Сабж - подробно прокомментированые стенограммы закрытых собраний ленинградского союза писателей в 50-60х годах. Автором намеренно выбраны самые конфликтные и идиотские собрания, орфография, пунктуация и стилистика соблюдена, принципиально ничего не редактировалось.

Я вот только-только сел читать, и внимание цитирую самое начало книги:

"Поводом для рассмотрения персонального дела писателя Мирошниченко на закрытом партийном собрании ЛО СП РСФСР, которое состоялось 23 декабря 1964 г., стало получение им нетрудовых доходов. Мирошниченко сдавал часть своего собственного большого дома в поселке Комарово дачникам, на что обратила внимание первый секретарь райкома Н. С. Косарева в докладе на районной партконференции, подводившей итоги 1964 г.:

«Член Союза писателей, член партии с 1927 г., автор произведений “Юнармия”, “Азов” т. Мирошниченко встал на путь стяжательства. Построив дачу, на протяжении 10 лет т. Мирошниченко сдавал ее по спекулятивной цене. Находясь на излечении от алкоголизма в больнице, коммунист Мирошниченко поручал жене заплатить с этих нетрудовых доходов партвзносы. Возникает вопрос — может ли человек с такими частнособственническими тенденциями и психологией стяжателя воспитывать советских людей.""

Боже, как это прекрасно! Каждое слово хочется отлить в золоте.
Если так дальше пойдет, мне придется в блоге всю книгу процитировать, чтобы потом перечитывать долгими зимними вечерами.

Блин, я не могу сдвинуться дальше. Уже десять раз перечитал эту божественную цитату, и каждый раз меня рвет с нее в лоскуты.

Далее автор добивает, приводя доказательства из протоколов более ранних собраний, что десять лет как ситуация с дачей Мирошниченко была всем известна.

Далее под катом. Пост обновляется, в жж трансляции его лучше не читать, кликать снизу на линк на оригинал.

читать подробнее

"Сложнее всего выигрываются те партии, в которых ты выигрываешь."

"У бога зависти храм лучше, чем у тебя".

"Ты не понимаешь. Они должны одобрить и вопросы и ответы. Фактически он сам возьмет интервью у себя, но твоим ртом."

"Чайка - это реально летающая крыса. Чайка настолько говеная, что ее даже нельзя есть. То есть она питается настолько отбросами, что если ее поймать зарезать и зажарить то получившееся мясо нельзя будет есть, настолько чайка омерзительна. То есть она это реально: птица - говно. Поэтому никакой любви к ней не существует. Кстати очень интересно, на испытательных стендах, когда сертифицируют авиационные двигатели - в них кидают чаек живых. Берут пушку и кидают килограммовую чайку, чтобы посмотреть, что будет с двигателем. Двигатель должен справиться. Соответственно там сто птиц на один двигатель уходит. Я думаю, что это процесс очень веселый."

Начало первой мировой застало Троцкого в Австро-Венгрии. Он тут же сходил к местному шефу полиции Гейеру

"Гейер выразил осторожное предположение, что завтра утром может выйти приказ о заключении под стражу русских и сербов.
– Следовательно, вы рекомендуете уехать?
– И чем скорее, тем лучше.
– Хорошо, завтра я еду с семьей в Швейцарию.
– Гм… я бы предпочел, чтобы вы это сделали сегодня.
Этот разговор происходил в 3 часа дня, а в 6 часов 10 минут я уже сидел с семьей в вагоне поезда, направляющегося в Цюрих."

Интересно, что Троцкий отмечал, что еще в первой мировой и австро-венгерские и немецкие социалисты отступили перед националистами, и что рассчитывать на них вообще не имеет смысла. Позже они ровно тоже самое сделали и перед второй мировой. Удивительно, на что вообще надеялся Ленин, при том, что он тоже их всех знал как облупленных.

"Здесь ссадили меня вместе с близкой мне ссыльной по николаевскому делу. Александра Львовна занимала одно из первых мест в Южно-русском рабочем союзе. Глубокая преданность социализму и полное отсутствие всего личного создали ей непререкаемый нравственный авторитет. Совместная работа тесно связала нас. Чтоб не быть поселенными врозь, мы обвенчались в московской пересыльной тюрьме."

