сестра-близнец, Шарон. Как в Ералаше, они тройняшки. Третья сестра живет в Лондоне. Ифтах любит выходить с ними в свет. Они как дорогое украшение, говорит. С Шарон у него был роман три года назад.
- А теперь он хочет Дану! - возмущенно поделилась с нами Шарон. Дана захихикала. Сразу было видно, что она совсем не против. Они обе ошибались, Ифтах хотел их обеих, причем вместе. Он мне как-то сказал.

К нам подсел какой-то парень, кивнул на свою оранжевую майку, а затем на меня:
- Ты тоже против итнаткута?
Оранжевый - цвет поселенцев, которые против. И все, кто их поддерживают, привязывают к антеннам машин оранжевые ленточки. Из-за этого компания "Орандж" последние месяцы убрала отовсюду свои рекламы. Чтоб не ассоциировалось.
- У меня майка розовая, - сказала я, - в темноте не видно.

Я себя чувствовала, честно говоря, не в своей тарелке. Лихорадочно копалась в памяти, что ж я такое могу рассказать богемное этой компании, но ничего не вспомнила. Сплошные подгузники. А ведь всего полтора года назад... Ничего себе, как все меняется! С одной стороны я чувствовала зависть и ностальгию, с другой - "и я там был". Назад не так уж и тянуло.

Ифтах, как петух в курятнике, важно расхаживал по "Салоне". У него была черная майка с надписью "it's time to go".
- Ты где гуляла? - обрадовался он. - Давай я тебе всех представлю!
- Я пошла, - сказала ему я. - Мы лучше с тобой кофе потом выпьем.

До армии я считала, что все израильтяне - козлы. Книжек не читают и с ними не о чем поговорить. В то время это было для меня синонимом. Каждого нового знакомого я первым делом пытала на тему того, какие книги он любит читать, и "затрудняюсь ответить" было неверным ответом. К слову сказать, израильтяне книг не читают, но очень любят их друг другу дарить: на все праздники в Стемацком столпотворение... в прочем, речь не об этом.

Итак, до армии я с израильтянами практически не общалась. Русских в моей школе можно было пересчитать по пальцам. Училась я в художественном классе, где, после муштры советской художки, мне было неинтересно. Меня постоянно заставляли рисовать абстракт, Джексон Полок не сходил с уст наших преподавателей, а я абстракт упорно не рисовала. Из принципа. Я вообще страшно упертая, и что хочу, то и делаю. Меня в советской школе учили, что сначала надо научиться правилам, чтобы потом их ломать.

про армию

- Это что такое? - спросил Лиор.
- Это? Это секатор, - говорю.
- А что им делают?
- Ну, кусты обрезают. Такие ножницы сильные.
- Тебе надо обрезать ветки тут! - деловито сказал Лиор и направился к кусту, пощелкивая секатором.
- Не надо! - заорала я. У мужчин явно один ход мыслей, вне зависимости от возраста. Секатор мне подарила оренская мама в пятницу. В субботу просыпаюсь - а Орен уже обкорнал весь куст.
- Лиор, - взмолилась я, - оставь секатор в покое. Мне срочно нужна твоя помощь.
- Где? - обрадовался Лиор.
- Мне надо полить цветы.

Мы пошли к крану, и я присоединила шланг. Лиор начал интенсивно все поливать: цветы, траву, дорожку, цветы соседей, стены дома. Я стояла рядом, кивая для подбадривания, с доброй улыбкой на губах, борясть с желанием выхватить у него шланг.
- А давай я тебе окно помою, - сказал он через минуту.
- Не надо.
- Но ведь я его уже намочил! - возразил Лиор, и начал поливать окно. Хорошо, что оно было закрыто, иначе прощай, занавеска, да и Мишель, лежащая в колыбели под окном, тоже бы заодно искупалась.
Потом Лиор начал поливать веранду. Я сказала:
- Ну ладно, хватит.
- Здесь же грязно! - возмутился ребенок, отодвинув коврик и указав на кучу песка под ним. Он полил это из шланга, и серая грязь лужей растеклась во все стороны. - Вот у тебя спросят: "Кто так здесь все хорошо убрал?", а ты скажешь: "Лиор!"
- Угу, - я смотрела, как он самозабвенно лил воду под диван на веранде. Мама мне обещала его забрать сегодня в одинадцать. Было уже почти восемь.
- Лиор, а давай лучше я тебе компьютерную игру включу, - нудела я.
- Принеси швабру, - распорядился он, - а то мокро пока.
Его сандалии и джинсы тоже промокли насквозь, а майку со спайдерменом он скинул раньше на полу в салоне.