То есть Троцкий фейково женится на коллеге во время ссылки, чтобы удобнее было работать вместе. Ему в то время 21 год. Это не помешало ему через несколько лет оставить жену (и двух дочек, к тому времени) в ссылке, когда он бежал оттуда.
Кстати именно во время этого побега, когда автор (его реальная фамилия, напомню - Бронштейн) берет себе поддельный паспорт - он вписывает туда первую пришедшую на ум фамилию. "Троцкий". Напоминает о появлении фамилии Хана Соло.

Одновременно я понемногу распутываю клубок партийных течений того времени.
К 1900 году основной революционной силой были "народники" (остатки и последователи разогнанных террористов-народовольцев, которые в целом мало чем от народовольцев отличались). Я так понимаю, что среди народников шло разделение на левых и правых, что было как обычно разногласиями между свободой и порядком, как и везде, как и всегда.
Сами народники, как позже и эсеры - были скорее умеренно правой силой, то есть сторонниками свободы. Они хотели скорее либерально-демократического строя после свержения царизма - развития бизнеса, личных прав и свобод и т.п.
Но среди них неизбежно выделялись более левые - сторонники порядка. Они же - социалисты. Которые считали, что от свобод один вред и нужно структурировать страну через советы и единую партию.

В этом разрезе интересно выглядит ленинизм - как идея движения через социализм (максимально структурированной и несвободной системы) к коммунизму (наоборот системе максимально демократичной и свободной).
Это на самом деле поразительно роднит Ленина с Березовским, потому что последний тоже "добивался демократии недемократичными методами" в примерно похожий исторический период.

"Когда в Яновке долго бились над измерением площади поля, имевшего форму трапеции, я поступил по Эвклиду, потратив на это две минуты. Но мой результат не сходился с тем, какой получался «по практике», и мне не верили. Я приносил курс геометрии, клялся наукой, волновался, говорил дерзости, но видел, что люди не убеждались, и приходил в отчаяние.
Я неистово спорил с нашим деревенским машинистом Иваном Васильевичем, который не хотел отказаться от надежды построить машину вечного движения. Закон сохранения энергии казался ему мало относящейся к делу выдумкой. «То книга, а то практика…» – говорил он. Мне казалось непонятным и невыносимым, что люди отталкиваются от незыблемых истин во имя привычных заблуждений или нелепых фантазий.
Позже чувство превосходства общего над частным вошло неотъемлемой частью в мою литературную работу и политику. Тупой эмпиризм, голое пресмыкательство перед фактом, иногда только воображаемым, часто ложно понятым, были мне ненавистны. Я искал над фактами законов. Это вело, разумеется, не раз к слишком поспешным и ошибочным обобщениям, особенно в молодые годы, когда для обобщений не хватало ни книжного знания, ни жизненного опыта. Но во всех без исключения областях я чувствовал себя способным двигаться и действовать только в том случае, если держал в руках нить общего. Социально-революционный радикализм, ставший моим духовным стержнем на всю жизнь, вырос именно из этой интеллектуальной вражды к крохоборчеству, эмпиризму, ко всему вообще идейно не оформленному, теоретически не обобщенному."

Какое интересное, и при этом глубоко ошибочное мнение.
Причем оно много говорит не только об авторе, а еще о самом времени - начала двадцатого века, и о людях, которые пришли к власти в России в целом.

В теории они должны были чуть ли не в шестидесятых отстроить коммунизм и заселить вселенную. Теоретически же все сходилось.
Что могло пойти не так?

Мемуары Троцокого мне напоминают Юсуповские. И те и другие идут прямо с детства, подробные и пафосные, полные картинных образов и метафор. Сразу видно людей, которые любят заниматься саморефлексией. Я в принципе и сам такой. Есть в этом определенный нарциссизм (здесь кстати не знаю, такой я или нет... реально хрен разберет).

Энивейс, деревенские сказки от Троцкого на ночь:
"У одного из помольщиков пропала уздечка. Кто-то видел, как приезжий мальчишка вертелся около чужой лошади. Кинулись обыскивать отцовский воз и в сене нашли уздечку. Отец мальчика, бородатый, угрюмый мужик, крестился на восток и клялся, что это проклятый хлопец, арестантюга, сам надумал и что он ему за это кишки выпустит. Но отцу не верили. Мужик поймал сына за шиворот, опрокинул на землю и стал стегать краденой уздечкой. Из-за спины взрослых я глядел на эту сцену. Хлопец кричал и божился, что больше не будет. Кругом угрюмо стояли дядьки, равнодушные к воплям подростка, курили цигарки и бормотали в бороды, что порет мужик с фальшью, только для вида и что надо бы отстегать заодно и отца."

Чот ящитаю надо было наоборот сначала отстегать отца, а потом уже по обстоятельствам.

"Сынок, тени мертвых не защитят твоих близких. Это придется сделать тебе самому."



Суйкодены это конечно азиатский аналог Elder Scrolls. Суровая глубокая серия, с сильно умеренным фентези. При этом с Суйкоденах оно даже еще более умеренное. Наверное единственный аналог, который я вспоминаю - Игра Престолов. Как это обычно бывает, азиаты еще двадцать лет назад доперли до того, что западный мир открывает только сейчас.

Еще мне отдельно нравится, что во всех играх серии три боевых режима:
1) Один на один.
2) Отряд на отряд.
3) Армия на армию.
При этом отдельно подчеркивается, что насколько бы герой не прокачался, там хоть сто уровней себе вкачивает - против отряда он не продержится. Самый максимум - сбежит и, возможно, в процессе побега кого-то зацепит. И аналогично, насколько бы не был прокачан отряд - он ничего не сделает против армии. Для ролевых игр это конечно нонсенс, как же так, а зачем я тренировал несовершеннолетних школьниц в матросках? Нуянезнаю зачем, не мои проблемы, сам придумай что с ними делать будешь теперь.

Что касается конкретно сабжа - у игры очень крутой стратегический общий замут и первая треть где-то совершенно прекрасная. Но игра заметно сдувается где-то с середины, потому что автор всей серии Суйкоденов - Ешитака Мураяма - ровно посреди разработки третьей части пересрался с Конами и ушел из компании (ровно точно так же как позже сделает Кодзима). Поэтому лучшей в серии считается вторая часть. А могла бы быть третья, потому что задел в ней есть, очень клевый замут, когда окружающие страны решают распилить соседа, заключают пакт молотова-рибентроппа, а под шумок работают разные проходимцы-агитаторы, раскачивающие лодку.

Еще мне очень нравится, как Суйкодены обращаются с макгаффинами. Я честно всегда считал что артефакты и ритуалы - это бич фентези, который тянет этот жанр на дно. Как только очередной сюжет скатывается в погоню за артефактом и выполнение ритуала - все, досвидания. Сюжет мертв.
Но в Суйкоденах я вижу, что в правильных руках даже вот самая идиотская истоптанная концепция может быть правильно использована. Рецепт простой - артефакты используются как воплощение ресурсов и политических сил. Ну то есть не зачем грузить игрока экономикой и логистикой госсударства. Просто говорит - у государства есть артефакт, поэтому его хотят захватить. Важно - этот артефакт не дает какого-то решающего преимущества. Он - просто символ, позволяющий сюжету понятно дать стратегию и политику, не касаясь экономики. Аналогично, не обязательно закапываться в разные виды социального устройства. Есть разные партии, у них есть артефакты. Это дает одной партии повод чтобы уничтожить другую - таким образом они получат артефакт.
В результате мы получаем фентези, но с четкими понятными правилами играми и раскладами сил.

Аналогично приключенцы чаще всего бегают за артефактами не потому что это даст им какие-то невероятные возможности, а тупо потому что можно продать или другим способом монетизировать. То есть опять же - артефакт используется как упрощенный символ, а не как смысл жизни всей истории.

читать подробнее

Автор писал, что специально делал главными героями обеих своих книг хоббитов. Фактически Хоббитон это такая отдаленная провинция Средиземья, которая совершенно не в курсе всего остального, что происходит в мире. Таким образом читателю легко ассоциировать себя с главным героем. Он как и главный герой - человек снаружи, изначально не знакомый со Средиземьем.

То есть и в Хоббите и во Властелине Колец фактически использованы те же приемы, что и в сюжетах о пападанцах, но приемы скрыты, чтобы читатель не заподозрил неладное.