Я принесла швабру, и Лиор старательно размазал воду по полу.
- А какую игру?
Насчет игры я соврала: у нас их нет, кроме "Цивилизации". Но я проворно набрала в гугле "флешные игры" и запустила Лиора в первый же попавшийся портал. Он зацокал клавишами.
Я пошла к Мишель, которая уже давно скучающе гулила и требовала внимания, положила ее рядом с собой на кровать и стала ей показывать новую книжку про утенка. Через пять секунд появился Лиор.
- А че вы делаете?
- Смотрим картинки, - сказала я.
- А зубы у нее есть? - спросил Лиор, и не успела я опомниться, как он засунул грязный палец Мишель в рот и поделился открытием: - Нету пока! А она уже ползает?
- Не ползает, она еще маленькая. Я ей не разрешаю пальцы в рот совать.
Мишель увидела Лиора и заулыбалась.
- У, какая славная, - сказал он, залезая с мокрыми сандалиями мне на кровать. - Давай я ей книжку покажу! Это утка, смотри, это утка еще, это тоже утка. Можно, я ее на ручки возьму? А правда, мне Алик говорил, что ты на обертках рисуешь? Давай ты меня тоже научишь на обертках рисовать? А можно я дерево постригу секатором? Там такие ветки сухие снизу, я видел.

Когда моя мама, наконец, пришла в полдвенадцатого, я уже думала, что не доживу до этого момента. К тому времени Лиор слопал всю оренскую шоколадку "тоблерон", которую нашел у компьютера, хорошенько постриг шесековое дерево снизу, посмотрел мультики, вытащил Мишель из колыбели и отнес в салон, чтоб она тоже посмотрела мультики, настроил Орену интернет, попросил меня нарисовать ему сначала собачку на одной ладони, потом ящерицу на другой, а потом большого дракона на спине (дракона я отказалась, после длительных сложных переговоров) и в заключение съел приготовленую моей мамой питу, предварительно выковыряв оттуда все листья салата.

Уходя, он мило улыбнулся, обнял меня и сказал:
- Я ведь завтра тоже приду, да?

какой ужас

Позвонил вчера Гури.
- Привет, - говорит. - Ты где? На работе? Я тебя не отвлекаю?
- Да нет, вроде. Я дома.
- Слушай, я хотел тебя спросить: есть что делать вокруг Бейджина?
- Откуда я знаю, - отвечаю, - я ж в Бейджине не была. Только собиралась, но мне визу не продлили...
- Аа-а-а, - разочаровался Гури, - жалко.
- Но вообще-то, - говорю, - наверняка много чего интересного там вокруг - старые города там, природа. Возьми какую-нибудь книжку про Китай, хоть ту же "Lonely Planet", и посмотри. А еще лучше - съезди в Шанхай! Вокруг Шанхая столько всего...
- Мне лень, - оборвал Гури мои сладкие воспоминания, - наверное, я просто за покупками слетаю, и домой.
Предыдущие 5 лет Гури подрабатывал стюардом в Эльаль. Им там полагается сколько-то бесплатных билетов. У него осталось три, которые нужно использовать до конца мая. Я вся обзавидовалась.