И еще прекрасное из писем:
"История должна быть рассказана, иначе это не история, однако сильнее всего действуют именно нерассказанные истории. Я думаю, упоминание о Кэлэбримборе тронуло тебя потому, что оно вызывает острое ощущение бесконечности, свойственное всем недосказанным историям: далекие горы, на которые никогда не взберешься, темнеющий на горизонте лес, которого (как дерево Ниггля) никогда не достигнешь, – а если достигнешь, он становится всего лишь соседней рощей…"

"Известный писатель Хорхе Луис Борхес заявлял, что существует всего четыре сюжета и, соответственно, четыре героя, которых он и описал в новелле «Четыре цикла».

1. Осада. Самая старая история ‑ история об осажденном городе, который штурмуют и обороняют герои. Защитники знают, что город обречен и сопротивление бесполезно. Это история о Трое, и главный герой — Ахилл, знает, что погибнет, так и не увидев победы. Герой-мятежник, сам факт существования которого — вызов окружающей реальности. Кроме Ахилла, героями этого сюжета являются Зигфрид, Геракл, Сигурд и др.

2. Возвращение. История Одиссея, скитавшегося по морям десять лет в попытке вернуться домой. Герой этих историй ‑ человек отверженный обществом, блуждающий в попытках найти себя, такой, как Дон Кихот, Беовульф.

3. Поиск. Эта история чем-то похожа на вторую («Возвращение»), но в данном случае герой не является отверженным и не противопоставляет себя обществу. Наиболее известный пример такого героя ‑ Ясон, плывущий за золотым руном.

4. Самоубийство Бога. Атис калечит и убивает себя, Один жертвует собой Одину, самому себе, девять дней вися на дереве, пригвожденный копьем, римские легионеры распинают Христа. Герой «гибели богов» ‑ теряющий или обретающий веру, находящийся в поиске веры – Андрей Болконский («Война и мир»), Заратустра, Мастер («Мастер и Маргарита»). " (с)

Судя по всему архетипы относятся не к любым вообще сюжетам, а только к сказочно-былинным. Мифам.

О времени:
"Он окончательно понял, что стал на Биг Бизе своим, когда заметил, как разогналось время.
Нельзя было сказать, что оно шло слишком быстро. Оно просто исчезало целыми календарными блоками. И как-то раз, после пропавшей в никуда недели, Грым догадался, что точно так же пропадет и вся остальная его жизнь."

О деньгах:
"маниту, если разобраться, все равно не было ни у кого, кроме тех, кто их печатал. Остальным их только давали иногда подержать — чтобы убедить, что они бывают, и заставить работать дальше."

"Он выглядел в точности как положено лузеру, сублимирующему неудовлетворенное половое влечение в низкобюджетный романтический драматизм — весь в черном, с челкой до глаз, зигзагом, выстриженным на затылке, и крохотными металлическими черепами на левом рукаве — все по последней молодежно-протестной моде"

"Проститутка — единственное, что может спасти человека от женщины."

С огромным удовольствием дочитал. На самом деле прошлый раз я слушал сабж аудиокнигой, причем что-то меня отвлекало, я слушал не очень внимательно и вынужден был остановиться на середине. Сейчас уже обстоятельно проглотил книгу до конца.

Итак, у нас есть пост-постапок, не далеко в принципе ушедший от Алиты с зависшим над Сибирью летающим городом Бигбизом. Город управляется культистами, которые занимаются в основном съемками документальных фильмов (снаффов), стараясь добиться наибольших рейтингов.
При этом культ принципиально против использования спецеффектов и какой-либо подделки документальных записей, но, чтобы обойти этот запрет - создается особая система, позволяющая режиссировать события, чтобы их записи лучше продавались. (Против актеров культ ничего не имеет.)
То есть аналог "хвоста который виляет собакой", но в роли центровой религии государства.

В виде площадки для съемок культ с летающего города использует сибирские племена папуасов (аналог свалки из Алиты) тусующиеся снизу.
Но в отличие от Алиты, где жители Тифареса никак не использовали желание папуасов поселиться у них - жители Бигбиза подкармливают всю папуасскую верхушку, в обмен на это папуасы регулярно устраивают у себя псевдо-войны, смены власти и прочие развлечения для телекамер культа.

Вся эта система очевидная аллюзия на отношения США-России за тем отличием, что в отличие от США - Бигбиз оказывается крайне уязвим с военной точки зрения и папуасы его в концовке тупо сбивают. (Как альтернатива - часть папуасов уходит единяться с природой куда подальше.)