Потом мы еще с полчасика поговорили про Китай и про Азию, и про жизнь Гури, потом про киббуц.
- Ну, а как у тебя дела, - все нормально, наверное? - спросил в конце беседы Гури. Он относится к тем людям, которые могут долго рассказывать о себе, не интересуясь особенно жизнью собеседника. Я уже собиралась сказать "нормально" и закончить разговор, но тут завопила Мишель.
- Ты там что, бебиситтер? - спросил Гури.
- Не-а, - отвечаю, это моя дочка орет.
- Конечно, - саркастически заметил Гури, - ты ее вчера родила.
- Ну, не вчера, а полтора месяца назад. Что ты думаешь я дома делаю посреди дня? Уволилась, чтобы работать бебиситтером?
- Нууу-у-у, может быть, - по тону Гури чувствовалось, что это гораздо более вероятно.

Потом мы опять немножко поговорили про Китай и про киббуц.
- Только ты там особо не распостраняйся про дочку-то, - попросила я, - а то мне неудобно, Аси не знает, Гали не знает, а там слухи знаешь как летят!
- Ты что, серьезно? Не, не верю. Врешь ты все. Поверю только, если пошлешь мне фотографию свою в круглом виде.
Ну, я послала. А заодно несколько мишельских фоток.
Гури страшно обиделся:
- А ты мне почему ничего не рассказывала? Ни про беременность, ни про дочку?
"А ты спрашивал?" - подумалось мне, - "вот я про твою жизнь все знаю..."
- У меня была жуткая беременность, - сказала я. - Мне про нее рассказывать совсем не хотелось.

Это было отчасти правдой.

Поучительная, но длинная история о моей беременности.

А медицина, по-моему, слишком много знает.

нашла тут вот "неопубликованный" (и неоконченный) кусок про мой недавний визит в Болгарию:
====================================
- Может, на Алешу ее свозим? - предложил Боби.
- Рановато еще, - сказала Надя и обьяснила, - у нас тут одна не могла родить никак, так муж отвез ее на Алешу. В тот же вечер схватки. А я вот тоже, когда срок подошел, говорю Боби: поехали на Алешу. И что ты думаешь? На следующую ночь...
- Не надо меня на Алешу, вы что! - пугаюсь я, - мне рано!

Оказывается, что Алеша стоит возле Пловдива. Тот самый, из песни: в Болгарии русский солдат. И функция у него теперь очень интересная. Удивительно, что дома, на пианино, я пыталась что-нибудь сыграть. Ничегошеньки не помню, ни Элизу, ни гаммы, ни даже сурка. Зато "Алешу" могу сыграть от начала до конца. И спеть тоже. Хотя Орен после первого куплета сказал, что он и так мне верит, что я помню всю эту русскую песню наизусть, и что остальное петь вовсе необязательно.
В общем, ускоряющего роды Алешу я так и не увидела.

Большую часть времени мы с Надькой просидели дома. Переговаривали все, что не было переговорено за этот год. Заодно я перенимала опыт: что делать с младенцем. Может, меня для этого сюда Орен и послал? Младенец, шестимсячная Маргарита, стягивала с ноги носок, гулила, ела и спала, то есть делала все, что полагается образцовому младенцу в этом возрасте. Не любила она, когда рядом шуршали пластиковым пакетом, когда Надя отлучалась надолго, и когда ей не давали поиграть с тетиным мобильником.

Тетю, Бобину сестру, звали Галя.

На Надькиной свадьбе Галя у меня выхватила букет. Перед свадьбой Надька меня инструктировала:
- Я буду в тебя букетом целиться, а ты там смотри, не зевай!
- Да ла-а-адно, - говорила я, - можешь особо не стараться.
Но Надя, выйдя из церкви, точным глазом отмерила расстояние, и стала спиной. А я даже и не знала, что невесты букет из-за спины бросают, кстати. В следующую секунду я увидела, как в меня со страшной скоростью летит тот самый букет. Я, значит, протянула руку, и тут вдруг, как заправский вратарь вылетает незамужняя Галя и цап! мой букет из под самого носа. Чуть на ступеньки не свалила. Надька повернулась ко мне и аж руками развела: что ж ты, мол, ушами хлопаешь-то! Я оправдываюсь:
- Ну, может, ей нужнее...
Букет пока не сработал, кстати. А вот не хватай, не хватай чужое!