Оба этих выхода идиотские применимо к нашему миру. Как обычно у всех пелевинских книг слабые финалы. Автор прекрасно ставит вопросы, но ему никогда не удается найти на них ответов.
С другой стороны - ничего лучше у нас просто нет.

(Особо мне понравились заходы местных культистов в том смысле, что время идет в обратную сторону. Я даже не вспомню более абсурдного верования. Очень круто.)

Далее по списку - добираю Пушкина. В первую очередь буду перечитывать "Капитанскую дочку"

"Мне вообще не особо понятно, что это сегодня значит — «меньшинство», «большинство». Как писал покойный Бернар-Анри в «Мертвых Листах», если в оркском амбаре десять овец и два волка, где здесь большинство и где меньшинство? А как быть с сорока зэками и тремя пулеметчиками?" (с)

"Режим — это все те, кому хорошо живется при режиме.
Сюда входят не только берущие взятки столоначальники и ломающие черепа ганджуберсерки, но и игриво обличающие их дискурсмонгеры, проворные журналисты из Желтой Зоны, титаны поп- и попадья-арта, взывающие к вечным ценностям мастера оркской культуры, салонные нетерпилы и прочие гламурные вертухаи, ежедневно выносящие приговор режиму на тщательно охраняемых властями фуршетах.
Следует помнить, что непримиримая борьба с диктаторией — одна из важнейших функций продвинутой современной диктатории, нацеленной на долгосрочное выживание. "

— Почему начинались войны? — спросил Грым.
— Они начинались, когда маги какого-нибудь клана объявляли чужую реальность злодейской. Они показывали сами себе кино про других, потом делали вид, что это были новости, доводили себя до возбуждения и начинали этих других бомбить.
— А новостям верили?
— Вера тут ни при чем. Картина, которую создавали маги, становилась правдой не потому, что в нее верили, а потому, что думать по-другому было небезопасно. Люди искали в информации не истины, а крыши над головой. Надежней всего было примкнуть к самому сильному племени, научившись видеть то же, что его колдуны. Так было просто спокойней. Даже если человек номинально жил под властью другого клана.
...
— А в чем сила, дискурсмонгер?
— Сила всегда в силе. И ни в чем другом. В Древних Фильмах говорили: «сила там, где правда». Так и есть, они всегда рядом. Но не потому, что сила приходит туда, где правда. Это правда приползает туда, где сила. Когда люди пытаются понять, где правда, они в действительности тихонько прикидывают, где теперь сила. А когда уходит сила, все дружно замечают — ушла правда. Человек чует это не умом, а сердцем. А сердце хочет главным образом выжить.
...
— История человечества, — перебил дискурсмонгер, — это история массовых дезинформаций. И не потому, что люди глупые и их легко обмануть. Люди умны и проницательны. Но они с удовольствием поверят в самую гнусную ложь, если в результате им устроят хорошую жизнь. Это называется «общественный договор». Промывать мозги никому не надо — они у цивилизованного человека всегда чистые, как театральный унитаз.
— С тобой не поспоришь, — вздохнул Грым. — И что произошло, когда хозяева мира потеряли силу?
— Когда общественный договор прекратил действовать, первыми пришли в упадок новости. Люди перестали им верить, потому что это больше не гарантировало полного желудка. Потом в упадок пришло искусство. Кино перестало вызывать «погружение» и «сопереживание».
— Почему? Люди разучились отбрасывать недоверие?
— Нет. Появилась другая проблема. Когда они смотрели кино, им все сложнее становилось «suspend belief» — «отбросить уверенность». Они даже на время не могли забыть, что все фильмы на самом деле рассказывают одну и ту же историю — как шайка жуликов пытается превратить ссуженные ростовщиками триста миллионов в один миллиард, окуная деньги в сознание зрителей. Эта суть проступала сквозь все костюмы и сюжеты, сквозь все психологические и технические ухищрения магов древности и все спонсируемые ими критические отзывы, и в конце концов полностью вытеснила все иные смыслы. Но это случилось не потому, что изменились фильмы. Изменилась жизнь. Главный персонаж кино — одинокий герой, пересекающий экран в погоне за мешком маниту, — перестал выражать мечту зрителя, ибо такая мечта сделалась недостижимой. Он стал просто карикатурой на своих создателей. Кино все еще приносило деньги, но перестало влиять на сердца и души. Так же, как и новости.
— И что случилось потом?
— Кино и новости скрепляли человечество. Когда они пришли в упадок, маги мелких кланов ликовали. Они думали, что смогут творить реальность сами. Но вскоре в мире обнаружилось несколько несовместимых версий этой реальности — у Ацтлана, Халифата, Сражающихся Царств, Еврайха, Сибири и других. У каждого клана теперь были свои новости, больше похожие на кино, и все снимали кино, больше похожее на новости. Ни одна из реальностей больше не являлась общей для всех. Добро и зло стали меняться местами от щелчка пальцев и дуновения ветра. И великую войну на уничтожение уже нельзя было остановить…
— А сколько людей погибло?
Человек только усмехнулся.
— Легче сосчитать тех, кто выжил. Совсем мало, в основном в офшарах. Но люди хорошо запомнили, что войны начинаются, когда кино и новости меняются местами. И уцелевшие решили объединить их в одно целое, чтобы подмены не происходило больше никогда. Люди решили создать «киновости» — универсальную действительность, которая единой жилой пройдет сквозь реальность и фантазию, искусство и информацию. Эта новая действительность должна была стать прочной и постоянной. Настоящей, как жизнь, и настолько однозначной, чтобы никто не смог перевернуть ее с ног на голову. В ней должны были слиться две главные энергии человеческого бытия — любовь и смерть, представленные как они есть на самом деле. Так появились снафы — и началась постинформационная эра, в которую мы живем.
...
— Понятно, — сказала Хлоя. — А на чьей стороне воевали орки в той большой войне?
— Орков придумали потом.
— Не завирайся, — нахмурилась Хлоя. — Как можно придумать целый народ? Древнейший народ?
— Придумали не ваши тела, — ответил дискурсмонгер, — а вашу культуру и историю. В том числе и ваше представление о том, что вы древнейший народ.
— А зачем… — начал было Грым, но остановился. — Ага… Кажется, понимаю. Для снафов нужен был постоянный враг?
— Не то чтобы настоящий враг. Скорее, отвратительный и гнусный во всех проявлениях противник. Но не особенно сильный. Чтобы с ним никогда не было серьезных проблем… ... Знаете, почему вы не любите себя сами? — сказал он, — Вас придумали для того, чтобы ненавидеть с чистой совестью.
— Это правда, — прошептал Грым.
— Вы жертва, принесенная для сохранения цивилизации. Клапан, через который выходят дурные чувства человечества…