Но все это было год назад, и с тех пор уже появилась Мага, а Надя с Боби отпразновали годовщину свадьбы. Кстати о Боби. Такого хорошего мужа надо поискать! Я вот думаю, может их с Ореном на ВДНХ отправить? Чтоб все завидовали! Хотя, лучше не надо, сглазят еще...

Рядом со мной села моя религиозная тетя Ева и ее подружка Лиора.
- Аленочка, попробуй рыбу, - сказала Ева, - Она очень вкусная.

Полчаса назад, сев в машину и не удержав поднос, Ева меня облила соусом от этой рыбы. читать дальше про Еву, дибуки, и как мой дедушка покупал мебель

- Ну что, спросил Янив, - пойдем в LovEat, выпьем по чашечке кофе?
- Не пойду, - ответила я, - там этот пионервожатый...
Пионервожатым я называю бармена, который там работает по вечерам. На серой рубашке у него повязан оранжевый платок - такая у них там униформа. Вид у бармена довольно юный: не думаю, чтоб ему было больше 22-х. Уже месяца два он мне отпускает какие-то загадочные застенчивые комплименты, которые я принимала за любезность бармена к постоянному клиенту, пока они не материализовались в записку с номером его телефона.

В последний день Карен в Израиле, мы засели в LovEat небольшой компашкой, включающей Ифтаха, Карен, меня, и подружку Карен по работе, Шир. Эта Шир, уж не знаю, где Карен ее откопала, но она тупая, как пенек. Почуяла я, что любезность бармена переходит все границы, когда мы с Карен заказали Кабарне, а пионервожатый принес два бокала, налитые чуть ли не до краев и прошептал: "Пейте скорее, пока меня хозяин не застукал!" а потом принес еще большую тарелку с бутербродами. Бутерброды умял Ифтах, приговаривая:
- Лена, надо же, какая от тебя польза!
В общем, из-за этого пионервожатого я туда совсем перестала ходить, а жаль, такое уютное кафе. И главное, под самым домом.

- Ну ладно, - сказал Янив, тогда давай у тебя посидим. Только у тебя скучно до чертиков - телека нет, интернета нет... Как там продвигается с гаданием на картах Таро?
Таро мне подарил Янив на День рождения, и теперь он считает своим долгом заставить меня регулярно на них гадать. Пока что я их открывала только один раз в феврале, когда мы с Карен решили погадать, что ее ждет в будущем. Нагадали мы ей полный крах, депрессию и разные катастрофы, которые, к сожалению, не замедлили последовать.
- Ну давай погадаем, - согласилась я. - Давай выясним, бросать мне Орена, или нет.
Мы долго мусолили книжку, пока не разобрались, как там и что. В настоящем у меня выпал дядька, опирающийся на палку, и это значило "бездействие, застой и неумение принять решение". Будущее показывало, что я буду кусать локти, "упустив чудесную возможность", а в препятствиях на пути к счастью был дядька, держащий хрустальный шар, глаза которого устремлены вдаль, что означало: "Пока ты пялишься в необозримые горизонты, ты пропускаешь то, что у тебя под носом". Предлагаемое решение выпало "любовь, семья и компромисс".
- Мда... - пораженно сказала я, - давай другой расклад попробуем, что-то мне этот не нравится...

Мы разложили по-другому. Выпало очень похоже, с одной добавкой: "Жизнь тебя удивит."
- Орен тебя сам бросит, - злорадно сказал Янив, - то-то ты удивишься...

Я уже всем надоела со своими колебаниями то в одну, то в другую сторону. "С одной стороны... с другой стороны..." Уже и вам надоела. А как я надоела самой себе, вы не представляете.

p.s: я с интересом читаю ваши советы. Но полагаюсь исключительно на собственную интуицию