"Тайна власти.

Смотрящий по Шансону сказал: сущность власти не в том, что уркаган может начать войну. Сущность власти в том, что он сможет и дальше остаться уркаганом, если отдаст такой приказ точно в нужный момент — когда к нему повернутся пацаны. И никакого иного владычества нет, есть только гибель на ножах или слив в пидарасы.
Древние понимали это, нынешние нет.
Поистине, искусство властителя сводится лишь к тому, чтобы как можно дольше делать вид, будто управляешь несущим тебя смерчем, презрительной улыбкой отвечая на укоры подданных, что смерч несется не туда.
То же относится и ко многому иному."

"Каждый великий период в истории естествознания приводит к своей модели природы. Для классической науки такой моделью были часы, для XlX в. — периода промышленной революции — паровой двигатель. Что станет символом для нас? Наш идеал, по-видимому, наиболее полно выражает скульптура... пляшущего Шивы... отчетливо ощутим поиск трудноуловимого перехода от покоя к движению, от времени остановившегося к времени текущему. Мы убеждены в том, что именно эта конфронтация определяет неповторимое своеобразие нашего времени"

"Некоторые явления идут в одну сторону не потому, что не могут идти в другую, а потому, что их протекание в обратом направлении весьма маловероятно"

Это утверждение (известное в науке как "демон Максвелла") кстати позже опровергли. Это противоречит интуиции, но оказалось, что вероятность тех самых "некоторых явлений" не близка к нулю, а таки нулевая. К примеру не может такого был, чтобы весь кислород случайно собрался в одной половине комнаты, так, чтобы человек заходнулся. Это не "маловероятно" - это невозможно (Во всяком случае если рассматривать комнату как замкнутую систему.) так как противоречит второму началу термодинамики: правилу возрастания энтропии со временем.